Книга Потаенный свет - Майкл Коннелли

– Извините, мы так не договаривались, – возразил я.

– Именно так мы и договаривались.

– Ошибаетесь. Я не обещал передать вам записи. Я говорил, что не предам их огласке. Я не такой дурак, как вы думаете, Джон.

– Мы же договорились, – упорствовал Пиплз. На скулах у него заиграли желваки.

Я достал из кармана кассету.

– Не верите, послушайте сами. Я записал нашу беседу.

Зрачки у него потемнели от злости. Он понял, что я держу его на коротком поводке.

– Возьмите пленку себе, Джон. Считайте это жестом доброй воли. И учтите, это оригинал, копии я не снял.

Он медленно протянул руку.

– Я посмотрю, что тут есть, а вы позаботьтесь, пожалуйста, насчет Азиза.

– Я вернусь через десять минут. Если кто-нибудь зайдет, скажите, что ждете меня.

– Последний вопрос – насчет денег.

– Что насчет денег?

– Какую сумму нашли у него под сиденьем?

– Сто долларов. Одна банкнота была помечена.

Пиплз заметил разочарование на моем лице.

После его ухода я сел за стол и раскрыл папку. Сверху лежали два листа с грифом "секретно" и вычеркнутыми черными чернилами словами и целыми строчками. Пиплз явно не хотел, чтобы я видел больше, чем мы договаривались. Как я понимаю, эти два листа были взяты из большого досье. На каждом листе в левом верхнем углу мелким шрифтом напечатан код. Я списал оба кода и стал читать.

На первом листе было два датированных абзаца.

11.V.99. ОБЪЕКТ видели в Гамбурге___вместе с___и___.

Он был в ресторане у___приблизительно с 20.00 до 23.00. Подробности не сообщаются.

1.VII.99. После перелета из Гамбурга рейсом № 698 "Люфтганзы" ОБЪЕКТ в 14.40 предъявил в Хитроу паспорт. Подробности не сообщаются.

Следующие абзацы на листе были полностью вычеркнуты. Итак, передо мной материалы из журнала наблюдений за Азизом, который несколько лет вело ФБР. Азиз постоянно находился под слежкой. Информаторами являлись собственные агенты и пограничники на паспортном контроле.

Я обратил внимание на обе даты. Убийство Анджеллы Бен-тон и ограбление не съемочной площадке произошли между ними. Это отнюдь не снимало с Азиза подозрений в том, что он был прямым или косвенным соучастником данных преступлений. Если верить документу, он находился в Европе до и после происшествий. Но это не алиби. Согласно "Лос-Анджелес таймс", Азиз перемещался с места на место, меняя внешность и по фальшивым документам. Весьма вероятно, что он проник в Штаты, совершил преступления и затем скрылся.

Я взялся за второй лист, где остался лишь один незачеркнутый абзац, зато дата была знакома.

19.III.00. Проверка документов у ОБЪЕКТА. Прибыл в 18.11 рейсом № 88 компании "Кантас" из Манилы. Произведены допрос и обыск. См. шифровку 00-44969. Отпущен в 21.15.

Оказывается, в тот вечер, когда исчезла Марта Гесслер, Азиз имел надежное алиби. До четверти десятого его допрашивали в аэропорту фэбээровцы. Я положил оба листа обратно в папку. Заметок больше не делал, записывать было нечего. Я собирался раскрыть "убойную книгу", как в комнате появился Милтон. Я молчал, ждал, что скажет он. Милтон огляделся, словно проверяя, нет ли посторонних, и заговорил:

– Вы делаете вид, Босх, будто ничего не боитесь. Но ваши делишки не сойдут вам с рук. От меня вы не уйдете.

– То же самое я могу сказать вам.

– Не блефуйте, Босх. – Милтон оперся руками о стол и вперился в меня сверлящим взглядом. – Вы живете в прошедшем времени, Босх. Мир ушел вперед, а вы барахтаетесь в прошлом, хватаетесь за соломинку, мешаете людям защищать свое будущее!

Речь не произвела на меня никакого впечатления. Я откинулся на спинку стула.

– Может, успокоитесь, приятель? Зачем волноваться? Ваш босс не намерен расчищать авгиевы конюшни. Он зол не за то, что вы сделали, а за то, что попались.

– Я в ваших разъяснениях не нуждаюсь!

– Отлично. Чего же вы хотите?

– Предостеречь вас. Берегитесь, Босх, я объявляю вам войну.

– Принимаю вызов.

Милтон вышел. Через полминуты вернулся Пиплз.

– Вы готовы?

– Давно.

– Где папка, которую я вам дал?

– Положил ее в ящик.

Он выдвинул ящик, чтобы убедиться. Раскрыл даже папку – проверить, на месте ли материалы.

– Пошли. Захватите коробку с вашим барахлом.

Мы миновали одни двери, другие и оказались в коридоре, где находились камеры. Карточкой-ключом Пиплз открыл комнату для допросов. Там стояли стол и два стула. На одном сидел Муса Азиз. У стены в углу стоял незнакомый мне агент.

– Садитесь, – сказал Пиплз. – У вас пятнадцать минут.

Я поставил коробку на пол, выдвинул из-за стола стул и сел напротив Азиза. Передо мной был худой, истощенный человек. Выкрашенные волосы отросли и у корней стали темными. Глаза под тяжелыми веками воспалены. Интересно, у него в камере когда-нибудь выключают свет? Два года назад его допрашивали и обыскивали в аэропорту несколько часов. Теперь, после задержания на границе, он мотает неопределенный срок в застенках ФБР.

Я не ожидал многого от нашего разговора, но сознавал, что, прежде чем выдвигать обвинения против человека или снять с него подозрения, с ним нужно встретиться лицом к лицу. После просмотра материалов сыска и слежки я склонялся к мысли о невиновности Азиза. Единственное, что свидетельствовало против него в связи с убийством Анджеллы Бентон, – деньги. При задержании у него нашли помеченную стодолларовую банкноту из числа тех, что были привезены на съемочную площадку. Можно выдвинуть десяток объяснений тому, как она к нему попала, однако участие в убийстве и ограблении не самое весомое.

Я достал из коробки мое досье на Анджеллу Бентон и положил на стол ее студийную фотографию, сделанную по окончании ею Университета штата Огайо за два года до смерти. Карточку предоставили мне родственники убитой.

– Меня зовут Гарри Босх. Я веду расследование убийства Анджеллы Бентон, совершенное четыре года назад. Вам знакома эта женщина?

Взгляд Азиза скользнул по фотографии, но никакой реакции я не заметил.

– Вы ее знали?

Азиз ничего не ответил.

– Она работала в кинокомпании, которая подверглась крупному ограблению. Вас задержали с помеченной банкнотой. Как она к вам попала?

Азиз поднял голову, но ничего не сказал.

– Тебе приказали не отвечать на мои вопросы?

Молчание.

– Приказали, да? Послушай, если не знаешь ее, кивни.