Книга Безбрежное чувство - Джо Гудмэн

Примочки нужно было накладывать теплыми, но остывали они довольно быстро, поэтому ночь для троицы пролетела незаметно. Зато к утру они единодушно признали, что их усилия не прошли даром: опухоль опала, воспаленная кожа вокруг раны обрела более естественный оттенок. Джерри дышал теперь глубже и менее часто. Когда взошло солнце, в комнату явились Эшли и Лия, чтобы сменить родичей. В полдень можно было не опасаться за состояние больного. Джерри впервые за последнее время по-настоящему погрузился в крепкий сон.

Ближе к полудню приехал доктор, чтобы прооперировать больного. Его отвели к пациенту. После осмотра ему ничего не оставалось, как объявить о произошедшем чуде. К тому времени стол уже был сервирован, и медик сделал свое заявление в дверях столовой, где семья собралась для трапезы. Все утро Рэй одолевала тревога, поэтому слова доктора бальзамом пролились на ее душу. Нечего было и стараться скрыть свое счастье. От домашних не ускользнул ее сияющий взгляд, и тайна, которую так усердно хранили Эшли, Дарлин и Гарет, была раскрыта. Поняв это, Рэй залилась краской и потупилась, не решаясь взглянуть на отца и мать. После неловкой паузы Чарити и Роберт наперебой принялись упрашивать доктора отобедать с ними. Тот согласился, все прошли к столу и уже там заговорили разом, прося друг друга передать хлеб, печеный картофель, домашнюю колбасу.

Перестав быть объектом всеобщего внимания, Рэй облегченно вздохнула. Однако она хорошо понимала, что все украдкой следят за тем, сколько она съест (ведь у влюбленных, как принято думать, совсем нет аппетита), и наполнила свою тарелку до краев. Она вышла из-за стола почти сразу, как доктор откланялся. Прикрыв за собой двери столовой, Рэй услышала, как отец громогласно объявил, что желает знать, почему от него скрыли такое важное обстоятельство. Девушка улыбнулась и поспешила в комнату Джерри, чтобы отпустить горничную.

— Если хотите, мисс Рэй, я могу остаться еще немного. Надо же покормить мистера Смита!

— Иди, не то твой обед на кухне простынет. Я справлюсь сама.

Когда горничная ушла, Рэй с сомнением посмотрела на стол, на котором стояла глубокая фаянсовая миска с мясным бульоном, обильно посыпанным гренками. Она не любила кормить больных. Братья, если им случалось тяжело заболеть, ненавидя собственную слабость, всегда вымещали плохое настроение на том, кто их кормил с ложки. Только поэтому Рэй смотрела на миску как на недруга.

— Боишься, что она на тебя прыгнет?

Девушка круто повернулась. Джерри выглядел подозрительно живо для человека, днями не приходившего в сознание.

— И давно ты… вы не спите?

— С тех пор как вы здесь, мисс Маклеллан.

— Вот как!

На губах Джерри была та самая ленивая улыбка, которая всегда смущала девушку. Рэй почувствовала себя не в своей тарелке.

— Как самочувствие? — осведомилась она очень деловым тоном.

— Паршиво.

— Прошу вас, мистер Смит, следите за своим языком!

Джерри так изумился, что перестал улыбаться. Как? Ему нельзя сказать даже «паршиво», когда он слышал из уст этой девушки столько непечатных выражений! Выходит, она забыла и то, как он расписал за это ее круглые ягодицы?

— Что с вами, мистер Смит? — вежливо спросила Рэй. — У вас такой странный вид… может быть, немного опия?

— К черту опий!

— Мистер Смит!

— Ну хорошо, хорошо.

Рэй отвернулась, чтобы взять с подноса миску, и улыбнулась: если ей удастся и дальше пресекать всякие вольности, возможно, обойдется без щекотливых моментов. Теперь, когда Джерри заметно оправился, он не задержится в Маклеллан-Лэндинге. Покинув его, он так никогда и не узнает, как много для нее значил.

— Хотите поесть? Или аппетит еще не вернулся? Тогда лучше отдыхайте и набирайтесь сил.

— Пожалуй, я что-нибудь съем, мисс Маклеллан.

— Конечно.

Рэй получше взбила подушки и помогла Джерри усесться, стараясь при этом не сместить примочку на раненой ноге. Потом присела на край постели и приступила к процедуре кормления.

Джерри едва сдерживал улыбку. Неся к его рту ложку с дымящимся варевом, Рэй от усердия сдвигала брови и высовывала язык. Было совершенно очевидно, что она относится к своей задаче с полной ответственностью.

— Что вас так смешит, мистер Смит? — осведомилась она, заметив веселый блеск его глаз.

— Я ранен в правую ногу, а не в правую руку. Вижу, это ускользнуло от вашего внимания.

Рука Рэй с полной ложкой бульона замерла на весу. Он просто невыносим! Тем временем Джерри забрал миску и, держа ее за ручку, принялся отхлебывать варево — бесшумно, мелкими глотками, время от времени ловко подхватывая губами гренки. Глаза его смеялись.

— Вот видите, — заметил он, когда миска наполовину опустела. — Все очень просто. А это можете взять, все равно на большее я пока не способен.

— Тогда закрывайте глаза и спите, — деловито сказала Рэй, отставляя поднос. — Вам еще далеко до полного выздоровления. Будьте благоразумны и примите опий, он поможет вам крепко уснуть.

Девушка собралась встать, но Джерри удержал ее — по несчастливой случайности, за то же запястье, которое накануне покрыл синяками. Рэй содрогнулась. Он отдернул руку. И зачем ему вздумалось к ней прикасаться? Ни одна благонравная юная леди не придет в восторг, если первый встречный схватит ее за руку.

— Прошу извинить, мисс Маклеллан. С моей стороны это была недопустимая вольность.

Теперь изумилась Рэй. Что за лицемер! Играет в джентльмена! И это после того, как прикасался к ней где только пожелает! Перед мысленным взором возникла картина, от которой груди тотчас налились и потяжелели.

— У меня болит запястье, мистер Смит.

В памяти Джерри мелькнуло смутное воспоминание.

— Позвольте взглянуть.

— Не вижу, почему бы…

— Позвольте взглянуть!

Ну вот, в этом он весь! Если уж что-то задумал, то непременно добьется!

— Будь по-вашему, — мрачно произнесла девушка. — Не понимаю, какое отношение это может иметь к вам.

Она закатала рукав блузки и почти сразу снова опустила. Но Джерри хватило и мимолетного взгляда.

— Это моих рук дело, верно? — спросил он сквозь зубы.

— Уверяю вас, все не так ужасно. К тому же, мистер Смит, если бы вы не впились мне в запястье, я насильно напоила бы вас опием.

— И все же, Рыжая, я предпочел бы, чтобы обошлось без синяков.

Рэй окаменела, глаза у нее расширились.

— Как… как вы меня назвали? — пролепетала она.

Джерри, однако, остался слеп и глух к ее очевидному замешательству, так как бичевал себя за обмолвку.

— Рыжая, — повторил он со вздохом и умолк в ожидании очередной нотации на тему хороших манер.