Книга Охранитель - Константин Назимов

Объяснил, что если три палатки соединить, то получится одна большая, в ней комфортнее нам окажется, места получится намного больше. К моему удивлению, данное предложение отклика не нашло. Сперва Алексей подобную конструкцию пытался раскритиковать. Мол, ветер поднимется – унесет, дождь зальет. А через пару минут и Олесь не согласился, заявив:

– Вань, ты извини, но считаю, что каждому нужен уголок. А это получится уже казарма, пусть и на троих. Застряли мы тут дней на пять, придется убираться за каждым. Нет, я лучше в своей поживу, а вот насчет дозора – согласен, по очереди станем наш небольшой лагерь охранять.

Чудаки! Но доказывать им я ничего не стал. Хотя и странно это, вроде как собрались в команду, а получается, каждый сам за себя. Поставил свою палатку, под внимательными взглядами парней, сходил за лапником и сделал ложе, после чего вдоволь посмеялся над Олесем с Алексеем, которые рядом свои палатки ставили. Делать этого им раньше не приходилось – сразу видно, хотя и с умным и независимым видом пытались сойти за профи. Ну, чем бы дите ни тешилось. Палатки они все же поставили, покритиковать не успел: заявился подпрапорщик в сопровождении пятерых солдат, один из которых нам выдал сухпайки. Кстати, неплохой такой набор продуктов, даже яблоко было. А вот папирос не дали, ну да ничего, свои имелись. Широко зевая, сел к костерку и закурил. Парни за лапником отправились, решив с меня пример взять, и теперь можно прикинуть, что к чему.

Пара странностей есть, но в целом все укладывается в стандартную картину. Могли организаторы решить пересмотреть регламент? Легко! Со мной это никак не связано в любом случае, тут серьезно и заранее подготовились, да и затраты большие, как финансовые, так и временные. Подобных сооружений за пару дней не построить, если только на существующей базе чего-либо, а трибуны-то новые, еще краской пахнут. Нет, ко мне это отношения не имеет. Решили усложнить жизнь претендентам? Много охранителей развелось? На это нет ответа, все возможно.

Олесь и Алексей явились и сказали, что встретили подпрапорщика и, переговорив, узнали, что лагерь курсантов будут охранять и в том числе патрулировать, так что наше дежурство на хрен не нужно. Спорить оказалось бесполезно, мне заявили:

– Хочешь – дежурь, но мы спать, силы перед завтрашним днем необходимы.

Сплюнул в сердцах и очередную папиросину закурил. Парни, что называется, удила закусили и по своим палаткам демонстративно разошлись. Одному же продежурить всю ночь можно, но тогда и впрямь утром сил не останется, а что подготовили нам организаторы – тайна. Хотя мне показалось, что настроение у парней улучшилось, что-то им еще известно, о чем решили умолчать. Да и хрен с ними! Кинул в догорающий костер окурок, залил тлеющие угли из котелка и сам спать отправился.

Проснулся еще затемно и первым делом в лес – справить нужду и размяться. Ночью лагерь и в самом деле патрулировали, пару раз просыпался и наблюдал, как военные с факелами делали обход. Немного размявшись, отправился к оврагу, чтобы умыться, но, пройдя пару шагов, замер. За одним из деревьев звонко сломалась ветка, и раздался приглушенный шепот.

– Кто здесь? – негромко спросил, обозначая свое присутствие.

Не хочу поставить в неловкое положение кого-нибудь из курсантов или, не дай боги, курсанток.

– Поговорить хотим, – вышел из-за дерева парень.

– Ну, давай, – кивнул я, узнав одного из тех, с кем столкнулся в школе.

– Ты же заплатил за сдачу, правильно? А сам прибыл из села? – задал парень вопросы.

– Пропустим, – хмыкнул я, срисовав еще троих, находившихся за деревьями. – Давай ближе к телу.

– К телу?

– Можно к телу или делу, – пожал я плечами. – Драться в лагере запрещено, устроим потасовку – вылетим все вместе. Тебе же этого, насколько понимаю, не нужно. Говори – чего хотел?

Да, не сомневаюсь, не станут они кулаками махать, а вот из-за дерева дубиной по голове… Нет, и на это не пойдут, какие-никакие, а представления о чести имеют. Одно дело незнакомца прессануть, да и чтобы злость сорвать и вместо себя трудиться заставить, и совершенно другое, когда в спину ударить одному из своих. Нет, для этих-то своим вряд ли стану, но форма на нас одинаковая, пока они не пойдут на радикальные меры, между собой на такое не договорятся, а в одиночку не решатся. Хотя и ошибаться могу.

– Мы тебе даем двести пятьдесят рублей, и ты отказываешься от участия в состязаниях. Можешь просто уйти или слиться, – огорошил меня курсант.

– Двести пятьдесят? – удивленно переспросил я.

– Большие деньги, в частности для сельского парня, – насмешливо ответил этот переговорщик.

– Интересно, а за взятку тут какое наказание? – задумчиво проговорил я.

– Мало? – обескураженно хмыкнул парень и скосил глаза за дерево. – Тысячу – и ты забываешь сюда дорогу.

– Парни, я чего-то недогоняю. Смысл мне деньги предлагать? В чем проблема-то? Вас много, состязания длинные, не факт, что сам их пройду.

– Э-э-э, мы опасаемся, что ты подорвешь престиж школы, если продолжишь в том же духе, когда наших товарищей станут отчислять, а ты останешься, – выдал тот после небольшой заминки.

Уп-с! А это не его слова, явно повторил чье-то утверждение. Но для чего они с подобным предложением в таком количестве заявились?

– Парни, запомните: не продаюсь я, ни за тысячу, ни за десять, – покачал я головой и сделал шаг вперед.

– Пять тысяч, это последнее предложение, – поспешно проговорил курсант.

Я даже отвечать не стал, просто мимо прошел. В овраге умылся и от души напился воды. Есть какой-то неизвестный фактор, но смысл меня кому-то бояться? Оказалось, что не так все просто – через час после объявления на плацу, кто остается продолжать состязаться, разрешили встретиться с родными. Олесь с Алексеем куда-то слиняли, я уже собрался идти к своей палатке, рассчитывая застать друзей там, но меня остановил подпрапорщик:

– Чурков, чего Петра Евграфовича ждать заставляешь? А ну бегом!

– Есть! – коротко ответил и чуть руку к виску не приложил: инстинкты, мать их!

Обстановка армейская, на мне форма, на голове фуражка, правда без кокарды, как тут не среагировать на командирский голос?! Сделал вид, что фуражку снимаю и волосы поправляю, после чего пошел ротмистра искать.

– Иван, тут такое дело, – после приветствия хмуро заговорил учитель и замялся.

– Говори, – подбодрил я его.

– Ты фаворит, на тебя поставлена большая сумма денег на тотализаторе. Не знаешь, кто это сделал?

– Нет, – отрицательно покачал я головой. – Не представляю.

– Мало того, ходят слухи, что в данных состязаниях заинтересован трон. Никто не понимает такого пристального внимания, но в лагере как минимум десятка два из императорской стражи.

– И? Я-то тут при чем? – озадаченно спросил я, пытаясь как-то связать эти сведения со своей персоной.