Книга Волчьи гонки - Николай Геронин

Тот подхватил эстафету:

— Оба используются на подхвате, играют вспомогательные роли. К тому же они были дальше всех от места развертывания операции. Прикрывали ее с дальних подступов.

— Остается — кто? Лоськова. Она, как и Веригин с Мазуном, находилась в непосредственной близости от места проведения операции, в универмаге напротив, — напомнил заместитель резидента.

— «За витриной универмага», — протянул резидент, с ностальгией вспомнив старый советский фильм о жизни работников торговли. — Прекрасная Татьяна находилась в универмаге напротив и могла углядеть многое.

— А что именно?

— И Торопова, и японца. Хотя японца никто не должен был видеть, кроме Торопова. Тем более Торопова полицейские спрашивали — с кем он встречался? Значит, его визави они не знают, — сделал заключение резидент.

— Если она и увидела японца, то ей это ничего не дало. А вот увидев Торопова, она могла домыслить многое, с учетом секретности и масштаба операции, — поделился мыслями Октябрий Ильич.

Похоже, его начальник был в чем-то согласен с ним. Во всяком случае резидент сказал:

— На нее следует обратить особое внимание!

— Почему вы так считаете, товарищ генерал? Есть какие-то намеки, догадки?

— Имеются факты, которые необходимо проанализировать! Во-первых, она успешно провела вербовку иностранца. Во-вторых, она весьма любвеобильна, что мы знаем из ее биографии, — привел доводы резидент.

— Но именно любвеобильность и помогла Лоськовой завербовать представителя зарубежной авиакомпании! — попытался парировать заместитель резидента.

— Как раз в этом и все дело! — воскликнул резидент. — Ее влюбчивость могла сыграть с ней злую шутку.

— Какую же именно? — вопросил Октябрий Ильич.

— А вот какую! Она влюбила в себя иностранца, окрутила его и потом втянула его в наши сети. Но одновременно она могла влюбиться в него и сама попасть под его влияние.

— Неужели было именно так? — воскликнул заместитель резидента.

— Женщина не может быть полноценным разведчиком. Ее могут подвести чувства: она способна влюбиться и предать свою службу. Это не мои мысли, — пояснил генерал. — Это высказывания Рихарда Зорге. Я прочитал об этом в материалах о Зорге, когда готовился к командировке в Японию. Возможно, в случае с Лоськовой мы имеем как раз такой вариант «кротихи».

— Резонно! Вы просто видите всех насквозь, просчитываете ситуацию, — не смог избежать лести заместитель резидента, хотя в его словах было действительно рациональное зерно относительно деловых качеств шефа.

— Будет тебе! — отмахнулся от заместителя резидент. — Разрабатывать будем всех пятерых! Но Лоськова, на мой взгляд, — наиболее перспективный вариант, — подвел итог мозгового штурма резидент.

Генерал-майор был по-своему прав. Человеческие чувства, в первую очередь любовь, играют неоспоримую роль в жизни и работе любого человека, включая разведчика. Но как это высокое чувство может сказаться на человеке — никто не знает, в том числе этот человек, до поры до времени.

* * *

В связи с арестом японской полицией Торопова деятельность токийской резидентуры была частично приостановлена. Это касалось оперативных мероприятий. Контакты кураторов с агентами временно заморожены. Новых вербовочных подходов тем более не совершалось. Упор делался на обработке открытых источников — газет и журналов, а также бесед с японскими официальными лицами и иностранными дипломатами на дипломатических приемах и двусторонних официальных встречах.

Чем была обусловлена приостановка активной оперативной работы?

Во-первых, существовала мизерная возможность того, что японцы все же вынудили Торопова выдать часть известной ему информации. Это был один процент из ста, поскольку Торопов вел себя геройски, находясь в лапах японских полицейских. Но все же законы жанра требовали учитывать и такой потенциальный вариант.

Во-вторых, самое главное — неожиданное частичное раскрытие сверхсекретной операции свидетельствовало об утечке внутри резидентуры. Все признаки говорили о наличии крота. В это трудно было поверить, но скорее всего, ситуация сложилась именно таким образом: кто-то перешел все границы профессионального долга и человеческой порядочности. Оставалось выяснить — кто?

Резидент принял решение отправить всех пятерых подозреваемых оперативников — Веригина, Мазуна, Лоськову, Щеглова и Снаткина — в Москву. Но сразу нельзя это сделать, поскольку японцам стало бы понятно, кто подозревается в измене. Кроме того, эти люди были бы засвечены собственным начальством, хотя фактов против них пока не имелось.

Оставалось разбираться в ситуации и надеяться на выяснение всех обстоятельств этой запутанной истории. Что касается высылки сотрудников на Родину, то это следовало делать постепенно, с интервалами во времени, чтобы массовая замена советских загранработников не бросилась в глаза.

Каждый из пятерых оперативников подозревал, что может попасть под раздачу и будет вынужден паковать чемоданы. Хотя полной уверенности в этом не было ни у кого. Все надеялись на лучшее, тем более они действительно не знали о целях операции, которую провел Торопов. Не знали вообще ничего о том, с кем он встречался и каковы итоги этого рандеву.

Четверо из этой пятерки сосредоточились на выполнении обычных функций сотрудников советского посольства, ведь они были оформлены на определенные должности и выполняли кое-какую работу по этой линии, хотя, безусловно, не в полном объеме. Пятая участница «банды пятерых» — Лоськова работала, как обычно, в представительстве авиакомпании. Ей и раньше приходилось выполнять в полном объеме функции сотрудницы авиакомпании. Расписание прилетов и отлетов авиалайнеров — жесткое, не убежишь из помещения представительства или тем более с территории аэропорта по каким-то своим нуждам.

Веригин занимался текущей посольской работой. Обрабатывал японскую прессу, готовил аналитические записки по актуальным темам, прежде всего по проблемам советско-японских отношений.

Он теперь работал автономно от своего напарника Мазуна. Юрий знал, что Богдан погряз в служебной текучке. Больше они не выезжали вдвоем на задания по поручению резидента или его заместителя.

Наступило затишье в настоящей работе Веригина и Мазуна, ради которой они и были, собственно, командированы в Токио. Но как бы это затишье не оказалось затишьем перед бурей! Вот чего опасались оба партнера, привыкшие работать в поле, а не за канцелярскими столами, к которым они теперь были прикованы если не сказать кандалами, то во всяком случае сложившимися обстоятельствами, картами, которые легли не в масть.

* * *

Резидент вызвал к себе Лоськову. В кабинете присутствовал и его верный заместитель. На Лоськову пало основное подозрение в предательстве.

— Ну что, Лоськова, расскажи подробнее, как ты работала по прикрытию контакта около «Мицукоси»! — начал резидент.