Книга Девушка из Уидоу-Хиллз - Меган Миранда

– Я на работе, – возмутилась я. Возвращаться домой с ножом, тем более в сопровождении полиции, в мои планы не входило.

Она медленно повернулась и заговорила, делая ударение на каждом слове:

– А я – следователь в деле об убийстве. Уверена, что начальник вас отпустит.

Я поняла: с Ригби лучше не спорить. Она здесь главная, и ее вывели из себя. Каждая из нас защищала свои интересы, каждая пыталась добиться своего.

– Мне нужно перед уходом кое-что уладить. Дайте мне пять минут. – Я хваталась за соломинку. – Встретимся внизу.

По-видимому, она согласилась, потому что уже выходила из кабинета, прижимая к уху телефон. Я проводила ее до лифта и дождалась, пока за ней закроются двери.

Сумка висела у меня на плече. Времени в обрез.

У дверей в палаты не было окошек, зато у каждой рядом с ящиком для обмена информацией о пациенте висела дощечка с именем лечащего врача и дежурной медсестры. С одной из таких дощечек недавно стерли надписи – еще оставались размытые следы от синего маркера. Я проверила ящичек – пустой.

Толкнув дверь, я приготовилась сказать, что ошиблась, однако оправдываться не пришлось. Комнату недавно убрали, и вряд ли кто-нибудь собирался сюда скоро заходить.

Под раковиной стоял красный ящик с надписью «Острые предметы». Я быстро достала салфетку и вытряхнула из нее нож. Потом ящик потрясла, чтобы нож провалился на дно. Содержимое таких ящиков выбрасывалось в конце дня. Я прикрыла за собой дверь и пошла к выходу.

Вот и все.

Я сделала глубокий вдох, только руки еще дрожали. Чтобы не заподозрили, надо себя вести как ни в чем не бывало. В этом-то и была моя ошибка, когда Беннетт застукал меня в аптеке.

Идя по коридору, я достала телефон и с деловым видом в него уткнулась. Завернув за угол, наскочила на Беннетта. Он тоже шел с опущенными глазами, глядя в медицинскую карту в руках.

– Эй, какие люди, – сказал он и отступил, оглядывая меня с головы до ног. – Не знал, что ты уже вышла на работу.

– Ага, и опять ухожу.

Я поправила сумку на плече и помахала телефоном. Беннетт перевел глаза на коридор, в который выходили только палаты пациентов.

– Ты что-то искала?

– Нет, просто неожиданно зазвонил телефон, и я юркнула в первую попавшуюся пустую комнату.

Он кивнул.

– Точно ничего не случилось? Ты выглядишь…

Я могла только догадываться: испуганной, виноватой? Очень хотелось с ним поговорить, но лучше не сейчас. И не в коридоре, где меня быть не должно.

Глубоко вздохнув, я сказала:

– Вообще-то я искала тебя, а теперь меня ждет следователь. Если спросят, скажи, что я буду завтра, ладно?

– Ладно. И я хотел с тобой поговорить, но у нас тут… – Беннетт махнул в сторону палат, и я поняла. Когда мы заняты, мы заняты. Каждый из нас проводил четкую грань между работой и всем остальным.

– Нет проблем, – бросила я через плечо, набирая код на дверях.

– Я позвоню, как освобожусь, – крикнул Беннетт.

Никто меня не видел. Никто не остановил. Двадцать шагов до противоположного конца коридора. Тридцать две ступеньки вниз. Выйдя с лестничной площадки, я увидела у лифта следователя Ригби.

– Простите, что пришлось подождать, – извинилась я издалека, чтобы она видела, как я подхожу. – Я готова.

Три поворота до центрального холла. Автоматические двери – и мы снаружи. От канцелярского ножа я избавилась. Все было позади.

Следователь Ригби ехала за мной на своей машине. Я вела неуклюже, как подросток, только что получивший права. Всегда нервничала при виде полицейских на дороге: снижала скорость, торопилась включать поворотники, постоянно смотрела в зеркало заднего вида, опасаясь, что вот-вот завоет сирена.

Перед домом стояли две полицейские машины. Их водители дождались, пока мы со следователем заедем и припаркуемся, и только тогда вышли из машин.

Ригби мимоходом махнула обоим рукой, и я поняла, что они приехали по ее вызову. Как-никак новая улика в расследовании убийства.

Парни были примерно ее возраста – один рыжий с коротко стриженными волосами, другой темно-русый с пробивающейся бородкой. Следователь тихо перекинулась с ними парой слов, пока я отпирала дверь.

– Не входите, – скомандовала она, как будто без ее разрешения я не могла войти в собственный дом.

Рыжеволосый отправился к почтовому ящику, держа перед собой камеру, очевидно, чтобы задокументировать место обнаружения письма. Другой полицейский поднялся за следователем на крыльцо. Парень был моложе ее – щетина пробивалась на совершенно детском веснушчатом лице с большими голубыми глазами. Он молча следовал по пятам Ригби.

– Вон оно. – Я показала на столик при входе.

– Не трогайте, – велела следователь.

Моя рука застыла в воздухе. Перед этим я вынула письмо из ящика, открыла, зажала локтем, потом уже бросила здесь. Но спорить не стала.

Следователь Ригби натянула перчатки и развернула записку. Я наблюдала за карими глазами, бегущими по строчкам. Закончив читать, следователь протянула письмо стоящему рядом парню, который, судя по всему, отвечал за его сохранность. Крайне осторожно, будто обращался с хрупким предметом, тот опустил улику в пакет. Создавалось впечатление, что он проделывал это впервые.

– Шон собирался о чем-то меня предупредить, – сказала я.

Ригби с громким хлопком сняла перчатки, как доктор Бриттон в «Скорой».

– Почему вы так решили?

Потому что он мне об этом написал? Вечно она пытается вырвать у меня какие-то признания. Как будто мои домыслы могли пролить свет на некие тайные обстоятельства.

– Он просил с ним связаться, – сказала я. – Написал, что дело важное, что он проделал долгий путь.

Ее напарник неподвижно стоял в дверях. Двигались только глаза, которые он переводил со следователя на меня и обратно.

– Можете унести, – сказала Ригби парню.

Он кивнул и вышел, а следователь принялась расхаживать по комнате, размеренно дыша.

– Я много читала о том, что с вами случилось двадцать лет назад. – Она присвистнула. – История не для слабонервных.

– Я ничего не помню.

Мой стандартный ответ. Он всегда срабатывал безотказно и обрубал на корню всякий разговор, с которым ко мне приставали взрослые. Обычно они отвечали что-то вроде «Оно и к лучшему», с чем трудно было не согласиться. При этом все дружно кивали с глубокомысленным видом.

– Понимаю, почему вы сменили имя. Разговоров вокруг было предостаточно. – Ригби осмотрелась: сводчатый проход, стены в светлых тонах, новый диван. – Вам небось куча денег перепала?

Я поджала губы и кивнула. Не хотела распространяться о том, что большую их часть мать растранжирила, что мне еле хватило на новую жизнь, которая теперь была под угрозой. У меня остался лишь этот дом – нетрудно понять, почему я за него так держалась.