Книга Государыня for real - Анна Пейчева

— Получается, я никак не могу отдавать вам по пять лошадей в день. Давайте остановимся на двух, — предложил Николай Константинович.

— Четыре, — буркнул Ерофеич. Телегин сардонически расхохотался.

— Три — и договорились.

— Вы серьезно?! — страдальчески воскликнул Телегин. — Без ножа режете, Николай Константиныч!

Но экс-император уверенно протянул старосте руку. Ссориться с местным населением было нельзя.

Ерофеич неохотно пожал ладонь экс-императора. Потом демонстративно вытер руку о полу грязного тулупа и мстительно сказал:

— Дроля матушка Мелисса Карловна дала бы и пять лошадочек.

— Что? — очнулся Николай Константинович. Ему послышалось, или из этой нечесаной бороды и правда прозвучало имя его любимой? Именно в тот момент, когда он усиленно не думал о ней?

— Мы с матушкой Мелиссой ведаем друг друга, — Ерофеич был явно доволен произведенным эффектом. — Я ее тулупом своим укрывал в стужу лютую.

— Что? — беспомощно повторил Николай Константинович. Он не понимал, что происходит.

— Госпожа Майер приезжала в Долину вулканов этой зимой, уговаривала этих негодяев не препятствовать возведению ветровой дамбы, они же тут строителей с ума посводили, — пояснил Телегин, испепеляя Ерофеича взглядом. — А этот ухарь посмел накинуть на плечи Мелиссы Карловны свой мерзкий тулуп. Она на заседании правительства рассказывала про его наглые проделки.

Николай Константинович заставил себя промолчать и стал смотреть на отражение паруса платформы в золотистой воде. Алексей барахтался в отражении, как фотон, который попался в солнечную ловушку.

— Леля, ну хватит уже, — ласково сказала Софья, когда он в очередной раз вынырнул на поверхность. — Иди к нам, я княженики в лесу набрала, меня студенты-биологи научили. Вкусно! Давай, а то тут господин Блюментрост к корзинке основательно присоседился.

— Должен же я себя чем-то утешить, — оправдался Мустафа, — это у вас, моя милая, и любовь, и ягоды, а у меня — ни парящих вагонов, ни шоколада.

— А ты уже восхитилась моей молодецкой удалью? — строго спросил мокрый Алексей, подтягиваясь к бортику платформы.

— Мы все, все восхитились, милый. Правда, пап?

— Такую бы энергию — да на магнит наш пустить, инверсия сразу бы и произошла, — усмехнулся Николай Константинович. — Не пришлось бы тогда нам тут заниматься бурением тоннеля в адские глубины.

Буровую установку, которую тащили сюда на двадцати четырех фурах, не так давно разработали в Императорском политехническом университете, причем исключительно в научных целях. Россия была слишком прогрессивна, чтобы бурить нефтяные или газовые дырки в хрупкой скорлупке нашей планеты. Проект «Сверхглубокая арктическая скважина» был посвящен детальному исследованию событий, происходивших на Земле примерно… 780 тысяч лет назад. Авторы проекта собирались искать в толще земной останки древних животных вроде Лох-несского чудовища. Впрочем, ребята были рады предоставить свою плавучую платформу Николаю Константиновичу. В мире высокой науки нет места мелочности и глупой зависти. Политехники еще и техподдержку организовали: укомплектовали сибирскую команду куратором «Сверхглубокой», усатым занудой Савельевым. На его фоне задумчивый Николай Константинович казался чуть ли не озорником Локи, скандинавским богом бесшабашного веселья. Каждый день, пока все идиллически пили рогозный кофе, Савельев сидел весь недовольный и бубнил: «Интересненько, а что вы будете делать, если ваш пленочный двигатель сломается, вручную бур крутить, что ли?» Он был большим консерватором и считал, что лучше классического электропривода быть ничего не может.

