Книга Не. Прикасайся ко мне - Лаура Кнайдль

Я молча сидела на заднем сиденье и прислушивалась к Луке и Апрель: они разглагольствовали о каких-то профессорах. Они спросили меня о расписании занятий, но в это утро я была не очень общительной и отвечала односложно. Я не могла перестать думать о предстоящем разговоре с мистером Штрассе, в ходе которого выяснится, сколько денег я должна библиотеке. В кампусе Лука попрощался с нами, а Апрель проводила меня до здания, в котором проходила моя лекция по общественным наукам у профессора Карсон.

– Как ты сегодня? – спросила Апрель, понизив голос. Я все утро ждала этого вопроса, но, по-видимому, она не хотела задавать мне его в присутствии Луки.

Я пожала плечами, так как, честно говоря, не знала. Я много потеряла, что не было основанием для радости, но, несмотря на все это, я была в порядке. У меня не было в этот момент ни приступа паники, ни синяков на теле, что демонстрировало явное улучшение по сравнению с моим состоянием три месяца назад.

– Все хорошо, – сказала я наконец и улыбнулась Апрель. Она не представляла, как много плохого я уже выдержала. – Я здорова, и у меня есть крыша над головой. А если мистер не потребует с меня полмиллиона долларов за книги, все будет в полном порядке.

Апрель скептически посмотрела на меня. Она не верила мне, но моя лекция избавила меня от ее вопросительного взгляда.

Я попрощалась и пошла на занятие, которое, как всегда, прошло слишком быстро, в то время как лекция профессора Эриксена по психологии тянулась как резина. Виновата была не тема, а невыразительный и монотонный голос, которым Эриксен говорил о самых новых исследованиях в Европе. В сущности, он читал вслух цифры, которые мы с таким же успехом могли сами найти в таблице.

После занятий я взяла в автомате сэндвич и пошла в библиотеку. С каждым шагом, приближавшим меня к зданию, я становилась все более нервной. В мыслях я еще раз проговаривала речь, которую продумала вчера вечером. С тех пор как несколько недель назад я заполнила анкету, многое изменилось. За это время я успела лучше оценить мистера Штрассе и научилась не запинаясь говорить с ним.

Штрассе сидел на своем месте за информационной стойкой и разговаривал со студенткой. Когда он улыбался, вокруг глаз появлялись маленькие морщинки. Я подождала и, когда девушка ушла, заговорила о книгах. Мне постоянно приходилось вытирать влажные ладони о брюки, которые мне одолжила Апрель и которые были мне велики.

Лицо мистера Штрассе мрачнело с каждым моим словом. Он был явно не рад тому, что случилось с его книгами, но выказал понимание и не считал мое объяснение дешевым оправданием. Он отметил книги и после нескольких кликов в библиотечном каталоге и Интернете решил выставить мне счет только за две книги из четырех. Так как они были не из тех, что можно по низкой цене купить в «Волмарте», возмещение стоило мне свыше ста долларов, но это было лучше, чем полная сумма.

По пути в книгохранилище я позвонила Меган. Она не подошла к телефону, и я оставила ей голосовое сообщение.

В течение четверти часа я работала одна среди пыльных коробок, потом появился Лука. Его утреннее паршивое настроение улетучилось, и я рассказала ему хорошую новость. Потом мы, как всегда, работали в дружелюбном молчании. Лишь время от времени я просила Луку найти мне каталожную карточку. Библиотекари имели такую замысловатую систему классификации, но при этом были, на мой взгляд, довольно непоследовательны. По крайней мере, для меня их система была все еще малопонятна. Книга это книга, почему нужно выделять разные виды книг? Это делало все излишне сложным.

– Во мне медленно растет ненависть к книгам, – проворчала я и посмотрела на каталожную карточку, которую Лука протянул мне. – Если это автор, – я указала на корешок книги, – почему я отмечаю ее под этим названием?

– Потому что так требует правило.

– Правило глупое. – Я сунула карточку между страниц книги и положила ее рядом с собой. Конечно, стопка Луки снова была намного выше моей, хотя он пришел позже меня. Почему Штрассе дал эту работу мне, а не кому-то с курса Луки, я никогда не пойму.

Лука скривил губы.

– Позволь мне объяснить. Допустим ты поклонница группы «One Direction».

Я приподняла бровь:

– Серьезно?

– Окей, ты фанатка группы «Slayer».

– Серьезно?

Он закатил глаза, но улыбнулся.

– Пусть будет Игги Азалия, это роли не играет. В любом случае, если ты большая поклонница артиста и ищешь в библиотеке книгу о нем, ты ищешь ее по названию группы, так как она – тема книги и ее название – известнее имени автора.

– В этом есть смысл. Что касается музыкантов, я понимаю. Но откуда я знаю, что этот парень, – я снова указала на обложку книги, – известнее, чем этот?

– Общее образование?

Прежде чем я смогла приструнить Луку за эту дерзость, в книгохранилище раздался надоедливый звонок моего мобильного. Я бросила на Луку мрачный взгляд и пошла к сумке, в которую утром кое-как поместила все свои вещи, так как мой рюкзак тоже был украден – со всеми карандашами и блокнотом.

Я ожидала увидеть на дисплее номер Меган, однако мне звонили от доктора Монтри.

– Алло?

– Мисс Дертинг? – спросил голос с испанским акцентом.

– Да.

– Чудесно, что я дозвонилась к вам. Я звоню по поручению доктора Монтри. Несколько недель назад вы договорились с нами о встрече.

– Да, – ответила я неуверенно. Я почувствовала взгляд Луки и отошла за один из стеллажей. Я не хотела, чтобы он был свидетелем этого разговора и вообще узнал о том, что я собираюсь посещать психотерапевта.

– У меня хорошая новость для вас. У доктора Монтри появилось время, чтобы принять вас раньше. Вы могли бы прийти завтра утром, в одиннадцать часов?

От неожиданности я высоко подняла бровь:

– Уже завтра?

– Вас это устраивает?

Нет.

– Да, – ответила я, недолго думая. Мне надо будет прогулять одну лекцию, и я еще не знала, где взять деньги, чтобы оплатить посещение врача. Но я не была готова отказаться от этого предложения и еще месяц ждать. Правда, сейчас я в порядке, но как долго сохранится это состояние?

Я посмотрела в просвет между книгами на Луку. Он снова склонился над шкафом с каталожными карточками и вел себя так, как будто меня нет. Не важно, насколько позитивно я думала сейчас о Луке, ведь я знала, как быстро может измениться мое состояние. Это ясно показал нервный срыв, который вынудил меня позвонить доктору Монтри.

То, что я хорошо поладила с Гэвином, смогла говорить с мистером Штрассе и Лука больше не приводил меня в панику, не значило, что я преодолела свои страхи. Мои руки все еще потели, если позади меня становился парень, когда я стояла у автомата с едой, а сердце начинало учащенно биться, когда я сидела на лекции с сокурсниками – преимущественно мужчинами, которых я не знала. Не говоря уже том, что мне становилось плохо, если слишком много студентов толпилось перед входом в здание и нельзя было избежать телесного контакта с ними.