Книга Тайна двух лун - Ксения Грациани

– Ты ещё и смеёшься? Хорошо ли мне? А по-твоему? – вскочила Муна, больше не сдерживая ярости. – Я видела вас с Арэнком там, возле озера. Что же ты не ответила ему? Ведь он предложил тебе стать его женой, не так ли? – слёзы опять самовольно потекли по её щекам, но она с досадой вытерла их. – Почему ты убежала? Зачем мучаешь его?

– Я не знаю, что ему ответить… – сказала Аламеда, хладнокровно выдержав испепеляющий взгляд Муны.

– Если не знаешь, тогда откажись от Арэнка! Откажись, Аламеда! – закричала та. – Скажи ему правду: ты не любишь его!

– Тебе откуда знать о моих чувствах?

– Я вижу твою нерешимость. Если бы любила, ты давно была бы с ним, – произнесла Муна, её глаза блестели от стоявших в них слёз и невыплеснутой злости. – Когда он говорит с тобой, ты не смотришь на него, словно твои мысли заняты кем-то другим. Скажи, я права?

– Он не любит тебя, Муна, – Аламеда отвела взгляд.

– Полюбит! Полюбит, если ты уйдёшь наконец с дороги. Он не замечает моего существования, потому что ослеплён тобой, твоей необычной красотой. Пойми, только это прельщает его. Но я терпелива, я умею ждать. И я люблю Арэнка. Люблю всем сердцем, Аламеда. Для тебя он лишь настойчивый поклонник и попытка утвердить своё положение в племени. Тебе льстит его внимание, но не больше. Знаю, здешние мужчины не пара таким, как ты и я, но когда мы пересечём Водные Врата и окажемся в другом мире, ты сможешь выбрать себе любого. А у меня не получится полюбить кого-то ещё, кроме него, я знаю, потому что настоящая любовь – она навсегда.

Аламеда впервые подняла глаза на Муну. Та была права, настоящая любовь – навсегда. Стала бы Аламеда так бороться за неё, как Муна? За Роутэга – несомненно, а за Арэнка?..

– Отступись от него, – повторила Муна, в её голосе прозвучала угроза, – или обещаю, я сделаю твою жизнь в племени невыносимой. Даже Нита тебя не защитит.

– Меня и так здесь не любят, – горько усмехнулась Аламеда.

– Тебя недолюбливают. Я же никогда не принимала ничью сторону, но теперь…

– То есть мне ещё и отблагодарить тебя нужно? – огрызнулась Аламеда.

– А чего ты ждала? Что я буду возиться с тобой, как Нита? – Муна презрительно хмыкнула. – Бедная Нита… Всегда рядом, всегда в твоём услужении.

– Почему ты так говоришь? Она для меня как сестра.

– Нет, нет, – покачала головой соперница, – Нита никогда не полюбит тебя, как сестру, а ты никогда не полюбишь её так, как она хотела бы, чтобы ты её любила.

– О чём ты? – оторопела Аламеда.

– Только не говори, что не знала, – зло рассмеялась Муна. – Ниту никогда не интересовали мужчины. Она сама как мужчина, по ошибке заточённый в женском теле. Нита любит тебя, неужели ты этого не видишь? Не замечаешь её молчаливых страданий… Как же глухо твоё сердце Аламеда, как же черство… Наверняка, оно никогда не любило и не болело…

– Ты ничего обо мне не знаешь и не смеешь так говорить, – колючий холод разрастался в душе Аламеды. Кто она такая, эта Муна, чтобы винить её…

– И не хочу знать… – ответила та с презрением. – Ты приносишь всем одни мучения. Просто оставь Арэнка, иначе я целое племя настрою против тебя, пока он сам не разочаруется в своём выборе.

– Ты угрожаешь? – грустно усмехнулась Аламеда.

– Мне не остаётся другого.

