Книга Ботаник - Евгений Щепетнов

Впрочем, наверное, инквизиция знает, уверен, где-нибудь в их тайных библиотеках хранятся трактаты на эту тему. Иначе как они могут искоренять ересь, если ничего о ней не ведают?

Мы еще поговорили с Асаном — уже практически ни о чем, обо всем на свете, о семье, о доме, о науке, а потом пошли обедать, как раз и время обеда подошло. Мне в этом доме было хорошо. Ощущение — что мой дом не мрачный замок Орис, построенный чуждыми нам, сгинувшими в прошлых тысячелетиях рептилоидами, а вот этот домишко, окруженный цветниками и фруктовыми деревьями. Земляничный домик, вот как мне хочется его назвать.

Глава 8

Солнце уже низко висело над горизонтом, и нам следовало поторопиться, как только светило исчезнет за холмами — паромщики тут же свернут свою деятельность. И тогда придется искать пристанище в портовых гостиницах (тут дешевле), или в центре правобережного города. В центре, конечно же, условия получше, но зато и цены в несколько раз больше. Там останавливаются только обеспеченные люди — купцы, караванщики, наемники с деньгами.

Город по меркам средневековья большой — Альгис особо не интересовался, сколько здесь коренного населения, сколько приезжих, но на мой взгляд в настоящее время соотношение примерно один к трем: один приезжий на трех местных.

Вальдас, как известно Альгису, а значит и мне — третий по размеру город Империи, можно сказать — восточная ее столица. Если сравнивать с городами, то Вальдас примерно сравним с Киевом или Минском. Если столицу Империи Еванделион сравнить с Москвой или Питером. Только поправка — в отличие от Киева и Минска, Вальдас является крупным портовым городом. Здесь находятся большие оптовые склады, на которых привезенных из других частей Империи груз отлеживается в ожидании мелких оптовиков — купцов, которые или покупают, или получают товар на реализацию. То же самое касается груза, спущенного по реке из Степи и выше, с гор, откуда собственно и начинается река Кана. Положение крупного перевалочного пункта для Вальдаса очень выгодно, весь груз облагается ввозными пошлинами, часть из которых оседает в казне города, и часть — в темных кубышках таможенников (контрабанда вечна!), но с другой стороны такая «движуха» предполагает разгул криминала, в том числе и бытового: пьянки, драки, поножовщина. Почти каждый день в припортовом районе находят трупы, да частенько и не один. Потому ночами ходить здесь без охраны — это быть или могучим бойцом, или совершенно безбашенным человеком, которому на все наплевать. В том числе и на свою жизнь.

Это касается не всех районов города, но припортового — точно. Паром же курсирует как раз возле порта, чтобы вечером доползти до портового причала и остаться там до рассвета под охраной местных стражников.

Тяжелая работа — ворочать тяжелеными веслами этой здоровенной лохани, выгребая против хоть и небыстрого, но все-таки течения. Зато стабильность! Всегда есть доход. А значит — зарплата. И за эти деньги не нужно лезть с мечом в руке на стены замка, или гоняться по Степи за злобными дикарями. Ночью всегда дома, и даже есть выходной — один в седмицу, когда можно как следует накачаться вином.

Обратно ехали настороже. Охранники, которые накачались пивом, но сидели крепко и уверенно, вполне профессионально окидывали взглядом улицы, переулки, отмечали всех вооруженных людей, которые стояли у нас на пути. Если меня убьют — этим парням точно не поздоровится. Как минимум — высекут плетью до полного беспамятства. А когда тебе со спины спускают шкуру кожаной плетеной змеей — это уж определенно не понравится.

