Книга Стильная жизнь - Анна Берсенева

– Тезки, что ж вы? – услышала Аля голос Ильи; он обращался к пожарным, скромно сгрудившимся в углу. – Налетайте, ребята, а то народ тут ушлый, вмиг все разметут!

Ильи-пожарные не заставили себя долго просить и охотно присоединились к тусовке, мгновенно отправляющей дорогие закуски в желудки, закаленные в горнилах презентаций.

Аля думала, что ее появление никого не заинтересует, но ошиблась. Едва она возникла в дверях под пафосный марш духового оркестра, жующая и выпивающая толпа дружно обернулась к ней.

– Хороша блондиночка! – услышала она сквозь звуки музыки. – Чья такая?

Сияя золотыми и алыми бликами, Аля поднялась на возвышение между столами – что-то вроде сцены или подиума – и замерла, глядя в зал.

Она вдруг почувствовала странную растерянность. Что она должна изображать перед этими людьми? Чего ждет от нее высокий парень в костюме цвета морской волны, держащий в руке вилку с куском балыка и глядящий на Алю так, как будто уже снял с нее огненное мини? Или девица с туманными глазами и каким-то помятым лицом? Или другая, юная и очаровательная, повисшая на руке своего пожилого, лысеющего спутника?

Глупость, никчемность своего появления в качестве духа огня стала для Али так очевидна, что она не могла заставить себя даже пошевелиться.

Как назло, марш закончился и оркестр сделал паузу перед следующей мелодией.

– Ну, дальше-то что? – прозвучал в тишине голос – кажется, тот же, что интересовался, чья блондиночка.

– Дальше яйца не пускают! – ответил другой.

Защелкали вспышки фотографов, зажужжали камеры.

– Девушка, ты на стол лучше влезь, прими эротическую позу! – раздалось из зала.

Аля поняла, что сейчас спрыгнет с подиума и выбежит вон. Ее растерянность на гитисовском экзамене ни в какое сравнение не могла идти с тем стыдом, который она испытывала сейчас!

Она поискала глазами Илью. Но он стоял вполоборота к ней довольно далеко от подиума и не смотрел в ее сторону, что-то говоря в микрофон телекорреспондента.

Стоя неподалеку от Ильи, Венька Есаулов наливал себе виски в большой бокал для шампанского. В ту секунду, когда Аля бросила на него отчаянный взгляд, Венька как раз поднес бокал ко рту и на лице его установилось радостное выражение.

Вдруг он заметил Алин взгляд и на мгновение помедлил с выпивкой. Потом отвел руку с бокалом в сторону и скорчил такую смешную рожу, что, несмотря на растерянность и отчаяние, Аля в голос расхохоталась. Венька подмигнул ей, залпом выпил виски, по-гусарски подняв локоть, и лихо отдал честь.

В ту же минуту оркестр грянул следующую мелодию. И сквозь смех, забыв свое расстройство, не обращая больше внимания на публику, Аля закружилась в стремительном, действительно огненном, вихре.

Аля закончила танцевать как раз к подаче горячего – огромных судаков на длинных блюдах. Впрочем, это волнующее событие отвлекло не всех. Едва она спустилась с подиума под восторженный свист и восхищенные возгласы, к ней устремились несколько фотографов и наперебой принялись просить стать вот так и голову повернуть вот этак.

– Все, все, фэшн не предусмотрен! – Илья взял ее под руку и одним властным жестом заставил фотографов притормозить. – Что отсняли, то ваше, а дальше – по отдельному контракту.

– Ну, Илюха, – разочарованно протянул один, – что за базар? Убудет от нее, что ли? Я ж ее не прошу голой задницей повернуться!

– Ты заткнись у меня, – сказал Илья – спокойно, но не предвещающим ничего хорошего тоном. – А то будешь сидеть, где тебе положено – в том самом месте…

Поворчав, фотографы отстали.

– Или ты хотела им попозировать? – спросил Илья.

– Все равно ты их уже разогнал, – пожала плечами Аля. – Да и зачем мне им позировать? Но они же все равно нащелкают потихоньку.

– Потихоньку – другое дело, это же по фотографиям будет видно, – возразил Илья. – А специальная съемка – обойдутся. Не по ним.

Общий гул тем временем сменился восторженными криками: оказывается, внесли на огромном противне полыхающую баранью ногу. Доблестные пожарники с усатым брандмейстером во главе принялись ее тушить, поливая из бутылки итальянским красным вином.

– Пойдем, Алечка, – предложил Илья, – там один мой знакомый сексуальный портрет имени рисует. Хочешь послушать?

– Мой сексуальный портрет? – улыбнулась Аля.

– Думаю, все-таки мой. Он сегодня именинникам в первую очередь вещает.

Прорицатель, окруженный десятком любопытствующих, оказался человеком профессорской внешности – с благообразной бородкой, лукавыми глазами за стеклами сильных очков и с выражением такой серьезности на лице, как будто каждое его слово непременно возымеет магическое действие. Скорее всего серьезность была показной, потому что при виде Ильи лицо его оживилось.

– Илюша, здравствуй, дружочек! – обрадовался «профессор». – Как дела, как папа?

– Спасибо, дядя Женя, – кивнул Илья. – Все в порядке.

– Ну и слава богу. А я уж смотрю, где же это мой именинничек, неужели, думаю, не принимает участия в таком грандиозном мероприятии?

– Что же грандиозного? – усмехнулся Илья. – Обыкновенная тусовка. Вот на день взятия Бастилии баррикады штурмовали возле арт-кафе «Ностальжи» – куда больше впечатляло.

– А по мне так и сегодня неплохо, – удовлетворенно улыбнулся дядя Женя. – Смотри, и девушкам нравится, так и повисли на пожарниках. Твоя девушка, правда, ни на кого и внимания не обращает, – мимоходом заметил он, бросая быстрый взгляд на Алю.

– Ну так вы ей про меня все и расскажите, – предложил Илья. – Чтобы она не заблуждалась на мой счет.

– О тебе или об имени? – уточнил прорицатель.

– Об имени, об имени, – усмехнулся Илья. – Не надо ее уж слишком пугать – видите, какая она у меня юная!..

– Что ж, – обернувшись к Але, начал тот, – спутник ваш по имени Илья способен по достоинству оценить женщину, с которой близок – если есть что оценивать, конечно; впрочем, обыкновенные женщины и не привлекают его внимания. И скабрезных высказываний по адресу своей подруги он не допустит, даже в очень тесном кругу. Любовных приключений у него предостаточно, но к женщине он должен испытывать нечто большее, чем половое влечение, только тогда она для него действительно привлекательна.

Вообще-то Аля скептически была настроена к рисованию сексуальных портретов. Но то ли атмосфера всеобщей раскованности ее захватила, то ли по-особенному заряжал этот пьющий и веселящийся зал… Она слушала прорицателя с веселым и немного настороженным вниманием – как будто он мог рассказать ей что-то такое, чего она не понимала сама.

Илья улыбался в усы, незаметно поглядывая на нее.

– Да, так вот, – продолжал дядя Женя, все больше вдохновляясь, – эротическая программа у него богатая и техника виртуозная, к тому же он очень эмоционален в интимной жизни – что трудно предположить, наблюдая его поведение на людях. На людях он может быть даже резок со своей подругой, но обязательно компенсирует свою резкость особенной нежностью наедине. Ну, а уж его щедрость, широта души известна не только друзьям, но и женщинам.