Книга Герой (не) её романа - Елена Соловьева

— Истопи-ка мне баньку, куколка, — попросила Гриппа.

— Зачем это? — вздрогнула Поля. Нехорошее предчувствие, точно кошка когтем, царапнуло сердце. — Среди недели? Так поздно?

Гриппа улыбнулась, разгладила складки на любимом халате. Полина только сейчас заметила, что на старушке обновка, так долго хранимая в дальнем ящике комода.

— Раньше положенного пожила богато, — улыбнулась Гриппа. — Вот и ухожу раньше. Петенька меня уж заждался.

Поля зажала рот и нос, чтобы не зареветь и не разбудить детей. Но из глаз помимо воли брызнули слезы.

— И не вздумай по мне реветь! — предупредила Гриппа. — Не нужна я тебе больше. Помогла, чем могла, вон, какую внучку вынянчила. А дальше уж сама… тяжко мне, с каждым днем шевелиться все труднее. Неповоротливая стала, как лопата ржавая…

Поля обняла старушку, прижалась к родному плечу.

— Как же мы без тебя?.. — спросила едва различимым шепотом. — Ты часть нашей семьи. Часть нас самих.

Гриппа провела рукой по Полиным волосам. Обняла ее лицо ладонями и произнесла, глядя в блестящие от влаги глаза:

— Я всегда буду с вами. Всегда приду и помогу, чем смогу.

Плечи Поли дрогнули. На лице отобразилось удивление, заставляя отвлечься от горя, которое еще предстоит пережить.

— Разве оттуда возвращаются?..

— Я, куколка, в таких местах побывала, из такого ада выбралась, — улыбнулась Гриппа. — Откуда угодно вернусь.

Глава 24

— Жила тихо и так же тихо ушла, — заметила Матрена, утирая слезы платочком.

— До сих пор не верю, что ее нет, — вздохнула Поля. Положила на могилку букет свежих цветов. — Утром встану, выйду в кухню и зову ее. Потом опомнюсь, хочу расплакаться, но держусь. Анна и так тяжело перенесла уход любимой бабушки.

Сегодня, наконец-то, изготовили памятник и установили в положенном месте. Поля заказала двойной: с фотографией Агриппины и Петра. Они вышли такими молодыми, улыбающимися.

— Она теперь там, рядом с любимым, — охнула Матрена.

Поля покивала, коснулась памятника рукой, присела на лавочку и, облокотившись на маленький столик, спрятала лицо в ладонях.

— Так и нет от него вестей? — участливо поинтересовалась Матрена.

Имени Романа не произнесла, как будто боялась сглазить.

— Нет, — призналась Поля. — Мне все в один голос твердят: не жди, не надейся. А я не верю, что Рома умер. Вот не верю и все тут!

— Может, и правильно, любящее сердце завсегда чует, — поддержала Матрена. — Скажи, а что за представительный мужчина приезжал на похороны? С тобой о чем-то беседовал, с Анной и Аркашей знаком. Гриппин, что ль, родственник объявился? Пришел имущество делить?

— Нет у нее родственников, знакомых и то с десяток набралось, — рассказала Поля. — Это ты Степана Одинцова видела, партнера нашего по бизнесу.

Матрена покивала и коснулась волос девушки. Хотела заметить, как тоскливо смотрел Степан на Полю, да не решилась. Вон, как мужа ждет. Еще рассердится.

— Ухаживает за мной, говорит, будет ждать, сколько понадобится, — Поля сама завела этот разговор. — Но не лежит к нему сердце и все тут. Чужой он мне, далекий, понимаешь?..

— Еще как! — сердечно выпалила Матрена. — Сама такая, однолюбка. А то, что у Гриппы родственников нет, даже неплохо. Для тебя и деток. Вы ведь бизнес свой на ее земле начали. С ее маленького хозяйства вон, до какой фермы выросли.

Матрена снова всхлипнула. Она бы с радостью осталась с Полей, помогла ребяток воспитывать, да внуков оставить не на кого. Вот и получается, что выбирается в родные места только по особым случаям. И то ненадолго.

— Гриппа на меня завещание оставила, — заметила Поля. Глянула на памятник, тепло улыбнулась. — Когда только успела. Так и написано: движимое и недвижимое имущество, в том числе коллекция книг, мебель и драгоценности.

— А-ба! — воскликнула Матрена. — Драгоценности-то откуда?

— Колечко обручальное осталось, бережно в серванте хранимое. Для Гриппы оно было главным сокровищем, вот и указало. Идти пора, — Поля покосилась на хмурое небо, — дождь вот-вот начнется.

Женщины окликнули детей, игравших на небольшой полянке возле деревенского кладбища. Так странно было слышать их щебет среди безмолвия и скорби.

— Сейчас, только бабушке подарок отдам, — пообещала Анна.

Положила возле памятника букет ромашек. Аркадий добавил горсть цветных камушков.

После маленькая семья вернулась в дом, выпить с дороги чая и согреться. Матрена с грустью коснулась пустующего стула за столом, где обычно сидела Гриппа.

— Рука не поднимается убрать, — призналась Поля.

В доме все осталось по-прежнему. Только на консоли стояло уже две фотографии: Петра с боевым товарищем и улыбающейся Агриппины. То ли нарочно, то ли нечаянно, но смотрела она в сторону горячо любимого мужа — дождалась момента воссоединения.

— Мне мать твоя часто звонит, — рассказала Матрена, задумчиво размешивая сахар в кружке. — Спрашивает, как дела у тебя, чем занимаешься. Номер телефона все просит. Дать что ли?

Поля не знала, что и ответить. Уже раз пробовала примириться, не вышло. Стоит ли еще раз пытаться?..

— Она, поди, забыла, как я выгляжу, — сказала и нахмурилась. — А знаешь, дай телефон, раз просит. Кто знает, что у нее там на уме.

Матрена побыла в гостях всего день и снова сбежала в столицу.

А осенью случился неурожай. Налетели холодные ветры, принесли грозовые тучи с градом. Крупным, размером с кулак.

Не успели от одной беды оправиться, начался падеж скота. Ветеринары обнаружили у трепетно любимых коровок опасное заболевание.

— Точно сглазил кто, — заявили доярки.

И их, и пастуха пришлось уволить. Ухаживать стало не за кем. Чтобы подняться вновь, требовались средства. А у Поли едва осталось заплатить налоги. Хорошо, хоть обучение было бесплатным.

— Давай, я тебе ссуду дам беспроцентную, — предложил Полине Степан. — Как раскрутишься, отдашь. А пока придется нового поставщика искать.

Поля боялась соглашаться. В деньгах проценты с нее, может, и не возьмут. Вот только заплатить все равно придется. Коллегам по бизнесу не предлагают таких сделок. Чужим женам не делают таких одолжений.

— Спасибо, Степ, я подумаю, — пообещала она.

После встречи вернулась домой особенно нервная, расстроенная. Остановилась возле фотографии Гриппы и пожаловалась ей, подруге и соратнице:

— Ты ушла, и удача с тобой. Как теперь быть, ума не приложу…

Детишкам на еду и одежду пока хватало, но что будет весной? Надо землю обрабатывать, технику нанимать, семена высаживать. А ну как вновь неурожай — совсем без копейки останутся.