Книга Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря ХV-ХIХ вв. - Стенли Лейн-Пул

Монахи-тринитарии

То, в каких условиях жили и трудились рабы в частных домах, земледельческих хозяйствах и лавках, во многом зависело от характера хозяина и рабов и сложившихся между ними отношений. С некоторыми обращались как с членами семьи (если, конечно, не учитывать отсутствие у них личной свободы), в частности, это справедливо в случае, при котором рабы были приверженцами той же религии, что и их хозяева, в связи с чем последние питали к ним вполне объяснимую приязнь. Других ругали и били как справедливо, так и без малейшего повода, и их жизнь почти не отличалась от той, которую вели собаки. C теми, за кого собирались получить хороший выкуп, на протяжении какого-то времени обращались особенно плохо, надеясь таким образом вынудить их обратиться к родным и друзьям со слезной просьбой о деньгах. Побеги совершались редко: риск был слишком велик, а шансы на успех чересчур малы.

Наличие тысяч рабов-христиан подразумевало существование десятков тысяч христиан, испытывавших к ним симпатию, – разлученных родителей и сестер, горюющих детей и друзей. Несложно представить, насколько большие усилия прикладывали все эти люди для того, чтобы освободить своих несчастных родственников, попавших в плен. Поначалу вступать в переговоры с пиратами было крайне сложно, но, когда одна страна за другой стали назначать консулов, которые представляли интересы своих государств в Алжире и Тунисе, начали применяться более действенные средства ведения переговоров, благодаря чему отношения постепенно улучшались. Как будет сказано ниже, должность консула в те времена была сопряжена с гораздо меньшей властью или достоинством, чем в наши дни, и все его старания нередко оказывались безуспешными.

Однако тогда, помимо консулов, имелись и другие люди, способные помочь в благом деле. Освобождение пленников – это христианский долг, и в конце XII в. Жан де Мата под впечатлением от тяжелой судьбы многочисленных христиан, томившихся во владениях неверных, основал орден Пресвятой Троицы и освобождения пленных. Ордену тотчас же был передан монастырь Святого Матюрина; второй был построен в Риме, на холме Целий. Третий, называвшийся Серфрой, располагался неподалеку от Мо. Кроме того, тринитарии получили множество монастырей в разных странах вплоть до Индии. Папа Иннокентий III с радостью поддержал их благочестивый замысел и отправил правителю Марокко послание, в котором просил его взять тринитариев под свою защиту. Это письмо было адресовано Illustri Miramomolin, Regi Marochetanorum.

Вернувшись из своего первого путешествия (1199), Мата привез с собой 186 пленников; последующие поколения членов ордена спасли примерно 20 000 рабов, причем эти люди в белых одеждах с изображением красно-белого креста на груди (три данных цвета олицетворяют Троицу) бесстрашно противостояли пиратам и торговались, обсуждая выкуп за пленников.

Отец Пьер Дан и его собратья по ордену Святой Троицы покинули Марсель в 1634 г., чтобы организовать обмен пленников. Путешествовали они в каюте главного глашатая Франции Сансона ле Пажа, знавшего турецкий язык. Турки, трудившиеся на галерах в Марселе, должны были получить свободу в обмен на освобождение 342 французов, томившихся в плену в Алжире. Монах имел очень четкие взгляды на происхождение пиратов. Он полагал, что они являются потомками предателя Хама, унаследовавшими проклятие патриарха Ноя. Кроме того, по его мнению, это были самые жестокие из всех бесчеловечных чудовищ, порожденных в Африке, наиболее грубые представители рода человеческого, бич человечества, рушители всеобщей свободы, безжалостные убийцы невиновных. При этом он не стал изучать, в каких условиях содержатся рабы на галерах, стоящих в портах его родной Франции, или выяснять, относится ли слово «пират» только к мусульманам.

Наконец 15 июля 1634 г. Сансон и священнослужители прибыли в Алжир. Их встретил диван в полном составе, а паша были с ними весьма учтив, несмотря на их категорический отказ спустить французский флаг так, чтобы он располагался ниже его полумесяца. В знак уважения алжирского обычая они были вынуждены сдать руль и весла, причем не столько для того, чтобы помешать их отплытию без разрешения, сколько затем, чтобы у пленников-христиан не было соблазна сбежать на французском судне. Паша отдал приказ, согласно которому к посланнику и его сопровождающим следовало под угрозой отсечения головы относиться со всем уважением. В доме агента, представлявшего интересы владельцев промысла кораллов в расположенном неподалеку Бастион-де-Франс, отец Дан устроил алтарь, проводил мессы и выслушивал исповеди пленников.

Через два дня после приезда монахов из Константинополя прибыл новый паша. Его встретили две государственные галеры, а форты и 40 галер, стоявших в бухте, приветствовали его выстрелами из 1500 орудий. На берегу с оглушительным шумом его встречали ага янычаров и глава канцелярии в сопровождении многочисленных офицеров, а также музыкантов, игравших на барабанах и дудках. Новый паша, одетый в белое, сел на великолепного коня, покрытого дорогой попоной, украшенной драгоценными камнями и шелковой вышивкой, и поскакал во дворец, откуда отправил французскому послу в качестве подарка быка, 6 овец, 24 домашние птицы, 48 кусков горячего хлеба и 6 дюжин восковых свечей, а в ответ господин ле Паж передал ему золотые и серебряные часы, алое одеяние и дорогую парчу.

Несмотря на эти проявления галантности, переговоры буксовали, и, наконец, через три месяца бесплодных усилий члены делегации покинули «этот проклятый город», причем настолько спешно, что даже не стали проверять, будет ли ветер попутным. Соответственно, вскоре они выяснили, что восточным ветром их отнесло к Мальорке. Затем они вынуждены были пересечь Буджаю, которая перестала играть сколь бы то ни было важную роль и быть пристанищем пиратов, так как алжирцы сосредоточили все галеры в своем главном порту. Затем они увидели Бону, где еще были видны следы вторжения 1607 г., когда шесть флорентийских галер под командованием французского дворянина захватили форт и устроили там настоящую мясорубку, перебив несчастных солдат гарнизона, после чего увезли с собой в Ливорно 1800 мужчин, женщин и детей. Наконец им с большим трудом удалось добраться до Ла-Каля[43], порта Бастион-де-Франс, где в 1561 г. для защиты драгоценных коралловых промыслов марсельскими купцами был построен крепкий замок с двумя прекрасными дворами из цельной кладки, в котором жили 400 французов.

Прежде замком командовал Сансон Наполон, но его убили во время экспедиции в Табарку. Соответственно, ле Паж назначил нового командира, после чего члены делегации вернулись в Марсель, так и не сумев ничего добиться. Однако монахи вскоре отплыли в Тунис, откуда привезли с собой 42 французских пленника, вместе с которыми они прошли по городу торжественной процессией в сопровождении всего марсельского духовенства, победоносно напевая Te Deum[44]. Радостные бывшие пленники шли рядом с ними, причем через плечо каждого из них была перекинута цепь.