Книга Два идиота - Алёна Снатёнкова

- Наверно, у себя в кабинете.

- Федь, ты слышал? У себя в кабинете. Еще недавно он нашим был, а уже все. Отобрали.

- Сань, ты берегись. Не успеешь моргнуть, как они тебя на пенсию отправят.

Очередной раз закатываю глаза, слушая их подколы друг над другом, и первая поднимаюсь на второй этаж.

Большие Сиськи нахожу здесь же. Сидит за столом с компанией и, когда видит меня, морщится, зараза. Радовалась бы, дура, что я не одна. Иначе...

- Сонь, вы молодцы. Честно признаюсь, не ожидал, что будет столько людей.

Мы открываем первую дверь и идем по узкому коридору в сторону кабинета. Здесь тихо и можно уже не орать, когда хочешь что-то сказать.

Хотела ляпнуть, мол, вечер только начинается, как услышала голос Евсея:

- Я с Никольской? На хрена она мне, если я могу трахнуть любую?

Я уже говорила, что Гуляев – мудак? Так вот, повторюсь: он мудак, который навсегда останется мудаком.

Глава 37

Вдох. Следом выдох. И так раз десять, не меньше. А в голове одна и та же картинка: Гуляев лежит на асфальте, я рядом, в машине, ногой жму на педаль газа.

- Угу, – мужское мычание. - В квартире Мамаева вы разве не вместе живете? Погорелов!

В кабинете Евсея сидит детеныш прокурора.

Дядя Саша скрипит зубами и делает шаг вперед, но я вовремя останавливаю его, хватая за локоть и возвращая мужчину на прежнее место рядом с собой.

Хочу дослушать.

Необходимо услышать все.

- Гуляев! Гуляев! Просто признай, что я тебя сделал. Вот так легко. Не напрягаясь. Черт, какое же это нереальное ощущение. Будто мисс мира натянул.

- Смотри не кончи. Никакая химчистка не поможет.

Виктор на секунду замолкает, словно прислушиваясь, а потом продолжает:

- Да ладно тебе, веселее смотри на эту сказочную жизнь. Все бывает. И проходит. Ты же понимаешь, что уже завтра я закрою твой сраный клуб? Прачечную на его месте открою. Все больше пользы.

- Я сейчас должен попросить сделать мне скидку? Вперед, прокурорское дитя. Ни клуб, ни Никольская мне на хрен не сдались. Быстрее избавлюсь от всего этого, быстрее расслаблюсь.

Папа поворачивает голову в мою сторону, и я вижу, как постепенно в его глазах появляется тень разочарования. В Евсее. Только в нем.

- Ой, а я и не видела, что вы первые сюда прошли.

Слышу голос Больших Сисек, а затем боковым зрением вижу её рядом со старшим Гуляевым.

– Простите, хотела поздравить Евсея с таким успехом. Клуб забит, присесть негде.

Уж ты-то точно найдешь для себя свободные коленки.

 - СОНЯ, что случилось? У тебя такой вид…

Не успеваю ответить или по-быстрому стереть её в пыль. В дверях кабинета появляются Евсей и Погорелов.

Вид у последнего такой, словно ему только что подарили планету, на которой обитают одни голые телки. Смотрит прямо на меня, всматриваясь в глаза. Что ищет? Боль и обиду? Парень, хрен ты что-нибудь найдешь.

- Добрый вечер, – кланяется он, а затем к стене летит.

Ему дядя Саша помог.

- Пошел вон отсюда, щенок!

- Мужик, осторожнее. Повредишь мне что-нибудь, потом твоему сынку расплачиваться. Соня, ты здесь. Наверно, слышала все? Черт, мне так жаль. Хотя чего ты ожидала от него?

Риторический вопрос?

Мне отвечать нужно?

Не хочется.

Потому что ответить не могу, чтобы лишнего не наговорить.

Просто смотрю по сторонам, и кажется, будто попала в параллельную вселенную, где Никольские – неудачники: Евсей стоит возле двери со сжатыми в кулак пальцами и молчит, взглядом пытаясь со мной поговорить. Папа и дядя Саша, наверно, впервые оказались в такой ситуации и не понимают, кого за ухо в угол оттащить: любимого Евсейку или паренька, который нарывается на смачный удар по яйцам. Ой, как же я могла забыть про бывшую телку Гуляева? Хрен про нее забудешь. Она своей мерзкой улыбкой может осветить весь город. Как мышь, притаилась в углу и едва в ладоши не хлопает, подпрыгивая на месте. Ей хорошо, ей весело. Небось, возомнила, что на её глазах меня в унитазе смыли.

Мне нужно собраться. Нужно взять себя в руки, чтобы ни одна живая душа не просекла, что творится внутри. Оказывается, это чертовски сложно сделать. Раньше было бы проще. Раньше было проще включить режим холодной стервы и одним взглядом показать человеку, что он недостоин даже смотреть на меня, не то чтобы разговаривать. Сейчас нужно попробовать. Не позволять никому становиться на стремянку и быть выше меня.

Особенно это касается дуры с вульгарным декольте.

- Сонь, ну, Сонь, пошли со мной. Будет весело. Обещаю.

- Менять одного козла на другого? – М-м-м, вроде получается. – Уж лучше я заведу себе домашнего таракана. Разницы особой нет, но он точно меньше гадит.

- Гуляев тебя пантерой называет? Я бы сказал: львица.

- Какая из нее пантера? Так, кошка бездомная. Ой, - Глашка затыкает рот, когда взрослый отряд отцов переводит на нее взгляд. – Простите, пожалуйста. Она ваша дочь, но… её все ненавидят. Знаете, сколько она гадостей людям сделала? Вы должны быть в курсе.

- Юля, замолкни. – Гуляев-старший затыкает её взглядом, а потом добавляет. – На выход, а то я задумаюсь, не нужен ли мне новый бухгалтер. Сонь…

Мой выход, спасибо, дядя Саша.

- А Соня уходит. Вам и без меня весело.

Но разве она может уйти так просто? Что я там родителям обещала? Никогда не дубасить Гуляева? Мама и папа, простите. Не сдержу я свое обещание. Впрочем, мне не важно, поймете вы или нет.

Похожу к Евсею и внимательно смотрю в его глаза. Вижу то, что ожидала увидеть. Ведь с самого начала знала, что именно так и будет.

Мне кажется, все дышать перестали, когда я занесла руку. Хотела пощечину влепить, со звоном, как в фильмах, но только у нас режиссера нет. Реальная жизнь, в которой Никольская на отлично владеет ударом справа. Прям почувствовала, как сдвинулась в сторону Гуляевская физиономия. Давно об этом мечтала.

Аж легче стало. Честное слово.

- Соня! – рычит мне в спину парень, когда я разворачиваюсь и иду к выходу.

- Обалдеть. Мои почтения, Сонечка, – лыбится прокурорский недоумок, и когда я прохожу мимо него, он поднимает руки вверх. – И я пойду. Здесь мне больше делать нечего. Мужчины, до свидания. Папе передам от вас привет.

Какой план был?

А-а-а, как можно быстрее свалить отсюда.

Этим я и занимаюсь, направляясь прямиком к лестнице, когда в помещении гаснет свет и наступает кромешная тьма.

Повсюду слышится девчачий визг и топот ног.