Книга Война для Господа Бога - Илья Те

Переговоры были недолгими. Уже на следующий день Солимбрион выплатил Трэйту огромный выкуп за свою безопасность и поклялся отпустить всех рабов города, кроме тех, кто пожелает остаться с хозяевами. Вечером Трэйт оставил в Солимбрии одного из своих старших офицеров и отбыл летучими эскадронами на Восток. А в течение следующих трех недель из Солимбриона под контролем Партии Равных было выпущено более трех миллионов человек, впервые в своей жизни вдохнувших воздух свободы!

В Эшвен спешил Новый год. Зима засыпала долины и покрытые ледяным панцирем реки снежной порошей. Кампания 4380 года подходила к концу.

ГрейтБориБерг. Стройка новой столицы. Королевский дворец «Флёри»

Два дюжих молодца живо подскочили к Жернаку и отработанными движениями заломали убеленному сединами генералу руки за спину. Скрутили веревкой кисти, затем сбили с ног, поставив в позорную позу на четвереньки, повалив носом в холодный осенний дерн.

Тот не сопротивлялся. Орать начал только тогда, когда третий розовощекий детина все теми же до отвращения отработанными движениями начал стаскивать с него портки, а потом с размаху воткнул внутрь генерала грубый сосновый кол.

Жернак дернулся, заверещал как девка, напрягаясь изо всех сил в отчаянной и безумной попытке, решив порвать свои путы и вырваться из рук палачей, но конечно же не смог. Грубо обтесанный деревянный ствол вошел в прямую кишку, раздирая внутренности и выдавливая через лопнувшую кожу их содержимое. Детина навалился всем телом, прокручивая свое позорное орудие по оси и с каждым таким вращением вдавливая его все дальше в потроха бывшему генералу.

Раз, и р-раз, и р-раз. Когда кол вошел почти на двадцать сантиметров, Жернак уже не кричал, а только мелко-мелко подрагивал в руках мучителей, как от сильного мороза. Тогда его осторожно подхватили за локти и, поддерживая болтающийся из зада длинный (почти двухметровый) кол, лицом вниз протащили к специально укрепленному в земле металлическому пазу, глубоко уходящему в землю. Там, поддерживая тело тремя парами рук, воткнули кол в паз. Затем сильные руки палачей отпустили локти несчастного, и под собственной тяжестью он рухнул вниз, насаживая сам себя на острый кол все глубже и глубже!

От резкой, нечеловеческой боли Жернак пришел в себя, дернулся и попытался закричать, но, видимо, каждое движение легких и диафрагмы приводило к очередному болевому спазму, и он только захрипел, вибрируя кадыком и издавая звук, похожий то ли на скрип телеги, то ли на жалкие завывания шакала. Один из палачей, привстав на табуретку, неторопливо разрезал веревку, стягивавшую несчастному кисти, и отошел в сторону. Руки генерала повисли вдоль тела плетьми, болтаясь как у эпилептика в момент приступа. Сильно запахло фекалиями.

Волна мерзости и ужаса, исходившая в этот момент от мелкодрожащего полутрупа, казалось, была материальной и буквально захлестывала стоящих рядом невольных свидетелей казни. Бывший сенешаль и генерал был насажен на кол как огородное пугало, с той лишь разницей, что еще оставался жив. Палачи потерли натруженные руки и отошли в сторону – готово. Очередное творение изуверского хобби короля Бориноса было завершено.

Сам его величество король Артоша, Артоны и Арана Боринос Первый Победоносный, Единый король Эшвена и абсолютный властелин планеты-каверны Невон, законнорожденный сын Господа Хепри, сидел при всем при этом на широкой «восточной» тахте, жрал виноград и с интересом наблюдал за знакомой «до боли» процедурой.

Боринос был молод (внешне), высок и уверен в себе. Довольно красивое лицо портила излишне бледная от сидения за компьютерным монитором кожа и по-детски розовые веснушки, усыпавшие нос. Веснушки можно было удалить, кожу – «отемни́ть» в геносолярии, однако Его величество, правивший этим грешным миром уже более тысячелетия, заботился о «естественности» и все искусственное не любил.

Жизнь должна быть натуральней! Настоящее лицо, настоящая пища. Настоящие чувства, настоящая боль!

Он улыбался и причмокивал от удовольствия с каждой отправляемой в рот натуральной виноградиной и с каждой естественной ужимкой умирающего Жернака. Природа! Однако через пару минут сенешаль окончательно затих, и только дергающиеся веки над закатившимися зрачками показывали окружающим, что несчастный уже скорее мертв, чем жив. По опыту король знал, что Жернак будет жить еще достаточно долго – как минимум несколько часов, а то и все сутки, но основная часть живодерского шоу, которая должна была усладить его измученную скукой жизнь, была закончена. Несчастный сидел на колу без сознания.

Ничто не вечно под Медиас Кордис, даже такое скромное удовольствие, как изуверская казнь подданных! – подумал Бориноc. Он отбросил в сторону, прямо на пол, недоеденную виноградную кисть и повернулся к сидевшему на соседней тахте кардиналу.

– Слабак, – сказал он, показывая виноградинкой на пронзенного колом Жернака и выплевывая косточки. – Плохо держался, весь в слюнях и в дерьме. И вот такие, извините за слово, «засранцы» управляют у нас провинциями, Ваше преосвященство, представьте себе!

Амир дернул щекой. Он в принципе и сам был горазд наказывать подчиненных, но чтобы вот так…

– А что, есть такие, кто держится на колу хорошо? – поинтересовался он.

Король фыркнул: это был его конек.

– Разумеется! – воскликнул он с жаром. – На моей памяти как минимум трое оставались в сознании более двенадцати часов. Один вообще умудрился слезть с кола. Сам. Уж не представляю как. Мы, правда, потом подкололи его мечами, но факт зафиксирован. Так что мне есть, чем гордиться! В моем королевстве встречаются героические личности! Кстати, подобные казни очень положительно влияют на резвость подчиненных. Полагаю, вам следует взять эту меру на заметку и применять почаще. Хм (тут король не смог удержаться от шпильки), тогда бы и сервы в вашей епархии меньше баламутили.

Кардинал пожал плечами.

– У церкви другие методы, Ваше величество, – возразил он. – К тому же по всему Эшвену с сервами и так обращаются достаточно жестоко. Между прочим, именно жестокость обращения со стороны шательенов является важнейшей причиной ненависти сервов к своим господам. Сервы, как известно, не голодают, они хорошо одеты и живут в относительно сносных условиях. Так что единственным источником проблем, с которыми мы столкнулись сейчас в Боссоне, можно назвать жестокость и унижения.

– Вы путаете суть явления, мой милейший друг, и его форму, – возразил король. – Неважно, что стало причиной ненависти сервов, важно, почему они добились таких разрушительных успехов на пути реализации этой ненависти. Если бы вы были бдительней и живей среагировали на отключение хомутов, восстание было бы подавлено еще в зародыше. Да и сейчас ситуация может быть решена простейшим образом. Почему бы вам просто не умертвить всех сервов, кто еще не снял хомуты? Допустим, армия восставших приближается к какому-нибудь городу. Активируйте хомуты, убейте электричеством всех сервов в городе – и бунтовщикам некого будет освобождать.

Кардинал посмотрел на Бориноса как на умалишенного, расширенными от удивления глазами: