Книга Бывший муж - Ирина Шайлина

Волшебная таблетка не помогла — утром на футболке снова пятна. Перед работой я съездила и сдала анализы на гормональный фон. Результаты в обед, еле дождалась.

Расшифровывала цифры на бумажке при помощи интернета. Оказалось — пролактин повышен. Почти, как у кормящей матери. Почему мне это, зачем? Снова в аптеку пошла.

— Нет, этот я уже пробовала, — отказалась я от знакомой коробочки. — Не помогло.

— Ну, тогда я не знаю, что вам посоветовать, — озадачилась провизор. — Этот препарат самый мощный из безрецептурных. Может травки попьете? Сколько вашему ребенку?

Восемь летом будет. Лет. Но истерически хохотнула я только мысленно — зачем пугать человека?

— Я уже не кормлю, — поделикатнее объяснила я. — А сейчас молоко вернулось.

— Вам нужно к врачу. Не хочу пугать вас, но вдруг это онкология?

Я знала, что нужно. Только…стыдно. Стыдно нести все это чужому человеку, проще самой пережевать и проглотить не морщась. Все это мое, мои проблемы, и родом они из моей же головы. Я купила травки, просто потому, что девушка за кассой была милой, в их пользу я не верила. И понимала — к врачу идти нужно. Да и возможная моя онкология не пугала, честно. Как-то в этом состоянии вообще до всего ровно-фиолетово.

Главное, чтобы с Ильей все было хорошо. А еще — с маленькой кнопочкой, от которой зависит его жизнь.

Я переломалась и в последний день свободы не пошла к Ярославу. Хотя тянуло — жуть. К хлопотам его маленькой семьи, к крикам Катьки, к теплым рукам бывшего мужа. Чтобы глаза закрыть и не думать. Вместо этого сидела в офисе допоздна. Так долго, что выходя поздно вечером из офиса напугала вахтера на первом этаже — он думал, что в здании уже нет никого.

— Работа не волк, — покачал он головой. — Такая молодая, разве можно? Покушала бы лучше и поспала, как следует.

А я забыла, что такое получать удовольствие от еды и сна. А ведь раньше бывало утром сердилась на Илью если по какому то недоразумению просыпался рано и шумел. И поесть вкусно любила. Сейчас даже не могу вспомнить, какие на вкус мои любимые блюда.

— Работа не волк, — пробормотала я выходя. — Не убежит. А вот молоко, блядь, бежит.

А потом пошла в ресторан. Просто для того, чтобы доказать себе — я живая. Вспомнить, какова еда на вкус. И вина выпью, я пусть и молочная, но слава богу, не кормящая.

Наверное, выглядела я после стресса последних месяцев так себе — фейс контроль на входе напрягся. Но глянула я на них злобно и возражать они не посмели. Вечер буднего дня, свободный столик нашелся. Я заказала себе огромный стейк, а к нему — три бокала вина. Сначала ела через силу, потом увлеклась и смогла осилить весь кусок мяса.

От вина предсказуемо расслабило. Снова захотелось к Ярославу. Но раз решила нет, значит нет. Вот справлюсь с молоком, проведу два дня с Ильей, потом пойду. Ярослав сам позвонил.

— Яна, учитывая все, что происходит, скажи мне, насколько с тобой все приемлемо? Я волнуюсь.

Я помолчала. Подумала. Вот, что ему сказать? Точно не правду.

— Все совершенно приемлемо, — ответила я. — Я вина выпила. Спать буду. И звонок по второй линии.

Звонил Антон, но трубку я не брала. Телефон на беззвучный ставить боялась, вдруг насчет сына из больницы позвонят, поэтому всю дорогу до дома ехала под надоевшую вибрацию. К тому времени, когда добралась до постели, хмель выветрился, а с ним и сон. Часы в коридоре тикали. Я вообще любила эти часы. Они очень мне помогали — я всегда в утренние сборы бросала на них взгляд. А сейчас наводят только тоску и уныние, и спешить мне точно некуда — уехал уже мой поезд. Я встала и выковыряла из них батарейку. Засыпать легче не стало, но отчего-то успокоилась. И даже решила — утром поеду к врачу. Только в частную клинику, не хочу вываливать всю подноготную бабушке одуванчику, терапевту моего участка.

— Анализы нужно сдать, — протянула врач общупав мою грудь. — На гормоны.

— Уже, — отрапортовала я. — Все в папочке на столе.

Женщина усиленно ломала над моими проблемами мозг — даже приятно, что теперь это не только меня парит. Между делом я сбегала в лабораторию клиники и сдала мазок молозива на анализ — сделать обещали сразу же, люблю платную медицину.

— На первый взгляд вы совершенно здоровы, — удивилась врач. — Если не считать того, что гормональный фон у вас, как у кормящей матери. Вы когда ели последний раз?

— Вчера.

— А до этого?

Меня поставили на весы. Заставили раздеться. Снова щупали. Отправили к гинекологу. Я лежала на кресле, раздвинув ноги и с тоской размышляла на тему, сколько денег я тут оставлю. А ведь могла бы их на сына потратить.

В конце концов резюмировали, что у меня нервная анорексия. И что на ее фоне у меня гормональный скачок. Нужно больше спать и больше кушать, а не как я — раз в три дня. Я только хмыкнула — порой спать и кушать уже недостижимо. Назначили мне еще кучу обследований, на которые, я уже знала, не пойду — до того ли мне сейчас. А под конец сообщили, что молоко мое вполне обычное. Здоровое молоко кормящей матери.

Но самое главное — мне дали рецепт на препараты, которые могли мою молочную проблему решить раз и наверняка. А большего мне и не нужно.

В аптеку я заехать не успела — к сыну опаздывала. Лежала свернувшись в постели клубком, пока сын мучил планшет и думала — ну, почему так? Когда я безумно хотела кормить грудью своего ребенка, когда искренне наслаждалась этими моментами тишины и единения, молоко пропало. Потому, что не спала толком. Потому что не ела — некогда и аппетита нет. Потому, что нервничала. А теперь, по тем же причинам молоко пришло.

— Может, таксу? — спросил сын.

— Говорят, таксы самые агрессивные собаки.

— Да ну, — не поверил он.

Щенок, которого у нас еще не было, стал отдушиной. Мы мечтали о нем. Он — символ того, что все наладится, станет хорошо. Наверное, ни одна семья так долго не выбирала себе питомца. Нет, не потому, что мы настолько придирчивы, Илья думаю был бы рад и беспородной дворняжке с улицы. Просто щенка было нельзя. Пока. А мечтать о нем — можно. Поэтому мы целыми часами шерстили сеть и восхищались толстобокими щенятами.

— И умоляю, только не мопса, — попросила я.

День был обычным. Я знала, что плановая химиотерапия подходит к концу — перед пересадкой она более агрессивная, чтобы убить иммунитет и по максимуму уничтожить раковые клетки, подготовить организм к будущей пересадке. И она более короткая по времени, что, как могло в данной ситуации меня радовало. Но я все же не думала, что все будет настолько быстро.

Просто трах-бах и как снег на голову.

— Через три дня, — сказал наш еврейский врач. — Девочке проводили подготовку и через три выброс нужных нам клеток в кровь будет максимальным.

Если я хотела остаться с сыном, мне больше нельзя выходить. Там внешний мир — зараза. Я и так регулярно сдавала анализы и проверялась, чтобы не дай бог не принести какой вирус. А теперь вообще здесь арестована.