Книга Домик номер десять - Наталия Романова

— Пройдет, — голос Розы звучал хрипло. — Курортный роман. Он такой. Искрит, — вспомнила его же слова.

— Думаешь? А я вот не уверен, — он говорил тихо. — Я люблю тебя.

Роза моргнула несколько раз, вздохнула, прикусила губу, чтобы не ответить так же и едва не заплакала. Как было бы славно ответить то же самое, и это было бы чистой правдой. Встречаться, как нормальные люди, проводить вместе вечера, обсуждать достижения учеников Матвея или нескончаемые проблемы на базе, или даже погоду. Ходить в кино, целоваться, когда этого хочется, а ночами заниматься любовью. Может быть, даже пожениться через несколько лет…

Было бы. Славно.

Но разве такое возможно? Жизнь Матвея была в родном городе Розы, а Розы — на этом курорте, и нет никакой возможности изменить хоть что-нибудь. Две тысячи пятьсот километров только в кинороманах не препятствие для любви, а в жизни — приговор.

В этот момент Розе нещадно хотелось одолжить у кого-нибудь розовые очки, пусть немного битые, пусть в пыли, но все равно розовые, окрашивающие окружающую жизнь в радужные тона, как и перспективы развития курортного романа.

— Слишком сложно для тебя, лягушонок, — проговорил очевидное и улыбнулся. — Привыкай к этой мысли: «я люблю тебя», время еще есть.

Аккуратно опустил и помог Розе надеть платье, нижнее белье убрал в салон машины, а презерватив выкинул в урну.

— Пошли? — протянул руку и подмигнул, тогда как Роза так и стояла истуканом рядом с машиной, молча, почти плача.

— Куда? — зачем-то пропищала.

— Как куда? Пить какао и делать массаж.

Глава 21

Последняя неделя отдыха «Русского богатыря» на базе неслась настолько стремительно, что Роза не успевала опомниться. Миша уехал, зайдя лично попрощаться с Розой и мамой сестер, та растеклась в любезностях, отнюдь не формальных, велела себя беречь и напомнила, что будет рада видеть его на следующий год, а то и зимой, когда начнется горнолыжный сезон.

— Красиво, воздух замечательный, погода мягкая, снееег, — заливалась соловьем мама. — И деток привозите, какой смысл торчать в городе, знаю я слякоть Питерскую, а тут и с горок накатаются, и на снег налюбуются, и для здоровья полезно.

— Обязательно, — улыбнулся Михаил. — Обязательно приедем.

Искренне улыбнулся, что интересно, без давления, которое ощущалось постоянно, если находишься в радиусе не меньше пяти метров от Миши. Он будто контролировал своего внутреннего беса, когда общался с детьми, Розой или ее мамой, чего нельзя было сказать об Альбине, впрочем, Роза даже не была уверена, что он помнит о последней. Та, в свою очередь, тоже не вспоминала о Михаиле Розенберге. Альбина быстро влюблялась, как и водится, на всю жизнь, до смерти, и так же быстро забывала объекты своих волнений.

Роза отправилась на ресепшен, было ее дежурство, распинаться долго перед Мишей было некогда, поболтав немного, она ушла, предоставив маме возможность выражать бурный восторг братьями Розенбергами одному из них.

У дверей мялась девушка, Роза узнала ее издалека. Это была та самая «миленькая студентка», с которой мутил Серега Витальевич. Девушка и правда была чертовски миленькой, не красивой, а именно миленькой. Светло-рыжие волосы вились мелким бесом, круглое, простоватое личико с некрупными чертами лица, пухлые, кукольные губки и белая, почти не тронутая загаром кожа. Удивляло то, что девушка пробыла на юге примерно месяц, а так и осталась светлокожей, будто только сошла с поезда, а веснушек, несмотря на рыжеватые волосы, не было.

— Вы что-то хотели? — Роза одновременно открывала дверь и обращалась к посетительнице.

— Да, — девушка потопталась за спиной Роза, а потом вошла внутрь помещения, вслед за ней, и остановилась с обратной стороны стойки. — Могу я вернуть деньги за проживание, мне надо уехать сегодня, сейчас, а у меня оплачена еще четыре дня…

— Конечно, — Роза мысленно почесала затылок. — Что-то случилось? Вас что-то не устроило? Может быть, я смогу решить вашу проблему.

— Нет, это личное, спасибо. Так я могу вернуть деньги? — с надеждой посмотрела на Розу, та кивнула еще раз, соглашаясь.

Ох и не любила Роза подобные случаи, но в договоре было четко прописан возврат денежных сумм, так что делать нечего. Хорошая репутация важнее финансовых потерь, к сожалению Розы. Да и понимала она миленькую студентку, девушка совсем молоденькая, лет девятнадцать, а то и меньше. Если и подрабатывает помимо учебы, то явно неполный день, а на родительских карманных не разгуляешься. По внешнему виду девочки не скажешь, что она представительница золотой молодежи. Скорее дочь крепкого среднего класса.

— А, вот ты где, обыскался! — на пороге нарисовался Серега Витальевич.

Роза опешила. Они, конечно, поддерживали дружеские отношения, часто разговаривали, шутили, он не мог удержаться от подколок, а Роза не могла не ответить на них. Но что бы Серега Витальевич «обыскался» Розу? С чего бы? Все административные вопросы всегда решал Матвей, на то он старший тренер и руководитель, а просто поболтать среди рабочего дня не в правилах Розы, Серега Витальевич знал это так же хорошо, как основы своей тренерской работы.

— Не надо меня искать! — отрезала девушка и вскинула подбородок.

— Как не надо, если ты страдаешь ерундой! Роза, не отдавай ей деньги!

— У меня договор, вообще-то, — отрезала и посмотрела на вспыхнувшую девушку.

— А плевать на договор, не отдавай, — он наступал на рыженькую, она пятилась к стене, зажмурив глаза в испуге, пока не уперлась худенькой фигуркой в дерево, тогда открыла глаза. — Перестань, ничего не случилось, останься, — он проговаривал слова сверху вниз, и девочка на глазах становилась меньше и меньше, несмотря на законы физики, казалось, она сейчас и вовсе растает.

— Уеду, — только и проговорила кудрявая.

— Я же тебя все равно найду, малышка, — Серега нагло улыбался. — Знаю, где ты живешь, где учишься, найду. И никуда ты от меня не денешься, — вколачивал слова в открытое и какое-то до болезненного ощущения в желудке детское личико.

Роза, конечно, никак не могла представить себя на месте этой «малышки», вряд ли какой-то мужчина сможет на нее вот так давить, а если и попытается, то ему же хуже. Сам полез, пусть сам и обороняется. Что Роза умела, так это постоять за себя. И не давать воли своим чувствам, они приходят и уходят, а Роза у себя остается, в единственном экземпляре, между прочим. Сама для себя незаменимая. Как же хотелось оттащить этого наглого павлина и сказать все это девочке, не позволить ей дать себя в обиду Дон Жуану от самбо. Выискался искуситель и знаток женских душ!

— Я… — девушка почти заплакала.

— Серега Витальевич, — не выдержала, наконец, Роза. — Выйди за дверь!

— В смысле? — он обернулся и уставился на Розу в недоумении.