Муне действительно нечего было терять – Аламеда читала это в полных отчаяния глазах соперницы. Отчаяние, на которое толкали её неразделенные чувства. Но в эту минуту Аламеде совсем не было её жаль. Как она смеет называть её чёрствой? Хотя… наверное, Муна права: со смертью Роутэга сердце Аламеды превратилось в камень. В прошлой жизни ей выпала удача любить и быть любимой. Хоть недолго, но она была счастлива. Дозволено ли теперь Аламеде лишать этого другую, пусть та и ненавидит её?

А вдруг прав Доктор, и судьба даёт ей ещё одну возможность, вместо потерянной любви даря ей новую? Может быть, когда-нибудь Аламеда полюбит Арэнка так же, как раньше любила Роутэга… Но как же месть? Что же, всё забыть? Неужели она сможет вот так просто жить здесь, строить своё новое счастье, искать Водные Врата, зная, что Роутэг останется неотмщенным?

Аламеда чувствовала себя совершенно потерянной, мечущейся между многих огней. Предательские слёзы стали накатывать на глаза. Она отвернулась.

– Арэнк – не трофей, пусть выбирает сам, – подавив подкатывающий к горлу ком, сказала Аламеда и пошла прочь, с каждым шагом опасаясь, что Муна вот-вот догонит её, будет снова уговаривать и умолять, увидит её слёзы, но позади стояла лишь угрожающая тишина…

21. Мистерии Юнга

Открыв глаза, я увидел, что до сих пор лежу на кушетке в своём кабинете, за окном падает пушистыми хлопьями снег, а в камине потрескивают поленья. Мне потребовалось ещё несколько секунд для осознания того, что едва произошло. Я ввёл себя в самогипноз и сумел проникнуть в собственный сон. Лула оказалась права, я мог контролировать связь, которую установил с Аламедой, войдя с ней в контакт во время сеанса гипнотерапии. Невероятно… Настолько невероятно, что не может быть правдой, но это свершилось. Я находился там, в странном мире топей, болот и невообразимых, словно доисторических лесов. Пробирался по надводным корням деревьев не во сне, а физически, но одновременно находясь в собственном кабинете, на врачебной кушетке. Возможно ли это? Способности и непостижимость человеческого сознания поражали мой ум. Я пока не знал как именно уничтожить Аламеду, но пообещал себе выяснить это. Возможно, мне понадобится снова найти цыганку и спросить совета у неё.

Но в то же время меня одолевали сомнения. Вдруг всё это не более, чем игры моего воспалённого воображения? Что если любовь к Лиз довела меня до настоящего безумия, а Лула, Аламеда, моё путешествие в другой мир, – всего лишь симптомы болезни? Я слышал, даже Юнг неоднократно вызывал у себя состояние транса, чтобы пуститься в визуальные странствия, и позже всерьёз беспокоился о том, что ему грозит психоз и шизофрения…

В сочельник я находился в клинике. Родителям сказал не ждать меня на Рождество. Сослался на занятость, хотя на самом деле почти все мои пациенты разъехались по домам, но я даже мысли не допускал о том, чтобы оставить Лиз одну. К счастью, заведующий и большая часть персонала тоже отсутствовали, а значит, я мог надеяться на долгожданную встречу. Арольд, предвидя мои намерения, приставил к Лиз сразу же двух медсестёр. Старая Анна, по слухам вот уже тридцать лет вообще ни разу не покидавшая «Голубой Лес», за что-то невзлюбила меня с первого дня, как я появился в клинике. Зато вторая, молоденькая Мария, возможно, и не питала ко мне безоговорочной симпатии, но хотя бы коршуном не смотрела и к тому же была болтлива. Я попросил её зайти ко мне в кабинет под несуществующим предлогом: разобрать бумаги выписавшихся. С работой она справилась очень быстро: делать особо было нечего.

– И вот ещё что, Мария, – сказал я, когда она закончила, – у меня до сих пор лежат документы миссис Родрик. Передайте их доктору Арольду, ему они могут пригодиться. Кстати, как у неё дела?