Книга Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью - Игорь Давыдов

И тут полицейский допустил ошибку: он отвлёкся. Чуть повернул и склонил голову, прислушиваясь к объявлению. Лучшего момента для нападения было не сыскать.

Небрежно оттолкнув ширму, девушка выпрыгнула из своего укрытия, на лету добавляя к командам движения боевого поводка формулы лёгкого онемения. Магическое оружие быстрой проворной змеёй оплело пистолет, запястье сжимающей его руки, скользнуло к шее полицейского, замкнуло на ней петлю и спустилось ниже, к поясу. Уже после приземления в холодную воду некромагичка внесла коррективы: часть ленты, лежащей на огнестреле, прорезала его корпус, повреждая курок, а участок на шее получил коэффициенты онемения, не опасные для процесса дыхания, и даже позволяющие говорить сдавленным тихим голосом.

— Кхех, — не то кашлянул, не то усмехнулся пленник и сверкнул в улыбке золотым зубом. — Вам палец в рот не клади, слечна Глашек. Уже когда вы не вернулись из тоннеля, я стал догадываться, на кого охочусь, но вы, всё равно, сумели меня удивить.

— Уважаемые посетители, — тем временем, продолжал вещать громкоговоритель — Секция Дельта временно будет недоступна. Просьба пройти в другие секции…

— В каждой женщине должна быть загадка, — девушка бросила быстрый взгляд в сторону начала аттракциона. К сожалению, из-за предполагающего активное петляние дизайна местных тоннелей, ничего интересного увидеть не удалось. — Какой они курс?

— Понятия не имею, — вновь выдал сдавленный кашлесмешок полицейский. — Почему бы вам не уточнить у своих новых друзей лично?

Броня шла рядом с тележкой-лебедем, подстраиваясь под скорость её движения.

— У меня нет времени с вами развлекаться, — заверила она пленника. — Просто дайте мне повод не делать из вас урок для тех, кто захочет, в будущем, встать на моём пути. Подумайте о себе и своей семье, пока есть шанс. Скажите что-нибудь, что мне было бы полезно.

— Полно вам, слечна Глашек, я вас знаю. Вы — не убийца. А типичные для вашего почерка ранения мне вылечат за хорошую службу. Я куда больше опасаюсь гнева тех, кто сейчас охотится на вас, если выяснится, что я вам помогал.

Как Броня и сказала, у неё не было времени. Она не знала, какой следующий шаг предпримут её преследователи. Войдут в тоннель с двух сторон, чтобы взять в клещи? Попытаются прошуршать зону вокруг аттакциона? Обыщут технические помещения, где сейчас пряталась Илега?

Некромагичке ведь был нужен всего лишь повод. Даже не причина. Просто повод. Повод не ломать жизнь человеку, осознанно выступившему против неё и инспектора Воржишека. Неужели было так сложно не проявлять высокомерия? Так сложно немножко испугаться? Ведь не было никакой разумной причины отпускать с миром потенциального противника, который мог вновь возникнуть на пути в виде знающей парочку твоих трюков и слабостей преграды.

С грустью и разочарованием девушка сменила формулу. С той же лёгкостью, с которой лента резала металл, теперь она прорезала и плоть, мгновенно останавливая кровотечение. Правая кисть, нижняя челюсть, гениталии и левая стопа. Отъём конечностей быстрый, совершенно протокольный, как на занятии. По сути, даже безболезненный, ведь Броня никак не модифицировала исходное хирургическое заклинание. Ей была совершенно не нужна боль жертв.

И только сейчас в глазах так и оставшегося безымянным полицейского появился страх. Наверное, он всё ещё сознательно убеждал себя, что все изменения абсолютно обратимы, но не мог справиться с совершенно животным, первобытным чувством ужаса потери, без магии невосполнимой. А, может, в синих грустных очах некромагички он увидел, нечто, что поколебало его веру в благоприятный исход. Быть может, спроси его попаданка сейчас, и любой вопрос получил бы максимально полный и развёрнутый ответ. Быть может, кто знает, именно об этом сейчас говорило то надрывное мычание пленника, перемежающееся с невнятными выкриками.

Но ведь его никто не пытал. Никому уже не были нужны ответы настолько, чтобы ради них останавливать процедуру казни.

Более того, Броня решила окончательно похоронить саму возможность получить эти ответы. Когда лента собрала все ампутированные части тела, левая рука легла на лоб изуродованного человека, чей язык болтался склизким галстуком. Указательный и средний палец скользнули под чёлку и фуражку с черепом, останавливаясь на тех же точках, что и на последнем экзамене с тренировочным манекеном. Плоть не была главным, что хотела забрать попаданка. Она была лишь символом.

Поводок завибрировал. Импровизированная магическая мясорубка перемалывала отнятое в фарш, лишая лекарей-некромагов возможности попросту найти потерянные части тела и прирастить их обратно в ходе сравнительно несложной процендуры. Но, куда большее значение имело топливо, которое девушка использовала для активации заклинания. Это были не её неприятные воспоминания о боли. Это были воспоминания безымянного полицейского. Те, что сами всплывали в его нетренированном разуме.

Главным, что собиралась отнять Броня, являлись именно они. Воспоминания. То, что не может вернуть ни один некромаг. Истинно невосполнимая потеря. Ведь даже измолотые в фарш органы можно нарастить с нуля, пусть даже это и дороже, и сложней. Но воспоминания не вернёт никто. А девушка заберёт их. Много. Процентов десять или пятнадцать.

Сегодня этот безымянный полицейский умер. Из тоннеля любви на свет выедет совершенно иной человек. По сути, не виноватый в том, за что его так зверски изуродовали.

Ведь именно наши воспоминания делают нас теми, кем мы являемся.

2.

До Брони не сразу дошло, как она повлияла на действия преследователей. Лишь когда чуткое ухо уловило плеск холодной воды, сопровождающий попытки кого-то незримого убежать подальше. Ну, конечно же, вопли златозубого! Если их услышала спешно бегущая прочь влюблённая парочка, значит, и преследователям скоро всё будет известно.

Глупая челядь.

И ведь слышали же, что эвакуация объявляется. Решили, что это не их дело и можно не торопиться покидать тележку? Что их эвакуация не касается? Просто… не хотели мочить ноги?

Некромагичка решила вернуться к месту засады. Пересечение освещённого розовым декоративного романтического тоннеля и служебных помещений обеспечивало больше возможностей для маневрирования. Может, вновь устроить засаду? Наверное, не получится. Ширмочка промокла, да и местечко выходило слишком очевидным. Пожалуй, что, смысла в этой затее уже никакого не оставалось. А, может, Броня просто сама себе придумала оправдание что-то “не делать”, чувствуя эмоциональное опустошение, убивающее любую мотивацию? Может, в бой её толкал гнёт подсознательной ненависти к себе за излишне жестокую расправу? Навязчивое мортидо?

Хотя, отношения с ненавистью у слечны Глашек были давние. Это мрачное тягучее и жаркое чувство, напоминающее расплавленный металл не раз уже выручало девушку в этой жизни и в той.

Так или иначе, право следующего хода принадлежало бригаде Сковронского. С их стороны было бы логичней разделиться и взять попаданку в клещи. Помимо очевидного варианта отхода в служебные коридоры, у Брони в таком случае ещё оставался шанс быстро победить первого из встреченных противников в открытом бою один на один. Но даже при таких обстоятельствах преследователи куда больше выигрывали от разделения, нежели от движения единой группой, шансы которой упустить свою цель, так и не сумев связать её боем, оценивались, как “крайне высокие”..