Книга Князь моих запретных снов - Оливия Штерн

- Ильса, - шепнул он, внезапно отстраняясь, - если так дела пойдут и дальше, то мы не дойдем до моря. А мне все-таки хочется его увидеть. Вместе с тобой.

Я покачала головой и молча пошла следом за ним, в кромешной темноте. Я не боялась заблудиться, потому что мои пальцы были в теплой и жесткой руке князя Долины. Теперь… мне стало немного стыдно, что я только что вела себя так, и позволила слишком многое. В деревне уже бы камнями побили как шлюху, точно.

- Что с нами будет дальше? – тихо спросила я, бредя сквозь кромешный мрак, - зачем я тебе?

- Я без ума от тебя, - таков был ответ, - разве этого недостаточно? Или тебе хочется порассуждать на тему, что есть любовь, и любовь ли все это, или же мне просто захотелось развлечься? - помолчал немного, затем добавил, - если бы мне хотелось просто развлечься, я бы развлекся еще тогда, когда ты в своем сне забрела в мой дом.

Признание оказалось настолько откровенным, что мне даже стало немного больно. Здорово, конечно, что он ко мне неравнодушен – так же, как и я к нему. Но что дальше со всем этим делать?

Мне казалось, что Винсент читает мои мысли.

- Я что-нибудь придумаю, - глухо сказал он, - способ есть. По крайней мере, был раньше…

Мы все еще шли по совершенно темному тоннелю. В некоторых местах он разветвлялся, я это чувствовала, но Винсент, не раздумывая, сворачивал в нужных местах. А я семенила следом и думала, что это совершенное безумство, куда-то идти в кромешной тьме, доверившись человеку, которого я так мало знаю. Но то говорил мне рассудок. А сердце, глупое сердце, радостно подпрыгивало в груди. Оно давно поверило князю Долины. Оно точно знало, что он желает мне только добра.

- Ильса, - вдруг сказал он, - сейчас будет неприятный переход, прямиком к морю. Держись крепче.

И я доверчиво прижалась к нему, положила голову на плечо, с удовольствием вдыхая запахи лаванды и лимонника. Потом пришло ощущение кратковременного полета, и тьма закончилась: я быстро огляделась, сообразила, что теперь мы просто стоим посреди небольшого грота, и где-то там, за его пределами, мерно шумят волны.

Винсент молчал и смотрел на меня. Здесь было чуть светлее, своды грота были сплошь в отверстиях, провалах – получалось почти кружево. Бархат его сюртука казался присыпанным серебряной пылью.

- Когда все закончится… ты будешь со мной? – спросил он, и тут же, словно что-то вспомнив, добавил, - у меня самые серьезные намерения. Я хочу на тебе жениться.

Я смотрела в его глаза, серые, блестящие в полумраке, словно холодное серебро ,и единственное, что пришло на ум, оказалось:

- Мы так мало знаем друг друга. Не слишком ли скоро?

Вместо ответа он осторожно обнял меня за талию и повлек к выходу из грота. Я оскальзывалась на мокрых камнях, наверняка вода заливала этот грот во врем приливов, и Винсент каждый раз меня подхватывал, не давая упасть.

- Не скоро, - между делом заявил он, - если ты… чувствуешь ко мне хоть что-то. А мне кажется, что это так. В себе я уверен.

И тихо рассмеялся.

- Знаешь, моя сестра мне говорила, что я никогда никого себе не найду. И я почти поверил. Но когда тебя увидел впервые… У меня ведь совсем нехорошие мысли тогда были, я ведь князь Долины, верно служу Урм-ашу, а для него сноходец – лучше всяких конфет… Но я тебя увидел ,и понял, что ты будешь для меня счастьем. Не для нее, для меня. У тебя такой сильный дар, Ильса. И такой свет в глазах… Мне легче, когда я даже просто смотрю на тебя.

Мало что можно было разобрать в его словах, но одно, кажется, я все-таки поняла: Винсент не собирался причинять мне зла.

Он наконец вытащил меня из грота, я огляделась – и задохнулась от охвативших меня чувств. Это был первый раз, когда я оказалась так близко к морю.

Стояла совершенно безветренная ночь. Волны, медленно накатываясь на усыпанный галькой берег, издавали умиротворенный шелест. И высоко в небе, в окружении россыпи звезд, застыл пухлый рожок убывающей луны, золотистый, словно свежее масло.

