Книга Неповторимая - Шеннон Дрейк

— Значит, той ночью кто-то перехитрил заговорщиков, — заметил он. — Мне было суждено погибнуть в огне, и кто-то позаботился, чтобы все выглядело именно так, а затем меня подменил трупом другого человека.

— Возможно, кто-то из моих родных пытался спасти тебя, — предположила Шона.

— Вполне допускаю. Но незачем говорить об этом с таким превосходством!

— Чего же вы ждали, дорогой мой лорд Даглас? Ваши внезапные появления встревожат кого угодно — и при этом вы никогда не стучите в дверь или хотя бы по спинке кровати!

— Призракам не полагается стучать.

— Тогда, вероятно, призракам не полагается наслаждаться радостями простых смертных.

— Как грубо, миледи! Особенно если учесть то, что я провел в кресле много ночей подряд, заботясь о вашей безопасности.

— И то правда, — насмешливо согласилась Шона. — Если уж мне суждено быть убитой, убийцей станешь ты.

— Непременно.

— Если ты готов сторожить меня, — ровным тоном продолжала она, — можешь продолжать.

Шона всеми силами старалась смотреть Дэвиду в глаза. Но ее била дрожь, а ресницы то и дело опускались, прикрывая глаза. Почему сегодня ей так тревожно?

— Ты боишься, — заметил Дэвид, — но это ни к чему — я здесь. И ты права: если уж тебя кто-нибудь убьет, то убийцей буду я.

— Лорд Даглас, ваше красноречие несравненно. Прошу вас, располагайтесь в своем кресле у огня, где вы достойно стояли на страже моего покоя, пока я не помешала вам так грубо своим криком.

— Меня не устраивает кресло у камина.

— Какая досада!

— Но мне не хотелось тревожить твой сон.

— Удивительное благородство! Значит…

— Но ты уже не спишь, — напомнил он.

Ее окатила горячая волна. Шона была готова признаться, что не желает ничего другого, кроме как найти утешение в глубоком сне.

Но вряд ли теперь ей удастся заснуть. Видения заполонили ее мозг. Ей хотелось ощутить рядом плоть живого человека, почувствовать обхватившие ее тело сильные руки, избавиться от страха, который внушила ей промозглая и мрачная могила. Она скользнула к нему в объятия с негромким радостным вскриком. На мгновение она ощущала только спокойствие и надежность его рук, но вскоре чувства стали глубже…

Его пламя жгло ее снаружи и изнутри, и когда сладкое блаженство охватило их, как искры, вылетающие из горящего полена, расколовшегося в нестерпимо жарком пламени, она взлетела вверх и лишь спустя некоторое время медленно поплыла вниз…

Но его тепло не исчезло. Шона знала: он уйдет. Испарится в первые часы рассвета, и она даже не поймет, куда он скрылся. Но он будет по-прежнему следить за ней и слушать — все до единого слова.

Шона пошевелилась, когда Дэвид наконец поднялся с постели; Комнату по-прежнему заполняли тени, но слабые проблески света уже виднелись в окне. Она почувствовала теплое прикосновение его губ ко лбу, а затем тепло исчезло. Он растаял бесследно, как сон. Прикосновение сохранилось лишь в памяти. Шона закрыла глаза и содрогнулась, ощутив внутри страшную пустоту. Она задумалась, станет ли Дэвид когда-нибудь для нее больше, чем сном?

Сабрине не спалось. Как долго она сумеет пренебрегать недомоганием, которое мучило ее во время плавания через океан? Сколько сможет делать вид, что очевидного не существует? Она улеглась спать, но тут же встала. Набросив поверх рубашки халат, она стала ходить по комнате взад-вперед.

Слоан!

Она помнила все подробности их первой встречи в комнате постоялого двора, когда в отчаянии пыталась спрятаться от отчима, а Слоан предположил, что она — новенькая, присланная из ближайшего борделя. Сабрина едва ли могла объяснить, в каком положении очутилась, а тем временем становилось все хуже и хуже, пока она… Однако ухитрилась скрыться от отчима. И осталась жива. А теперь должна нести ответственность за другую жизнь внутри ее!

— О Господи! — прошептала она и содрогнулась.

Ночь прошла скверно. Наступило утро, однако он не узнал ничего, что ей следовало сказать ему. И остался при своем мнении, что девушка прибыла из публичного дома…

Слоан обошелся с ней вовсе не жестоко. Он разбудил ее, и она испытала чувственное возбуждение, прежде чем успела полностью проснуться. Да, так оно и было! Всего одна ночь, одно утро! А затем Сабрина с ужасом узнала, что он не только кавалерист-полукровка со стальными сердцем и волей, но и лучший друг ее зятя. Значит, им предстоят частые встречи. Этот холостяк наверняка привык запросто выбирать себе любых женщин, белых или краснокожих, он умел казаться и обаятельным, и безжалостным, и упрямым. Сабрина была в долгу перед ним — за помощь, когда отчим выслеживал ее и Скайлар, чтобы убить.

Сабрина обхватила себя руками. Слоан — метис. Будучи наполовину индейцем сиу, он наверняка ввяжется в приближающуюся войну. Она не боится его, повторяла себе девушка. Она вообще ничего не боится.

Ложь!

Сабрина страшилась диких индейцев и, несмотря на его утонченные манеры, была уверена, что огонь, горящий под цивилизованной оболочкой Слоана Трелони, так же свиреп, как в душе любого краснокожего в перьях и боевой раскраске.

Сабрина оглядела комнату и обшарила ящики шкафа и стола вишневого дерева, надеясь отыскать бутылку бренди или шерри. Виски тоже сойдет. Вдруг она остановилась, припомнив слова Эдвины о том, что спиртное может повредить ребенку. Но если выпить совсем немного бренди… У нее так или иначе родится ублюдок.

Эта мысль вызвала у нее тошноту, и Сабрина метнулась к окну, спеша глотнуть ночного воздуха. Она вовсе не наивное дитя и не была такой, когда в отчаянии предприняла путешествие из Мэриленда на запад, к сестре. Девушка умела быть твердой и решительной, поскольку выросла рядом с негодяем, который убил ее родного отца и вышел сухим из воды. Признанный политик, он имел так много связей, что без труда выследил ее по пути на запад. Чтобы спрятаться от него, Сабрине пришлось делить комнату со Слоаном Трелони, подавив страх и стыд с помощью виски. А наутро она пришла в ярость, разозлилась на себя, ибо даже не попыталась открыть правду, позволив Слоану Трелони верить, что она — девчонка из борделя. А еще она злилась на него. Сабрина сумела бы примириться с собой, если бы уверилась, что принесла жертву ради собственной жизни и жизни Скайлар. Но случившееся навсегда врезалось в ее память. Слоан показал ей, какой может быть любовь, но при этом предполагал, что обучает шлюху. Когда Сабрине наконец удалось улизнуть, он наверняка расстался с ней так же легко, как выпивал утреннюю чашку кофе. Следующая встреча ее ошеломила. Девушка возненавидела себя. А теперь…

Она никогда не решится открыть ему правду. Прекрасно! Тогда что же делать? Убедить сестру, что произошло второе в истории непорочное зачатие? Разумеется, она могла солгать и объяснить Скайлар, что дома, в Мэриленде, у нее был мужчина. А потом ей придется расстаться с сестрой. У Скайлар теперь есть Ястреб. Мир вокруг держится на волоске, среди сиу уже начинаются волнения…