Книга Искушение - Джуд Деверо

Ровена поставила свой стакан с виски.

– И все-таки меня кое-что смущает. Почему вы решили, что помочь может другая женщина?

Мелани улыбнулась.

– Заставить маленькую Темперанс сделать что-нибудь можно было только с помощью фразы: «У тебя не получится». Я ей, бывало, говорила: «Темперанс, дорогая, ты не наденешь сегодня свое розовое платье, а когда приедет твоя тетушка, ты останешься в своей комнате. Она считает, что все дети шумные и от них вечный беспорядок». В итоге Темперанс, не проронив ни звука, сидела в гостиной в своем хорошеньком платье, а пожилая тетушка моего мужа повторяла, какая у меня чудесная, вежливая и послушная дочка.

– Понятно, – ответила Ровена. – Мы вместе напишем письмо Кенне. Боюсь, что моя рука дрожит сильнее обычного.

Мелани кротко опустила глаза и ответила, что с радостью поможет.

Кенна Локвуд сидела в постели, когда горничная принесла ей письмо. Кенна была одета в тон надушенных простыней. Она прекрасно знала, что сидит в волнах сатина цвета шампанского и выглядит великолепно. Тяжелые парчовые портьеры были опущены, хотя за окном давно ярко светило солнце. В спальне Кенны всегда стояла ночь, свечи льстят женщине в отличие от солнца.

Рядом с ней раздевался Арти. Он был одним из молодых любовников Кенны, почти на десять лет младше ее, но не имеющий об этом представления. Один из ее старых «друзей» однажды поддразнил ее, что с каждым годом в спальне Кенны все меньше и меньше света, и поэтому она не стареет. Тот раз был последним, когда Кенна видела этого человека.

А сейчас, развалившись на кровати и повернув голову к мальчику так, чтобы лицо ее освещалось лучше всего, она размышляла над письмом. На конверте стоял фамильный герб Маккэрнов.

Когда Арти взял свои никогда не застегивающиеся брюки и сел в покрытое сатином кресло, Кенна вздохнула. Что случилось с романтикой? С той безумной страстью, которую она раньше испытывала? И которую раньше испытывали к ней мужчины?

Услышав ее вздох, Арти посмотрел на нее и улыбнулся. Она же, наоборот, отвернулась, чтобы он не видел, как она хмурится, взяла со столика конверт, распечатала его длинным ноготком, достала письмо и быстро просмотрела его.

Кенна села в кровати, совсем забыв, как обычно выдерживает свою страстную зовущую паузу.

– Святые небеса! – изумленно произнесла она. – Они хотят, чтобы я вернулась и вышла за него замуж! Или хотя бы притворилась, что выхожу. Эта старая склочница считает, что я обязана ей!

В глазах Арти она увидела такой интерес, какой не видела за все время общения с ним. Неужели она теряла свой шарм?

– Кто хочет, чтобы ты вышла замуж? – спросил он, поднимаясь с кресла и подходя к кровати.

– Никто! – ответила Кенна, откладывая письмо и протягивая к Арти руки.

Не имело значения, что она удачно вышла замуж, и ее последний муж оставил ей небольшое состояние (которое она тут же потратила). Не имело значения то, что она провела два года в университете в Глазго. Эти молодые снобы, кажется, никогда не забывали, откуда она родом. И не потому, что она оказывала небольшие услуги за маленькие «подарки». Некоторые графини занимались тем же, потому что им не везло, но мальчики, вроде Арти, всегда помнили о происхождении, а не о поведении.

Кенна стиснула зубы.

– Никто! – повторила она.

Арти попытался выхватить у нее письмо, и она отпрянула, заметив, что письмо его интересует больше, чем она сама.

– Это две пожилые женщины. Одну из них я знаю давно. Они хотят, чтобы я вышла замуж за человека, с которым когда-то была знакома. Честно говоря, письмо довольно бессмысленное.

– Они хотят использовать тебя? – в голосе Арти послышалась жалость, а Кенна ее ненавидела.

– Думаю да, но я не собираюсь туда возвращаться.

– А почему они считают, что ты поедешь?

– У них в головах застряла абсурдная идея, что я им что-то должна. Мать Джеймса – так зовут того человека – оплатила мое образование, поэтому они рассчитывают, что я сейчас им заплачу за помощь. Мать Джеймса знала, что я не любила ее сына, и она грозилась рассказать о моем...

– Бесстыжем поведении? – спросил Арти, целуя ее руку.

– Да, по отношению к Джеймсу. Он всегда был слеп в отношениях с женщинами.

– А как тебе удалось вынудить его мать оплатить твое обучение?

Кенна улыбнулась, вспомнив об этом.

– Я сказала ей, что, если она меня не отправит куда-нибудь – наподобие университета, – я уговорю ее сына бежать вместе со мной.

Кенна освободила свою руку. В голосе Арти звучали веселые нотки.

– Не сейчас! – резко сказала она, отбрасывая покрывало и поднимаясь с постели.

Молодой человек лежал на подушках и смотрел, как она ходит по комнате.

Кенна подошла к туалетному столику. С каждым годом количество баночек с маслами и мазями увеличивалось.

– В этом богом забытом поместье меня интересовал только один мужчина. Гэви Дугал, – сказала она, роясь в ящиках.

Через пару минут она вернулась к кровати, села рядом с Арти, открыла маленькую кожаную коробочку красного цвета и осторожно высыпала ее содержимое на пуховое одеяло из шелка.

– Я уже много лет не доставала эти штучки, – тихо произнесла она, взяв в руки ожерелье из засохшего вереска.

Оно начало рассыпаться в ее пальцах, и она аккуратно положила его на место. Здесь же была маленькая книжечка с карандашом, вроде тех, какие носят с собой девушки на танцы, чтобы записывать имена своих партнеров. Еще там был маленький камушек, отшлифованный водой.

Кенна прикрыла камушек, и ее глаза стали мечтательными.

– Гэви подарил мне этот камушек, когда мы впервые занимались любовью. Нам было по четырнадцать, я до сих пор чувствую запах вереска.

– И он не женился на тебе? Нахал! – Арти поддразнивал ее.

Кенна положила камушек обратно в коробочку.

– Он хотел жениться на мне, но я была слишком амбициозной. Я решила, что выйду замуж за старшего сына лорда, потому что у него было больше денег, и поэтому Гэви сбежал работать в Эдинбург. Позже я слышала, что он женился на какой-то сироте и вернулся домой через несколько лет. Но к тому времени я уже уехала учиться, а Джеймс тоже нашел себе жену.

– Что это? – спросил Арти, взяв тонкий кусочек меди, на котором был узор – дырочки, производившие впечатление, что в руках бумажная салфетка.

– Безделушка, оставшаяся от моего первого любовника, – ответила Кенна, улыбаясь своим воспоминаниям.

– Он играл в азартные игры?

Кенна быстро подняла голову.

– А что?

– Я видел такую штучку еще в детстве, и мой отец объяснил мне, что это такое. У одного известного игрока такая безделушка была вставлена в веер, вроде украшения. Но когда он раскрывал веер и смотрел на рубашки карт остальных игроков, то видел рисунок, говорящий о том, какие карты у его партнёров по игре. Конечно, пользоваться таким трафаретом можно только для определенного вида карт. Они должны быть с одного печатного станка, и этот человек договорился со стоявшим у станка, чтобы тот подогнал рисунок рубашки карт.