Пахло здесь… солью. Далекими ветрами. Свободой.

И мне стало жаль, что только в Долине Сна мы можем перемещаться по воздуху. А как было бы здорово лететь в бездонном темном небе, все выше и выше, к этой желтой луне, которая проложила по волнам зыбкую дорожку к самому берегу!

Я невольно вздрогнула, когда на мои плечи легли теплые ладони Винсента. Он прижал меня к себе спиной, уткнулся носом в макушку и глубоко вдохнул.

- Ну вот, мы увидели море. Маленький, но успех, - пробормотал тихо, - тебе нравится?

- Еще бы, - я подставляла лицо едва ощутимому бризу, - но здесь и вправду море лучше, чем в Долине Сна.

Винсент молчал, прижимая меня к себе, текли минуты, а я… мне было так хорошо, что я напрочь позабыла и о том, что стою в ночной сорочке, довольно далеко от замка Бреннен, и о том, что может проснуться Габриэль и забить тревогу. Во всем мире остались только луна в застывшем, словно стеклянном, небе, такое живое, ни на миг не останавливающееся море, и мы.

- Я вернусь в мир людей, - проговорил Винсент, - только если ты… скажи, я что-нибудь значу для тебя, Ильса?

Я закрыла глаза. Зачем он спрашивает? Кажется, и так ведь все ясно. Или по моим одуревшим от любви глазам не видно?

- Значишь, - шепнула я, повернулась и уткнулась носом ему в ворот рубашки, - возвращайся.

- Тогда я буду думать, как это сделать правильно. Долина не отпустит меня так просто. - Он легонько коснулся губами моего лба.

Мы постояли еще немного, а потом Винсент сказал, что надо бы возвращаться, пока никто не заметил моего отсутствия. Я напоследок еще раз бросила взгляд на вздыхающее море и послушно пошла за ним обратно в грот. На душе было хорошо и спокойно. Так, наверное, и должна себя чувствовать девушка, которой сделал предложение желанный мужчина. Уже в темноте, в тоннелях, Винсент пару раз не удержался, целовал меня так, что я забывала, как дышать. А еще, приспустив с моих плеч плащ, он целовал меня в шею, отчего мне было щекотно, но при этом все равно приятно. Уходить… не хотелось. И, уже стоя в своей комнате, я не удержалась, обняла его за шею, поцеловала сама, вдыхая аромат лаванды и лимонника.

- Завтра… ты придешь следующей ночью?

Он покачал головой. В темноте я не смогла разглядеть выражение лица, но снова под сердцем кольнуло нехорошее предчувствие.

- Нет, милая, нет. Я не так часто выбираюсь из Долины, как того бы хотелось. Но я… я вернусь сюда. Если будешь меня ждать.

И он попросту растворился в воздухе – я обнимала пустоту.

Глава 7. Парная практика

Лето неторопливо катилось к концу, и на рассвете, если распахнуть окно, я уже чувствовала легкое дыхание осени.

Пока Габриэль не проснулась, я частенько открывала окно, стараясь не греметь щеколдой. Из окна было видно, как вниз убегает склон утеса, и, если высунуться подальше, то станет заметна кромка далекого леса. Я вдыхала утреннюю прохладу и в мыслях уносилась вперед, к тому моменту, когда опустеют лоскутные поля, а далекие шапки лесов нальются яркими красками – багрянцем и золотом. Мне всегда нравилось начало осени, потому что спадал зной, но тогда, раньше, я никогда не думала, что это еще и красиво. Голова была занята скотиной, птицей, уборкой и прополкой. Некогда было по сторонам смотреть. Теперь же, с легкой руки Винсента, я внезапно начала замечать, как необыкновенно, величественно, неповторимо может быть вокруг нас. Вот, например, закат. Винсент как-то сказал: расскажи мне, сколько оттенков розового ты в нем видишь. Я сразу и не придумала, но пообещала, что расскажу в следующий раз. Потом, вечером, я стояла в обществе Габриэль на замковой стене и смотрела, как медленно садится в море солнце, и как жиденькие облака окрашиваются сперва золотом, потом становятся нежно-розовыми и, наконец, почти растворяются в лиловых сумерках, а сумерки отражаются и в море, и где-то там, далеко, уже и не видно разницы между водой и небом, словно наступающая ночь объединила такие разные стихии.