Книга Я люблю Голливуд - Линдси Келк

— Дженни, ты что, одновременно ведешь машину и говоришь по телефону? — схватилась я за голову.

— Э-э… Нет!

— Пожалуйста, осторожнее, — попросила я. Дженни и в лучшие времена мало заботила личная безопасность, и мысль о том, что она вытворяет на дороге в своем теперешнем состоянии, заставила меня похолодеть. — Насчет обеда не знаю. Сегодня утром было просто на улицу не выйти — все пялятся как на голую…

— Но ты же шла с Джеймсом Джейкобсом! А сейчас будешь с нами. Никто на тебя и не посмотрит, клянусь. Вернее, посмотрят, но только из-за нашей общей крутизны, так что давай готовься. Черт, нам там нужно было повернуть, да?

Не успела я возразить, как Дженни нажала «отбой». Оставалось надеяться, что она сама повесила трубку, а связь прервалась не из-за крупной аварии с участием шести машин.

Совершенно не желая выходить из номера, я еще меньше желала себе второй ссоры с Дженни, поэтому, вместо того чтобы прилечь отдохнуть, обревизовала наш гардероб и выбрала черное шелковое платье от «Кэрриган». Дженни, пожалуй, права: наверняка какая-нибудь селебрити уже наделала шуму и сменила меня на главной странице «Перес Хилтон». Платье было замечательное: довольно свободное, из черного шелка, с розовым пояском, свободно повязанным на талии, — красивое, но абсолютно не сексуальное, и когда я надела к нему балетки, а не шпильки высотой с небоскреб, купить которые меня заставила непреклонная Дженни, его можно было назвать скромным. Я расчесала волосы, тронула щеки румянами и наскоро накрасила ресницы. Вполне презентабельно и неброско. Чего нельзя было сказать о Дженни и Дафне, ожидавших меня в вестибюле: они словно вернулись с очередного кастинга в «Горячих цыпочках». Дженни щеголяла огромной прической — либо от немилосердного начеса, либо от вождения вниз головой, роскошный загар оттеняли кричаще красные губы, а дополняли образ каблуки высотой пять дюймов и черное кожаное облегающее мини-платье с воротником-трубой. Дафна тоже не подвела: черные волосы тщательно завиты и сколоты (и налачены до хруста), безупречный макияж в стиле пятидесятых, чулки со швом, до смешного тесная черная юбка-карандаш, облегающая белая блузка и красный лаковый ремень, стягивавший тонкую талию. Из этого складывался законченный идеальный облик, до которого мне как отсюда до Бруклина. Для меня высший пилотаж — подвести глаза, не лишив себя зрения. Как она умудряется все время так выглядеть?

— Прелестное платье, — пискнула я, чувствуя себя растяпой, пришедшей на школьную дискотеку в пижаме. — А что, у нас намечается парадный выход?

— Правда, классно? — Дженни повернулась ко мне. — Я знала, что тебе понравится: Марк Джейкобс, Дафна взяла для завтрашней сессии. А что на тебе? Это же не «Миу-Миу»?

Я покачала головой, с сомнением взглянув на свои потрепанные балетки.

— «Кэрриган»? — спросила Дафна, смерив меня взглядом. — Мило.

Я кивнула, стараясь подавить безудержный восторг при виде Дафны. Да, меня может стошнить на кинозвезду, я могу усесться на него верхом на пляже, но поставьте меня перед приличной взрослой девушкой — и я растеряюсь самым жалким образом. Я всегда мечтала быть одной из тех, у кого все под контролем, кто идет по жизни на шпильках, помахивая крошечной сумочкой, а не топает в тяжелых байкерских ботинках, роняя торбу в метро, так что гигиенические тампоны раскатываются по всему вагону. Но уж, видно, не судьба. Тут я вспомнила, что Дафна Делала Это С Мужчинами За Деньги, и с этой минуты не знала, куда глаза девать.

