Книга Превращение - Дженнифер Арминтраут

История древней Персии неразрывно связана с историей восточного ковра. Искусство ковроделия передавалось от поколения к поколению и считалось самой дорогой семейной ценностью. Изначально ковры ткали на дому, для личного пользования или в подарок. Только в III веке н. э. в мастерских и мануфактурах Персии началось производство ковров на продажу. Проследить историю персидского ковра — значит проследить путь развития одной из величайших в мире цивилизаций.

Многие историки сходятся на том, что изобретателями ковра были безымянные кочевники Центральной Азии. Ковер для кочевника был незаменимым предметом интерьера — он защищал от холода и сырости, мог служить входной дверью шатра, или его полом.

Персы умели ткать ковры еще 2400–2500 лет назад. Именно так учеными оценивается возраст первого сохранившегося до наших дней восточного ковра. Он был найден на Алтае советскими учеными в археологической экспедиции под руководством Руденко и Грязнова. Благодаря вечной мерзлоте содержимое усыпальниц Пазырыкских курганов хранилось в течение тысячелетий. Одной из находок Пазырыка оказался ковер иранской работы, ставший настоящей сенсацией. Эта находка свидетельствует об уникальном факте: спустя столетия классическая техника ручного плетения ковров не претерпела никаких изменений.

История сохранила для нас рассказ об одном из первых шедевров персидских мастеров — "Весеннем ковре" царя Хосрова I, сплетенном в VI веке в честь победы персов над римлянами и завоевания Аравийского полуострова. "Весенний ковер" был, без сомнения, самый дорогим ковром в истории. Это в то время имело и политическое значение — такой ковер был символом власти и мощи, а его красота символизировала божественное происхождение царя. Размеры ковра были поистине гигантскими: 122 метра в длину, 30 метров в ширину, а весил он несколько тонн. Но самое потрясающее — узор этого ковра. Земля была вышита нитями из золота, вода — прозрачными драгоценными камнями. Цветы и плоды на деревьях были также из самоцветов. Предания повествуют, что когда расстилали этот ковер, весенний воздух проносился по залу. Но в середине седьмого века Персию захватили арабы, и "Весенний ковер" не пережил нашествия: завоеватели разрезали его и увезли из захваченной столицы по частям.

6) Луис Комфорт Тиффани (1848–1933) — знаменитый декоратор американской «золотой эпохи». Он обладал даром предвидения и был одним из самых оригинальных и творческих дизайнеров того периода. В числе первых в Америке Тиффани обратился к элегантному и изящному стилю модерн, который процветал в Европе в конце XIX — начале XX века. Кроме того, он известен как первый индустриальный дизайнер, совмещавший в своих многочисленных творениях художественную отточенность формы и функциональность. Тиффани был экспериментатором, одержимым стремлением к совершенству и собственным «крестовым походом» за новой эстетикой, которая смогла бы наилучшим образом отразить американский стиль жизни. Тиффани сконструировал множество разнообразных видов ламп и абажуров — от простых до вычурных, от неброских до роскошных. Были светильники в форме конуса и шара, настольные и напольные лампы, люстры. Некоторые модели люстр Тиффани называл «висящими букетами». Как бы то ни было, коллекционеры в наши дни разыскивают и скупают за огромные деньги именно эти «цветочные» лампы с их неповторимыми, изукрашенными орнаментом бронзовыми основаниями, иногда включающими в себя прекрасную мозаику. Тиффани использовал в качестве «моделей» для ламп самые разные цветы: герань, магнолию, мак, ломонос, молочай, водяные лилии, желтый нарцисс, тюльпаны, пеоны, настурции, бегонию, гортензию, ракитник, розы, яблочный и вишневый цвет, глицинию. Он также брал за образец бамбуковые листья и винную лозу, а кроме того — экзотические фрукты, такие как ананас. Некоторые модели абажуров, например «Елизаветинский», «Сокровище империи», «Венецианский» и «Русский», стилизованы под различные исторические эпохи.

7) Ар-деко́, варианты: ар деко, арт деко, арт-деко (фр. art dйco букв. «декоративное искусство», из Exposition Internationale des Arts Dйcoratifs et Industriels Modernes — «Международная выставка современных декоративных и промышленных искусств» 1925 г., Париж) — течение в декоративном искусстве первой половины XX века, проявившееся в архитектуре, моде и живописи. Представляло собой синтез модерна и неоклассицизма. Отличительные черты — строгая закономерность, этнические геометрические узоры, роскошь, шик, дорогие, современные материалы (слоновая кость, крокодиловая кожа, алюминий, редкие породы дерева, серебро). В США, Нидерландах, Франции и некоторых других странах ар-деко постепенно эволюционировал в сторону функционализма.

ГЛАВА 9 Противоядие

Я покинула дом, в то время как из электрических приборов в коридоре извергался водопад искр. В этот раз я бежала по лужайке, но только чтобы отвоевать нам немного времени. Не зная, как Натан отреагирует на противоядие, я хотела привезти его в безопасное место, прежде чем средство начнет действовать.

Зигги покинул место водителя, наверное, чтобы позаботиться о Натане. Я постучала в заднюю дверь и отскочила, когда та распахнулась. Зигги пригнулся около тела Натана, нацелив деревянный кол прямо мне в сердце.

Узнав меня, он бросил оружие.

— Прости. Расслабляться нельзя ну никак.

— Все в порядке, — проворчала я, забираясь в фургон и закрывая за собой двери. — Как он?

— Жив, но и только. Что ты обнаружила?

Я показала ему противоядие, искрящееся грязно-голубым светом в стеклянном пузырьке.

— Садись за руль, я волью это ему в горло и, надеюсь, оно не сработает, пока мы не вернемся обратно в квартиру.

— Что ты имеешь в виду? — Зигги откинул брезентовый занавес и пробрался за руль.

— Просто я не имею представления о том, что оно сделает с ним.

Когда мотор чихнул и заработал, я осторожно пробралась вперед, к голове Натана, но тут меня швырнуло к нему на грудь, когда фургон накренился, наехав на обочину.

Этот контакт оказался неожиданным и пугающим. Даже бесчувственный, без уз крови, связывающих нас, Натан все еще привлекал меня. Несмотря на то, что он лгал о том, кем был. Или на то, что не сказал мне о вампирской связи с моим создателем. Я напомнила себе, чем пожертвовала ради его благополучия.

Открыв пузырек, я вылила содержимое в его полуоткрытый рот. «Надеюсь, что у противоядия ужасный вкус», — подумала я, недовольно нахмурившись. Затем откинулась на стенку кузова и стала ждать. Почему я сделала это? Когда я собралась помочь ему, то чувствовала, будто делаю это для друга. А когда обнаружила, что едва знаю его, то все же не стала останавливаться.

Я не хотела признавать тот факт, что Кир мог оказаться прав. С проблемой Натана… или Нолена… можно было обратиться к «Движению», но моим первым побуждением было бежать к моему создателю.

Встав на колени рядом с Натаном, я пощупала его пульс. Ничего. Ни дыхания. Ни рефлексов.

Потерпев поражение, я легла рядом с ним, больше по необходимости, чем ради близости. Мое тело болело от усталости. Мои чувства были в полном беспорядке. Единственный человек, с которым, как я думала, нахожусь в безопасности, ну, может, не совсем в безопасности, но все же в большей, чем с другими, не являлся тем, кем я его считала. То, что он был мертв, делало ситуацию еще хуже. Слезы катились по моим щекам. Я пыталась плакать так, чтобы Зигги не услышал меня.