Книга Плоть и кости - Джонатан Мэйберри

Конечно, это обнадеживало, но проблемы на этом не заканчивались.

Она приподняла одну ногу. Совсем чуть-чуть, но поняла, что нога двигается. Боль обожгла заднюю поверхность бедра и тазобедренный сустав. Неужели вепрь распорол ей бок? Если дело в этом, то она наверняка погибнет.

Глубоко вздохнув, Лайла пошевелила руками и ногами, убедившись, что спина не слишком сильно травмирована. Это уже что-то. С раной, даже с серьезной, она еще как-то сумеет справиться.

Открыв глаза, она внимательно оглядела ветки над головой. Некоторые обломились и сильно погнулись после ее падения. Прямо над ней виднелся довольно длинный и на вид прочный обломок. Она потянулась к нему, двигаясь медленно и осторожно. Ее пальцы почти коснулись обломка ветки, но соскользнули. Почти достала…

Но ветка все же оказалась слишком далеко.

Она смогла бы ухватиться за нее, если бы села, но это означало, что угол ее тела по отношению к сцепленным веткам сильно изменился бы. Стоит ей изогнуться, как ее вес сосредоточится в одной точке и больше не будет распределяться равномерно по поверхности веток. И тогда она наверняка провалится и упадет на землю.

Лайла уставилась на обломок ветки.

Она должна сесть, но сделать это как можно быстрее, успев опередить силу тяжести, которая непременно увлечет ее вниз. Распрямить спину, потянуться, сделать рывок, ухватиться за ветку. Не зная точно, в каком состоянии ее тело, она серьезно рисковала.

Но у нее не было другого выбора, если она не хотела просто лежать здесь, истекая кровью, и ждать смерти.

Лайла на мгновение закрыла глаза, вспоминая лица любимых людей. Энни, Джорджа. Тома.

И Чонга.

Да, он был городским увальнем и совсем ей не подходил.

Но она любила его и знала, что Чонг любит ее… хотя они ни разу об этом не говорили. Она улыбнулась. Возможно, Чонг боялся. Но и она тоже.

Боялась всего, что заключало в себе это слово.

И в результате между ними почти ничего не было. Пара поцелуев, пара ласковых фраз. Не более того. И если она сейчас ничего не предпримет, больше у нее никогда ничего и не будет.

Это несправедливо. Долгие годы она выживала в глуши не для того, чтобы ее просто подразнили намеком на настоящую любовь. Во множестве книг, которые она прочитала, любовь была самой важной вещью на свете. Она сворачивала горы.

А помогла бы она ей как можно быстрее ухватиться за эту ветку?

— Чонг, — пробормотала Лайла, и на этот раз она действительно произнесла его имя. Не Том. Чонг.

Открыв глаза, она сердито уставилась на ветку.

А затем внезапно приподнялась вперед, напрягая мышцы пресса, расправляя плечи и спину, и едва не задохнулась от пронзительной боли. Ветки под ней скрипели и ломались, когда она рванулась вверх.

Боль казалась… всепоглощающей.

Но она успела ухватиться за ветку.

Лайла изо всех сил боролась с болью, навалившейся на нее. Закусив губу, рычала, а затем закричала так громко, как могла, подтягиваясь вверх. Сломанные ветки хлестали ее по бокам, царапая руки и ноги, но она терпела.

Боль никогда не могла одержать верх над Лайлой, не получится у нее и сейчас.

Вопя от боли и ярости, она вскинула вверх вторую руку, подтягиваясь теперь при помощи обеих рук, напрягая плечи, грудь и спину.

Внезапно до нее донесся громкий треск, и главная ветка, на которой она лежала, проломилась, и Лайла повисла над землей. И коварная боль лишний раз доказала, что способна на большее.

Лайла закричала, но справилась и с этим ударом.

Мышцы на ее загорелых руках словно струны напряглись под кожей. Горячая влага сочилась по ее раненому боку, и крупные капли крови исчезали в тени под деревьями. Снизу доносился адский визг голодных мертвых вепрей.

— Пошли к черту, — прорычала она в ответ, подтягиваясь наверх.

Дерево раскачивалось в разные стороны, словно пытаясь сбросить ее.

Лайла тянулась наверх.

Вепри неистовствовали, яростно бодая ствол.

Лайла продолжала подтягиваться.

Шишки градом сыпались на нее. Кровь звенела в ушах.

Но она продолжала тянуться наверх.

Подтянув колени вверх, она нащупывала ступнями что-нибудь, обо что можно было бы опереться.

И наконец нашла. Обломок только что сломавшейся ветки. Тридцать сантиметров твердого дерева. Лайла поставила на обломок ногу, проверив устойчивость опоры. Ветка выдержала.

Собрав остатки сил, она вскинула тело наверх и поставила на ветку вторую ногу.

Спасена.

Она едва дышала, истекая кровью, крупные капли пота струились по ее лицу, голова кружилась, и ее тошнило. Но она была спасена.

Осмелившись наконец открыть глаза, Лайла бросила взгляд на вепрей, сгрудившихся внизу. Целых шесть штук. Глаза мертвых животных уставились на нее. Они жаждали ее плоти. И у них хватило бы терпения ждать ее целую вечность. Даже с пистолетом и копьем она едва бы справилась и с двумя из них, не говоря уже о шестерых.

Но, несмотря на это, Лайла низко наклонилась, чтобы они смогли увидеть ее лицо.

И улыбнулась им.

36

Святой Джон, рыцарь клинка, мчался словно призрак, почти ничем не выдавая своего присутствия.

Подростки, ложная Никс и ее рыцарь, были умны и умели ориентироваться в лесу, но не могли двигаться столь же бесшумно, как их преследователь.

В этом лесу святого Джона окружали и другие звуки. Отдаленный рев квадроциклов, на которых жнецы охотились за последними еретиками из отряда Картера. И совсем близко — тяжелые шаги живых мертвецов, следующих за призывным беззвучным свистом его собачьего свистка, который он время от времени прикладывал к губам.

Святой Джон дважды встречал жнецов и дважды отсылал их, отказываясь от помощи, приказывая им продолжать охоту на еретиков. К наступлению ночи остатки отряда должны быть уничтожены, их тела вскрыты священными клинками, чтобы тьма могла проникнуть внутрь. Жнецы долго преследовали всех этих людей, нашедших пристанище в Тритопсе, городе, построенном умелыми руками на верхушках деревьев в Вайоминге. Тысяча домиков, крепившихся к прочным развилкам могучих сосен в заповеднике Бигхорн.

При мысли об этом он улыбнулся. Деревянные домики на деревьях. Красивые, но абсолютно беззащитные перед факелами и клинками. Ведь от кары божьей нет защиты.

Мчась по лесу, он вспоминал об этом большом пожаре. Могучие сосны, простирающие свои стволы, словно руки зеленых титанов, в бесконечное звездное поле ночного неба. Мерцание сотен всполохов, желтых, оранжевых и красных огоньков, когда огонь начал медленно вгрызаться в кору. Вопли еретиков, взывающих к богу, который не мог им ответить, потому что попросту не существовал. Святому Джону хотелось бы проникнуть в их души в тот момент, когда тьма забирала их в свои объятия. Как чудесно, должно быть, внезапно увидеть и понять непреложную истину.