Книга Эндора - Лариса Петровичева

Катя отодвинула нетронутую чарку и поднялась. Мысли метались, как встревоженные птицы. Она не знала, какая из них окажется единственно правильной.

Что, если Кадес прав?

Что, если без магии она не интересна Эльдару? И он забудет о ней, как только они вернутся домой — потому что, о чем, черт возьми, может говорить великий колдун со студенткой-третьекурсницей?

И разве только в разговорах дело?

— Да, я готова, — негромко, но твердо промолвила Катя. — Идемте. Эльдар, ты… ты подожди меня. Все равно домой вместе ехать.

И только сейчас она набралась достаточной храбрости, чтобы взглянуть ему в лицо — усталое, опустошенное, мертвое

— Воды…, - прохрипела Лиза. Звуки царапались в иссушенном горле и не могли вырваться; собравшись с силами, она повторила: — Воды…

И тотчас же водопад обрушился ей на голову — вода была студеной, в ней, кажется, похрустывали мелкие льдинки, но Лизе никогда не было настолько хорошо. Она встрепенулась, ожила, снова смогла воспринимать мир и увидела, что стоит напротив небольшого, но изысканного дворца. Лиза сделала несколько глубоких вдохов и уловила тонкую алую нить оставленного Рудиным следа — владыка дворца сейчас был на втором этаже, за раскрытыми окнами: оттуда доносились звуки неуловимо классической музыки, тонкие ароматы еды, звон посуды и столовых приборов, а еще выплывали легкие паутинки ауры старинных потрескавшихся фресок, экзотических живых птиц, мраморных статуй богов, наборного паркета и золотой причудливой лепнины стен и потолка.

«Красиво жить не запретишь», — подумала Лиза. Под ногами поскрипывал светло-серый гравий дорожки, словно впивался в босые ступни русалки тысячей острых зубов. Поморщившись и переступив с ноги на ногу, Лиза подняла голову и увидела костлявые шпили тонких башенок, вгрызавшихся в алое закатное небо. Красные языки флагов жадно слизывали синеву с неба. Откуда-то издалека, со стороны пышного парка, веяло сыростью и прохладой. За деревьями клубился туман, и кто-то невидимый пробирался по дорожкам, стараясь ступать как можно тише. Человек, выливший на Лизу воду, опустил негромко звякнувшее ведро и осведомился:

— Все в порядке, мадам?

— Теперь да, — с искренним облегчением ответила Лиза. Дорога сюда полностью стерлась из ее памяти: она могла вспомнить только огромного черного жеребца, закованного в серебряный доспех и сердито сверкающего красными огненными глазами, легко вскочившего в седло Рудина, и ветер, стегавший по щекам.

— Владыка велел проводить вас в оранжерейный зал, — человек с ведром смотрел с опаской, словно боялся, что русалка начнет петь, зачарует его, и он ничего не сможет поделать, когда она разгрызет его голову и с жадностью примется выедать мозг.

— Мы хищники в своей среде обитания, — негромко промолвила Лиза, повторив фразу, когда-то сказанную Эльдаром по сходному поводу, и человек с ведром в ужасе шарахнулся в сторону: похоже, она прочитала его незатейливые мысли. — Где этот ваш зал? Провожать меня не надо, не заблужусь.

— Прямо и направо.

Лиза неприятно ухмыльнулась, подмигнула, вызвав у человека с ведром состояние, близкое к истерике, и послушно побрела туда, куда было указано, периодически останавливаясь и отдыхая, когда особо острый камушек впивался в босую ступню. В дворцовых окнах загорались мягкие золотые огни, за стеклами двигались человеческие тени, занятые своими делами, там бурлила жизнь — теплая, сытная, готовая наполнить голодный рот горячей кровью — но Лиза решила, что первое время ей лучше попоститься. Главное, чтобы в оранжерейном зале нашлась вода, это для русалки намного важнее. А там видно будет.

Миновав ту часть здания, которая, по всей видимости, была жилым крылом — с резными балкончиками, маленькими темными окнами, витыми лесенками и статуями хищно раззявивших клювы гарпий по фронтону — Лиза вышла к огромному стеклянному куполу, за прозрачной гладью которого кипела и влажно трепетала тропическая зелень. Из оранжереи доносился негромкий плеск воды, там работал большой фонтан, и Лиза, войдя внутрь, несколько минут любовалась тем, как в воде движутся мраморные наяды и тритоны, выплескивая бурлящие ручьи из своих узорных раковин. Подхватив подол тонкого длинного платья, в которое превратился ее Эльдаров деловой костюм, заботливо подогнанный по размеру простеньким заклинанием, Лиза легко вспрыгнула на бортик фонтана и нырнула в воду.

Механизм, приводивший фонтанный комплекс в действие, остановился. Наяды замерли, последние капли упали на водную гладь из их раковин. Лиза легла на прохладное мраморное дно и подумала, что Рудин сделал правильный выбор, отправив ее сюда, а не в дворцовые покои. Вода, пропитанная тонким духом гниющих растений, была для русалки действительно королевским подарком. Мелкие красные рыбешки шустрой стайкой подплыли к Лизе и принялись смешно тыкаться шершавыми рыльцами в ее раскрытые ладони — так домашние животные выпрашивают что-нибудь вкусненькое у хозяев. Но Лизе нечем было их угостить: она осталась без ужина и имела все основания полагать, что позавтракать тоже не получится, и рыбки, покружив возле русалки, в конце концов, уплыли по своим делам.

Неизвестно, сколько времени Лиза неподвижно пролежала на дне, наслаждаясь тишиной и покоем, но, в конце концов, через эту сонную тишь стал пробиваться медленный пульсирующий звук. По запястью, на котором недавно змеился браслет Коваччи, пробежала быстрая огненная нить — ее жгучее прикосновение заставляло морщиться от боли, но в то же время восстанавливало связь с хозяином браслета, и Лиза услышала далекие-далекие слова:

— …же у Кадеса. Соглядатаи видели, как отряд и меречь прибыли в замок. Дракон здоровущий!

— Хорошо, — если первый говоривший был ей не знаком, то уж голос Рудина она не перепутала бы ни с каким другим. — Обряд проведут в полночь, готовьтесь к выходу ранним утром. Боюсь, сегодня никому не придется спать.

Первый голос подобострастно хихикнул.

— Отдохнем после коронации, ваше величество.

Звуки иссякли, и в мире Лизы снова воцарилась глухая вязкая тишина. Вынырнув из воды, и усевшись на теплом мраморном боку морского змея, беззаботного спутника фонтанных наяд, Лиза увидела, что прежде темная оранжерея озарена мягким золотым светом — круглые жирные кхаадли, светлячки-переростки со сморщенными человеческими личиками, парили под потолком, то сбиваясь в кучу, то рассыпаясь во все стороны. Их отражения на водной глади казались рассыпанными звездами.

— Смените ваши латы на что-то более подходящее, Сергей Петрович, — улыбнувшись, посоветовала Лиза: Рудин стоял у фонтана, и шрамы на его лице сейчас были не белыми, а огненно-алыми, словно из-под кожи выступал потаенный огонь. Длинные волосы были подхвачены темной лентой. — Поплаваем.

Рудин пожал плечами.

— Плавать с русалкой? Это надо окончательно рехнуться.

Лиза снова обворожительно улыбнулась. В ее интонациях, жестах, мимолетных движениях лица — независимо от ее воли — появились нотки того древнего соблазна, который заставляет моряков с ликующими воплями бросаться в объятия голодной смерти и стирает блаженную улыбку на лице только тогда, когда русалка сгрызет ее.