Николай Константинович и сам так считал, но электричества-то во всем мире сейчас не было, так что вариантов оставалось два: сколотить деревянное колесо, подсоединить его к буру и запрячь в него лошадей, либо все-таки сделать ставку на достижения третьего тысячелетия. Фотонную технологию придумали инженеры Императорской космической службы буквально пару лет назад для проекта «Второе солнце». На околоземной орбите предполагалось развернуть зеркало диаметром 5 километров из тончайшей фольги, чтобы отражало на унылый зимний Петербург солнечные лучи. На борту зеркала находились разные разумные устройства, заставлявшие его круглосуточно освещать именно столицу Российской империи, а не все подряд. Работали эти устройства без дополнительного топлива, исключительно от светового давления. Так, почти случайно, отечественные ученые наткнулись на решение давнишней физической проблемы. Вот эту-то космическую фольгу вместе с одним из новейших фотонных двигателей Николай Константинович и захватил с собой из Петербурга. Сейчас блестящий парус трепетал над платформой, как золотистый флаг научного прорыва. Конечно, при установке над озером его сильно обрезали — Долина вулканов это все-таки не бескрайний космос. Нынешний диаметр паруса не превышал пары сотен метров. И все равно зрелище было величественным. Особенно если осознать, что прямо сейчас парус собирал мириады фотонов и заставлял их бурить дно горного озера.

— Зря ты, Мустафа, расстраиваешься, — сказал Николай Константинович. — Будет тебе научная красота, когда мы добуримся до магмы. Озерная вода устремится вниз, пар устремится вверх… Ты представь, какая тут баня-то начнется! Вениками можно уже запасаться. Грозовые облака над нами будут грохотать без остановки!

— О, Аллах — воистину великое событие! — Мустафа молитвенно сложил руки и закатил глаза к небу, а точнее, к парусу. — Что может быть прекраснее, чем самодельное атмосферное электричество! Вообразите: летающие вагоны, и в них бьют наши личные молнии! Сладчайшее зрелище во Вселенной, верно, Николай?

Николай Константинович не успел ответить, поскольку Ерофеич внезапно вскочил со своего места, кинулся в воду темной стрелой и необычайно быстро поплыл к берегу.

— Удивительное создание, клянусь Аллахом, — Мустафа пожал плечами.

— Дрянь, а не человек, — вынес приговор Телегин.

Тут все отвлеклись на Алексея, который наконец-то вылез на платформу и начал шумно обтираться своей клетчатой рубахой, которую Софи бережно подшила шнурами от своих многочисленных браслетов. Богатырь тряс мокрой бородищей и во всех брызгался. Потом плюхнулся на один из свободных пеньков поменьше. Пенек побольше заменял команде стол.

— Только простуды нам тут и не хватало, — забормотал геолог Савельев, отъезжая со своим пеньком от встрепанного Алексея. — Таблеток мало, котел Ершова не работает, до ближайшей больницы тащиться полсотни километров, да и неизвестно, действует ли она сейчас, а он плещется во льду, как пингвин беззаботный.

— Нет тут никакого льда, Савельев, не хнычьте, — степенно ответствовал Алексей. — А если что, ерофеичем полечитесь.

Парень жадно набросился на жареного карася. С мясом тут было плохо: охотиться на крупных животных было некогда, лошади рассматривались исключительно как друзья, сармовчане своих яков не продавали ни за какие деньги, все лесные птицы куда-то подевались, зато откуда-то взялись городские голуби, которым делать среди вулканов было решительно нечего. Студенты-биологи уже готовили научные работы на эту тему, однако вся их писанина не меняла тот факт, что есть голубей, переносчиков разнообразных болезней, было никак нельзя. Оставались озерные рыбы, однако Николай Константинович не без оснований опасался, что этот источник питания отнюдь не бесконечен. Кое-кто из студентов-биологов предполагал, что рыбы в озере не будет уже через месяц. Студенты-химики срочно осваивали производство сыра из лошадиного молока.