Книга Дорога в Диснейленд - Мария Зайцева

Например, обратить внимание на тех неудачников, чьи задницы они сегодня, собственно, спасли. С ними уже успел поговорить Дерек, и это ничего хорошего не значило.

Промедление Тома как раз и вылилось в то, что они имели сейчас.

А именно – в необоснованные обещания одних придурков, и необоснованные надежды других.

Спасенные, примерно с десяток мужиков, в основном, молодых, лет по двадцать-двадцать пять, с тремя бабами, что характерно, чистыми (и как это еще не пристроены в нормальные условия?) и – сюрприз, бляха муха! – тремя детьми, двумя девками и пацаном, все примерно возраста Лалли, были до жопы рады спасению, и чертов легионер успел перед ними выступить.

Ну и теперь, само собой, понимая, как облажался, пообещав забрать детишек с собой, пытался продавить Тома на жалость.

Но это дохлый номер, естественно.

Ничего хорошего из этого не выйдет.

Дерек, не иначе пытаясь выбить из хантера слезу, рассказывал, что малявки – все, что осталось от какой-то там общины. Которую предсказуемо сожрали недавно совсем мутанты.

Старейшина погибшей общины оказался умным, просчитал ситуацию и выкинул весь молодняк за ворота, а сам со стариками принял удар на себя, отвлекая пришлых столько, сколько мог. И давая детям возможность уйти подальше. Конечно, парни хотели оставаться и защищать свой дом, но тут глава ( видно, нормальный мужик был, правильный) проявил характер. И обязал старших следить за младшими и бабами.

Так себе решение, само собой. Но, в принципе, логично. И, вполне возможно, что все срослось бы, но молодняк на то и молодняк, чтоб херней страдать. Поэтому парни, вместо того, чтоб тихо, под шумок, свалить как можно дальше и замести за собой следы, спрятали девок и детей и вернулись назад. Помогать, бл*, старшим.

Но, как выяснилось, помочь они уже никому не смогли, а вот светанулись зачетно.

И хвост не сразу словили.

И привели тварей к мелким и девкам. Идиоты, че говорить?

И вот теперь, страшно обрадовавшись Дереку, выглядящему не иначе как Капитаном Америкой, собрались топать с ними, с хантерами и компанией, дальше! Повесив таким образом свои никчемные жизни на шеи братьев Стоунов! И это просто пи**ц, как весело!

И Том именно так и сказал Дереку, который все же догадался, прежде чем раздавать окончательные согласия, спросить у того, кто тут реально принимает решения!

Том ускорил шаг, досадуя, что спустил столько времени  на всякую болтовню, вместо того, чтоб нормально отдохнуть, умыться, и, наконец зацеловать до полуобморока их сладкую девочку!

А братуха, вон, не терял времени! Конечно, ему-то не надо о судьбе отряда думать! Греби себе и греби!

Картина, которую застал Том, была нереально горяча и так же нереально возмутительна.

Лиса сидела на коленях Ченни, уже, похоже, всем довольная и счастливая. И рожа у этого придурка была такая, что реально просилась на кулак.

Том завистливо вздохнул, поспешно стянул с себя разгрузку, отложил гребанный тяжеленный арбалет, немало сегодня потрудившийся, и, опустившись на колени, мягко обнял Лису за плечи, разворачивая ее на себя.

- Малышка, ты как? – тихо спросил он ее, поглаживая по рукам, спине, разматывая собранные в тугой пучок волосы.

Ченни, полуприкрыв глаза, не мешал брату, откинувшись на стену полуразрушенного здания. К сожалению, ни мебели, ни чего-либо ценного здесь не осталось, поэтому они сидели на голом полу, подстелив свои куртки.

Лиса вздохнула, потерлась затылком о плечо Тома, мягко ласкаясь:

- Все хорошо. Ченни устал. Я его умывала и кормила.

- А я думал, вы тут меня не дождались и поиграли… - Ченни провел носом по виску Лисы, прижался губами к скуле.

- Нет… - она так мило покраснела, смутилась и прикусила губку, что Тому даже неудобно стало сидеть рядом. Член мешал и требовал поскорее перетащить ее на себя. И заняться уже , наконец, тем, чем и надо заниматься после боя, чтоб доказать самому себе, что все еще живой. Любовью.

- Братух, а чего ждали? Или тебе херово? – Том глянул опять на Ченни, все еще не проявляющего особой инициативы, только аккуратно и лениво наглаживающего голые ноги их девочки.

- Тебя ждали, да и Лисенок вон, с девками спасенными общалась, шмот у них собирала.

Том обратил наконец-то внимание на то, что Лиса, и в самом деле, одета по-другому. Не в рубашку Ченни, а в какое-то широкое платье, довольно длинное, судя по всему, переделанное или из прочной занавески, или из простыни.

- А какого ты ее отпустил к ним? – он не сдержал недовольства, зло уперевшись в брата взглядом, но потом нырнул пальцами Лисе под подол, обнаружил там полное отсутствие белья и тут же сменил гнев на милость.

- Они чистые, - рассеянно возразил Ченни, с возрастающей жадностью разглядывая розовое лицо их девочки, которое становилось еще пунцовее от настойчивых ласк Тома, - у них были тряпки. Не привязывать же мне ее?

- А если бы… - Том с досадой куснул тонкое плечико, Лиса взвизгнула.

- Том! Они хорошие! – и дернулась из его рук, выражая таким образом свой протест.

- Да тебе, одуванчику невинному, все хорошие, - Том, не позволяя своевольничать, крепче сжал ее в своих руках, опять куснул. Уже мягче, просто подчиняя, - иди сюда, наказывать буду.

Он сдернул ее из рук брата, поставил перед ним на колени, заставил прогнуться в пояснице, задрал юбку.

Лиса, неловко балансируя, уперлась в плечи Ченни руками, и заглянула ему в глаза. В их черную, бездонную пустоту. И задохнулась, падая.

Ченни аккуратно взял ее лицо в ладони, потянулся и прикоснулся к губам. Мягко так, вроде и небрежно и неглубоко. Но Лису пробило дрожью.

Том в это время торопливо расстегивал штаны, гладил нежную белую кожу ягодиц, бормоча негромко восхищенные ругательства.

Он скользнул в нее одновременно с поцелуем Ченни. Так же мягко и небрежно, но Лиса выгнулась от этого проникновения, тихо застонала и крепче ухватилась за плечи младшего Стоуна, полностью отдаваясь глубоким, набирающим мощность толчкам.

Ченни придерживал ее за плечи, легко целовал щеки и скулы, бормоча между поцелуями:

- Тихо, тихо, малыш, не шуми, народу полно, потише… - сам глубоко дыша, разглядывая ее раскрасневшееся лицо возбужденным взглядом и коротко посматривая на Тома, передавая свое возбуждение ему, ловя от него волны кайфа, вливая их в Лису и замыкая таким образом их геометрическую фигуру.

Все стороны их правильного, устойчивого треугольника.

Он снял одну руку Лисы с плеча и переместил на ширинку. Она, растерянно прикусив губу, поняла, что от нее ждут, далеко не сразу, но затем, сориентировавшись, потянула вниз собачку молнии, вынимая крепкий, напряженный член. И быстро водя по нему вверх и вниз, в такт движениям Тома в себе.