— Так куда мы идем? — спросила я, покорно идя к выходу за двумя гламазонками. — Может, мне сходить переодеться?

— Нормальные туфли есть в машине, — улыбнулась Дженни, взяв меня за руку.

— «Все и так хорошо» прозвучало бы намного вежливее, — буркнула я.

«Доминик» оказался маленьким красивым рестораном на бульваре Беверли, но здесь по крайней мере ели, а не гоняли куски по тарелкам. Я расценила это как хороший знак.

— Видишь, — показала Дженни вилкой со спагетти. — Никто на тебя не смотрит.

— Зато смотрят, как ты пачкаешь соусом чужое платье, — сказала я, подав ей салфетку.

Против всех ожиданий, вечер удался. Я пересилила волнение, Дженни пересилила свой гнев, и, когда я пересилила острое желание спросить у Дафны, почем она брала, ретродива оказалась неисчерпаемым источником голливудских сплетен. Стала пищей для таблоидов, я осмелела и спросила размер одежды звезд «Отчаянных домохозяек».

— Какие у нас дальше планы?

— Сегодня вторник? — Дафна надула безупречно обведенные губы. — «ЛАКС», «Гайд». Неплохо бы в бар «Мармон», но мы были там в субботу.

— Если бар «Мармон» имеет какое-то отношение к отелю «Шато Мармон», я туда не пойду, — сказала я, набив рот бифштексом. — А в «Гайде» есть папарацци?

— Детка, это же Лос-Анджелес, — пожала плечами Дафна. — Все хорошие клубы кишат папарацци.

— Я скоро возненавижу этот город, — сказала я в бифштекс. — Кроме шуток, как прикажете развеяться, если нельзя никуда сходить и выпить с подругами?

— Не вали свои проблемы на Лос-Анджелес, — предупредила Дафна. — ЛА — мое любимое дитя, не смей его чернить.

— Да, ЛА не виноват, что у тебя паршивые дни, — поддержала ее Дженни. — Лос-Анджелес — это чудо, тут такое солнце, шопинг, пляжи, клубы, красавцы! Я уже молчу про красоты здешней природы, походы в горы и все такое, потому что, честно говоря, походы не наша стихия, но ты же меня понимаешь!

— Потом, ты разве не писательница? — спросила Дафна. — Здесь же на каждом шагу живая история! Нью-Йорк скучный и до тошноты практичный, здесь все намного круче!

— Не согласна. — Я с улыбкой покачала головой. — Ни в одной букве.

— Она права, Энджи, — снова вмешалась Дженни. — Если ты сделаешь над собой усилие и расслабишься, то и здесь сможешь найти развлечение по душе.

— Дженни Лопес, ты изменяешь Нью-Йорку, — укорила я, хотя про себя не могла не признать правоту подруга. Может, в моих неприятностях и нет большой вины Лос-Анджелеса, но в Нью-Йорке мне все равно было бы легче. — Джеймс возил меня сегодня в клуб, как его, «Дрезден». Он сказал, что там не бывает папарацци.

— Значит, туда не стоит ходить, — раздельно сказала Дженни. — Не кипятись, Энджи, детка, но если ты реально хочешь, чтобы жизнь наладилась, иди на улицу и дай себя сфотографировать.

— И как это мне поможет? — спросила я, стараясь не отвлекаться на очень красивого официанта, собиравшего наши тарелки.

Что-то я действительно превращаюсь в настоящую шлюху. И почему в Лос-Анджелесе все такие красивые? Невозможно сосредоточиться!

— Ты выходишь, папарацци тебя узнают, и ты появляешься в таблоидах в лучшем виде, — подмигнула она. — С красавицами подружками.

— Неплохая идея, — поддержала ее Дафна. — Можешь им сказать, что вы вместе работаете или что вы с Джеймсом старые друзья. Даже если они не купятся, наверняка все равно напечатают и твой журнал от тебя отстанет.