Скарла тоже была готова ко всему. Я видел, что она пару раз проверила, как выходит из ножен широкий кривой кинжал, больше похожий на небольшой меч. Такой длины мечи, насколько я помнил, были у земных степных народов — скифов, сарматов. Акинаки, вот как они назывались. Но этот скорее напоминал кукри, чем прямой и незамысловатый акинак. Кинжал острый, по краю лезвия видны следы недавней заточки. Скарла держала свое оружие в полном порядке — как и все степняки, которые по слухам наделяли клинки неким подобием души. Ну как японцы, поклонявшиеся своим мечам.

Мне тоже было слегка не по себе. Я на обратном пути хотел заехать в лавку оружейника, прицениться со старинным кинжалом, но засиделся у Асана и теперь вовсе не до оружейника — успеть бы на паром. Не хотелось уходить от старика, уж больно там было хорошо. Только там я почувствовал, в каком напряжении нахожусь в замке. В доме Асана безопасно, и на меня напала такая расслабуха, что хоть ложись и объявляй, что теперь здесь живу и никуда отсюда не поеду. Я даже слегка затосковал. Представил, что вернусь в тяжелый, темный замок, где меня не любят и не уважают, в атмосферу недоброжелательства и раздражения — и меня просто заколбасило. Это как выбраться из окопа, где ты постоянно ждешь или пули, или осколка снаряда, и посидеть за столиком кафе на набережной, попивая пиво и щелкая соленые орешки. Контраст, однако. Попробуй потом, вернись в вонючий окоп!

Но все-таки собрался и поехал «домой». Именно что «домой», а не домой. Дом, это то место, куда хочется вернуться. Дом, это то место, где тебя ждут, где тебе хорошо и уютно. Замок Ориса не дом даже покойному Альгису (да переродится его душа и будет счастлива в новом воплощении!), а уж что говорить обо мне, человеке из другого мира.

Я заметил стрелка, когда стрела уже собиралась сойти с тетивы лука. Он целился в меня с плоской крыши одного из домов слева, и заметил я его только потому, что отвернулся от солнца и глянул через плечо, когда в голове вдруг будто прозвенел звонок.

У меня всегда было отличное боковое зрение, что не раз спасало мне жизнь. А еще — чуйка. Все люди обладают чуйкой — наследием наших предков, живших рядом с такими тварями как саблезубый тигр и пещерный медведь. Почуять опасность, распознать направленную на тебя волну агрессии — вот что такое настоящая чуйка. И те, кто не обладал этой способностью — просто вымерли, прямо-таки по Дарвину. Никто не может сказать, что это такое — телепатемы, или воздушно-запаховые флюиды, или магия, только все мы чувствуем, когда на нас смотрят, когда хотят нам зла или просто пристально нами интересуются. Те, кто далеко ушли от предков, те, кто почти потерял эту способность — не особо переживают из-за ее потери. А таким одиноким волкам как я, чуйка не просто необходима, она — жизненна важна.

Увидев стрелка, я предупредительно крикнул и нагнулся до самой лошадиной шеи, пропуская стрелу над собой. Снаряд с гудением пролетел на уровне моей груди (если бы я сидел прямо), и в голове вдруг мелькнула мысль: «А ведь профессионал! Не в голову, а в корпус! Меньше шансов промазать, а результат будет совсем не хуже. Я бы так и выстрелил!»

Пропустив стрелу, мгновенно выпрямился, ударил коня пятками под брюхо, и конь сделав прыжок вперед, понесся по улице. Еще два стрелы ударили в стены домов, свистнув у самого плеча, еще немного, и я выскочу из-под обстрела!

Нет. Из переулка поперек дороги задом выдвинулась повозка-фургон, полностью перегородив проезд, и тут же в круп моего коня с чавканьем и стуком врезалась стрела, засев у него в мышце слева сбоку. Конь заржал, становясь на дыбы, и повалился назад, хрипя и вращая обезумевшими от боли глазами. И тут же из-за (Или «ИЗ»? Я так этого и не понял) фургона полезли вооруженные люди. Их было с десяток, не меньше — судя по всему из наемников. Восемь мужчин и две женщины.