Книга Полукровка - Даниэль Зеа Рэй

— Разве тебя это не веселит? — удивился Камилли, у которого, откровенно говоря, сердце ушло в пятки, когда он увидел Назефри среди всех этих молний.

Эста и Назефри в это время довольно весело проводили время. Такому способу тренировки их научил учитель, который, безусловно, понимал, что делал. Когда мастерство его учениц достигло определенного уровня, он позволил им "играть" с двумя пульсарами. Постепенно они настолько привыкли к этой "игре", что перестали испытывать постоянное чувство внутреннего напряжения. Этого и добивался их учитель. После подобного "закаливания", они также спокойно отражали лазерные и плазменные разряды.

Пульсары свободно перемещались в пространстве, отражаемые гладкой поверхностью каждого из керитских мечей, издавая при этом особый скрежет.

Наконец, девушки решили перевести дыхание и резко остановили действо, спрятав мечи и удерживая пульсары в воздухе руками. Несколько движений пальцами, и маленькие голубые шарики растаяли там же, где только что парили, а в ладони каждой из сестер попадали гладкие темные камушки.

Девушки смеялись, подшучивая друг над другом, пока Эста, не почувствовав странный холод, не подняла голову вверх и не увидела Урджина, стоящего вместе с Камилли на мостике прямо над ними. Она помахала мужу рукой и улыбнулась, но он ничего не ответил, и резко развернувшись, покинул ангар вместе с кузеном. Эста поняла, чем он недоволен, однако бежать за ним сломя голову, а тем более, объяснять свои действия и оправдываться, не собиралась. Опустив глаза, она пожала плечами и предложила Назефри прогуляться к лесному озеру. Сестра, заметив столь манерный уход, естественно согласилась.

Урджин не был зол на нее, вопреки тому, что подобное, как ему казалось, безответственное поведение вполне заслуживало хорошей взбучки. Его волновало нарастающее чувство беспокойства, которое усугублялось мыслями о предсказании Стефана. Назефри. Он знал эту девушку всего несколько дней, но при этом был уверен, что она пожертвует собой ради Эсты, чего бы это ей не стоило.

Камилли так же был весьма встревожен происходящим. Влечение к Назефри не позволяло ему отстраниться от данной ситуации. Он не хотел допускать даже мыслей о том, что Стефан может оказаться прав.

Урджин с Камилли направились к своему кораблю, который все это время стоял на посадочной платформе резиденции. Им необходимо было многое обсудить, включая политические дела Доннары. Безусловно, для подобных разговоров лучшего места, чем собственный корабль, нельзя было найти. Урджин вошел в зал для совещаний, налил себе кружку кофе и, не успев поднести ее ко рту, почувствовал ледяной холод, сковывающий сердце, затем руки, и, наконец, пальцы. Кружка выскользнула из-под онемевших подушечек и вдребезги разбилась о пол.

— Урджин? — позвал взволнованный Камилли.

— Эста, — ответил Урджин и в тот же момент выбежал из зала.

Эста столкнулась с Урджином на трапе. Он тут же прижал ее к себе.

— Урджин, слава Богу, ты здесь! — зашептала она. — Помоги мне, я не знаю что делать. Пожалуйста! Я не знаю…

В это же время из-за ее спины показалась не менее взволнованная Назефри, которая буквально ртом хватала окружающий воздух. Камилли понял, что поведение брата чем-то вполне оправдано, а это означало только одно: сплошные неприятности.

Назефри подлетела к Камилли, схватила его за руку и потянула вслед за собой. Он не сопротивлялся и даже не пытался что-либо спрашивать. Отойдя от корабля на приличное расстояние, она вдруг развернулась и впилась ему в губы. Камилли онемел от неожиданности, но почувствовав ее податливость под своими руками, только сильнее прижал ее к себе и ответил на ласку. Вдруг она всхлипнула и немного отстранилась от него.

— Что случилось, Назефри?

— Стефан никогда не ошибался, никогда. А я…

Он увидел, как ее большие сияющие глаза наполняются слезами.

— Ты не умрешь. Он ведь не пророчил твою смерть, он всего лишь сказал, что тебе грозит опасность.

— Не будь наивным. Я знала, что когда-нибудь удача подведет меня, но, честно говоря, не думала, что так скоро. Если Урджин согласится помочь Эсте, и мы все ввяжемся в это дело, поверь, у меня есть все шансы остаться захлебываться в луже.

— Я не оставлю тебя и помогу, если понадобиться. Но ты не должна опускать руки и сдаваться на милость судьбе. Не такую девушку я встретил на Навернии среди повстанцев. Слабость не в твоей крови.

— А что в моей крови? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Жизнь, Назефри, в твоей крови течет жизнь. И мне наплевать, что ты поцеловала меня только потому, что решила, что это в последний раз.

— Тебе действительно все равно? — удивилась она.

— Нет. Но ты целуешь меня с такой страстностью, что я, пожалуй, постараюсь оттянуть момент твоей неминуемой гибели, — засмеялся он.

— Чертов доннариец! — закричала Назефри и ткнула его кулачком в грудь.

— Олманская бестия! — ответил он и поцеловал ее снова.

Урджин ждал, когда Эста соберется с силами и обстоятельно расскажет, что произошло. Для этого ей потребовалось несколько минут.

— Урджин, — начала она, — есть один ребенок, мальчик, его зовут Таймо. Он живет в приемной семье на Навернии. Мне только что сообщили, что этот район подвергся зачистке. Я пыталась связаться с родителями Таймо, но это ни к чему не привело.

Она замолчала и отвернулась от него, глядя куда-то вдаль.

Урджин понял, о чем она его просит. Она хотела полететь туда, в самую гущу событий, чтобы попытаться спасти ребенка, которого, скорее всего, уже нет в живых.

— Ты понимаешь, что это своего рода ловушка? — тихо спросил он. — Если кто-то знает, насколько дорог тебе этот ребенок, он вполне может воспользоваться этим и погубить не только тебя, но и этот хрупкий мир между Олманией и Навернией. Жизнь одного малыша или война двух планет, Эста?

Он был тысячу раз прав. Но она не могла оставить Таймо. В свои шестнадцать Эста поклялась, что никогда не оставит этого мальчишку. Даже если он мертв, во что она не хотела, да и не могла поверить, она должна найти его тело и похоронить, как подобает.

Эста приняла решение. С Урджином или без него, но она полетит туда. И если это ловушка, у нее в рукаве всегда будет один козырь: она не принадлежит к правящему олманскому роду, следовательно, по условиям договора имеет право посещать Навернию в любое время.

— А если бы речь шла о твоей сестре, Урджин? Ты бы оставил ее?

— Это другое, Эста. Этот ребенок, кто он?

— Таймо всего десять лет. По моей вине погибли его родители. Из-за моей глупости он потерял все. Этот камень мне нести вот здесь, — она ударила себя в грудь, — всю мою жизнь. Прости меня, Урджин, но это — мой долг.

Она повернулась, чтобы уйти, но он не позволил ей ступить и шагу.

— Я не оставлю тебя, — прошептал он, целуя ее в макушку.