Книга На лезвии любви - Екатерина Верхова

— Ты спать? — сухо поинтересовался Неррс.

— Да.

— Тогда мы закругляемся, — выдал Ричард, пытаясь вскочить и проводить Неррса до выхода.

— Не думаю, что мы будем ей мешать.

Будете. Еще как будете. Но если Неррсу так спокойнее, я переживу. И даже возмущаться не стану, хотя единственное, что мне действительно хотелось сделать — выставить и Ричарда, и Дарена в коридор. Уж кто-кто, а они точно найдут тихий и спокойный уголок.

Избавившись от лепестков, я залезла в постель, отвернулась к входной двери и прикрыла глаза. Неррс с Уилкенсом вполголоса обсуждали последние изменения в ВАКа. Под эту мирную беседу я и заснула.

— Как ты не понимаешь, я люблю ее.

Донеслось сквозь дрему.

— Отчего же не понимаю, очень даже понимаю.

Усталость и нервы помогли вновь нырнуть в спасительный сон. Шорохи, обрывки фраз, звон бокалов — все это воспринималось как нечто далекое и происходящее не со мной.

Интересно, что скажет бабушка, если узнает, что я провела ночь в одной комнате сразу с двумя мужчинами? С этой мыслью я и проснулась.

За окном уже светило утреннее солнце. Резко встав, я попыталась понять, где нахожусь и что произошло за время моего сна. Ожидала увидеть разбросанные по комнате бутылки и как минимум одно тело, прикорнувшее в уголке, но реальность оказалась более прозаичной.

— Доброе утро!

За круглым столиком у окна сидел бодрый Ричард с крохотной белоснежной чашечкой кофе. Выглядел при этом непозволительно свежо.

— Ты спал? — с подозрением поинтересовалась я.

— Ты хотела сказать: «Доброе утро, Ричард»? — явно насмехаясь, проговорил парень.

— Доброе утро, Ричард. Ты вообще спал?

— Не-а, но чувствую себя отлично. Эта настойка Неррсов — лучшее, что я когда либо дегустировал.

Дегустировал, ага. Как же.

— А где?..

— Дарен? Он ушел около часа назад. Кстати, мы приглашены на завтрак к его величеству.

Я отметила, что Ричард назвал ректора по имени. Да и в тоне его не проскользнуло ни капли неудовольствия, как бывало раньше. И только после до меня дошла информация про завтрак.

— Мы... это?

— Твоя бабушка, мои родители, мы, Дарен и еще с десяток. кхм, приближенных.

— А мои родители?

— Насколько мне известно, они уехали сегодня рано утром.

Хм.

Глава 20

Завтрак с его величеством — привилегия, доступная одному проценту аристократов королевства. По крайней мере, так было принято считать. Сюда рвались, ради такого выслуживались, а я... А я как всегда. Даже в такой привилегии видела подводные камни, мешающие моим вялотекущим, но все же планам.

Еще полгода назад я была бы счастлива тут оказаться, это был бы весомый повод для гордости. Сейчас, заходя в просторную салатовую столовую, испытывала гнетущее напряжение, разрастающееся в груди.

Даже попытка отвлечься на убранство не помогла.

Хотя, должна признать, дизайнеры постарались на славу. Вполне уютная обстановка, без вычурности и броскости — как в других столовых дворца. Чувствовался тонкий вкус и в красиво сервированном столе, и в тяжелых темно-зеленых портьерах, украшенных золотой нитью. Что-то мне подсказывало, что это фракская однотонная парча, но я могла и ошибаться. Никогда не была знатоком в подобных вещах.

В центре столовой находился длинный стол из темного дерева с тонкими ножками, верх которых украшали выточенные умелой рукой мастера львиные головы.

Надо ли говорить, что мы с Ричардом прибыли одними из последних? Все остальные уже восседали на отмеченных именными карточками местах. То ли дело в том, что мы не особо спешили, то ли в том, что нам по какой-то причине сообщили неверное время.

И вообще, как бы там Ричард ни отнекивался, я не могла поверить, что он не испытывал никакого похмелья. Так не бывает. Перебрал алкоголя, будь добр расплачиваться за это наутро.

Одно радовало, короля еще не было. Иначе это было бы абсолютным неуважением к коронованной особе с нашей стороны. Зато принц Карл восседал по правую руку от его величества с безучастным выражением лица.

А я только когда увидела количество блюд и их разнообразие, поняла, как сильно проголодалась. Желудок буквально скрутило в узел от запаха запеченного мяса и грибного соуса. А уж как привлекал взгляд трехъярусный торт с экзотическими фруктами, которые простому населению даже не показывали.

— У тебя такой голодный взгляд, что я начинаю бояться, — подшутил Ричард, подводя меня к двум пустующим стульям — практически у главы стола! — прямо напротив старшего из принцев.

Что-то мне совершенно не нравится такое явное приближение к его величеству. И интуиция буквально вопит, что все это неспроста.

Надо отдать Ричарду должное, его попытка разрядить атмосферу помогла. Я даже как-то дышать иначе стала. По крайней мере, до того момента, пока не встретилась взглядом с бабушкой.

И только тогда вспомнила, что плюнула на придворную моду с высокой башни. Вчерашний прием настолько сильно отбил у меня желание доставать еще одно платье, что утром я вытащила из «Муи» брючный костюм. С красивой вышивкой, из дорогой ткани, но... брючный.

Тогда подумалось, что это будет отличным способом указать графине Роунвесской, что я уже не та маленькая девочка, которой можно понукать. И, судя по бабушкиному взгляду, у меня получилось.

Так, Эрналия, вдох-выдо-о-ох. Хорошо. Очень даже хорошо. Видеть ее в таком состоянии — бесценно.

Успокоившись, я опустилась на свое место, приняв помощь Ричарда. И только потом обвела всех собравшихся взглядом.

За столом находились по меньшей мере двадцать приближенных к королю. Почти всех я знала в лицо, но вот с именами вышла беда. Когда-то я точно могла с легкостью поприветствовать каждого поименно, теперь. Вышел бы казус.

Хотела было поздороваться лично с родителями Ричарда, проявить уважение к его матери и показать отцу, что у него не получилось запугать меня вчерашним представлением, но не успела. Распахнулись двери в столовую, а глашатай дурным голосом прокричал о приближении его величества.

Синхронно поднявшись на ноги вместе с остальными приглашенными, я столкнулась с одной весьма неожиданной проблемой. Присесть в реверансе без юбки оказалось несколько проблематично.

— Доброе утро, — послышался довольно бодрый и радостный голос его величества. — Рад встречать новый день в таком теплом, почти семейном кругу. Леди Уилкенс, вам очень к лицу эти серьги. Леди Рифтор, отличная шляпка. О, леди Браунс-Роунвесская, какой чудесный наряд.

Вот тут-то все и скрестили на меня взгляды. А я впервые задумалась о том, что поступила несколько опрометчиво. В глазах старшей родственницы прочиталась более грубая интерпретация моей мысли.