Книга Ритуалист. Том 1 - Павел Корнев

В Сваами я переправился уже на следующий день – никто и не подумал чинить мне в этом никаких препятствий. Напротив, бумаги Вселенской комиссии по этике предельно упростили отъезд, поскольку гонцам и прочему служивому люду не требовалось стоять в общей очереди, их пропускали в приоритетном порядке. А вот договариваться о месте в торговом обозе пришлось самостоятельно, и тут в ход вновь пошел мой изрядно отощавший кошель. Никто из купцов отнюдь не горел желанием помочь ближнему, и плату за провоз пассажиров они ломили немалую.

Что же касается незавершенного следствия, то не стало препятствием для скорого отбытия из Рауфмельхайтена и оно. Со смертью Фальберта разыскные мероприятия потеряли всю свою срочность и перешли в разряд повседневной рутины. Рано или поздно мои коллеги явятся в город, им и придется доводить дело до конца. А примчавшийся поутру каноник хоть и смотрел волком, но шум поднимать не стал.

Оно и немудрено! Мало того, что настоятели церкви несколько столетий и понятия не имели о языческом капище под боком, так ещё и семейство Хауфвинцей при желании можно было признать самой настоящей сектой. Ну а я в свою очередь не стал подливать масла в огонь и благоразумно умолчал о пробуждении и последующем разрушении статуи Белой девы, представив всё как схватку с застигнутым врасплох чернокнижником, который и насылал на добрых горожан дух убитой им девки. В общем, обошлось без скандалов. Пенять незаконностью проникновения в церковные владения мне не стали.

В путь караван выдвинулся через несколько часов после рассвета, сначала мы долго взбирались по обледенелой и заснеженной дороге к перевалу, затем опускались и вновь поднимались ко второму, уже не столь высокому хребту. Изредка до нас доносился глухой грохот и вздрагивала под ногами земля, тогда все начинали испуганно озираться по сторонам, но на прилегающих к ущелью склонах снега уже не осталось, никакая опасность нам не грозила.

С этой стороны выход на равнину некогда защищала еще одна крепость, но несколько веков назад ее за ненадобностью разобрали, дабы пустить каменные блоки на возведение стен Ольса – тогда еще не столицы герцогства, а испуганно жавшегося к горам приграничного городка.

От древней твердыни осталось одно лишь вырубленное в скале основание, где ныне располагались склады, лавки и постоялый двор, да еще пост с неизменной таможней и почтовая станция. Как по мне, здешние укрепления носили чисто символический характер, и осталось загадкой, зачем две дюжины грязных мужиков долбят кирками мерзлую землю и увозят комья на ручных тележках, откапывая заплывший крепостной ров.

Судя по изумлению моих спутников, происходило нечто из ряда вон выходящее.

– Никак проштрафились? – даже пробормотал возница телеги, озадаченно почесал затылок и посильнее натянул на уши шапку. Стылый ветер так и задувал.

Я решил не дожидаться, пока купец выправит разрешение на ввоз товаров, соскочил с телеги и направился прямиком к пограничному посту. Увы и ах, на местном наречении мне с трудом удавалось связать пару слов, а капрал и даже вызванный им унтер-офицер на североимперском не говорили. Пришлось дожидаться, пока один из таможенных клерков не снизойдет до моих просьб изучить бумаги о назначении в рёгенмарское отделение Вселенской комиссии по этике и не даст необходимые пояснения служивым. Зато после этого меня пропустили без всякой волокиты и даже пограничный сбор взяли по меньшему тарифу, нежели полагался к уплате простыми путешественниками.

Заодно таможенник предупредил, что последняя из сегодняшних карет отправляется в Ольс буквально через несколько минут, и я, хоть и был голоден как волк, не стал заходить в харчевню и поспешил прямиком на почтовую станцию.

Кругом царила суета, вереница повозок выползала из ущелья и упиралась в таможенный пункт. Одни обозы сразу после уплаты податей отправлялись в дальнейший путь, другие купцы предпочитали дать отдых лошадям и загоняли телеги на задние дворы местных гостиниц. Мало кто путешествовал сам по себе, поэтому в почтовой карете к моему приходу еще оставались свободные места, и ни задерживаться в этой дыре не ночь, ни набиваться к кому-то в попутчики не пришлось.

Расстояние от перевала до Ольса не превышало двух почтовых миль, и плата за проезд вышла не самая высокая. Причем монеты имперской чеканки кучер принял с величайшей охотой. Да он и цену сразу озвучил в привычных крейцерах, а после все время до отправления улыбался мне, словно старинному другу. Поневоле закрались сомнения, не содрал ли этот хитрец три шкуры, но чего уж теперь…

Дорога до столицы герцогства оказалась порядком разбита колесами груженных товаром телег, но большинство ям засыпали щебнем, и трясло экипаж не так уж сильно. Пусть нас и разместили по три человека на лавку, ехать было комфортно.

Я сидел у дверцы, на попутчиков внимания не обращал и пялился в маленькое окошко. В тени кустов и деревьев еще лежали сугробы, ноздреватые и грязные, а вот у дороги снег уже растаял, здесь властвовала липкая коричневая грязь. На открытых солнцу местах бурели голой землей проталины, листья деревьев еще не распустились, и в целом зрелище моему взору открывалось преунылейшее.

Время от времени карета обгоняла телеги, иногда попадались встречные обозы, да еще раз я заметил маршировавших по обочине солдат. Длинная вереница пехотинцев месила ботинками дорожную грязь, направляясь в сторону гор. Вслед за ними упряжка лошадей едва-едва тянула лафет с полевым орудием.

Откапывают ров, направляют усиление к перевалу… С чего бы это все?

Впрочем, мотивы военачальников великого герцогства Сваами недолго занимали мои мысли. Я позабыл о них сразу, как только скрылся из виду последний солдат. Куда больше беспокоило, успеем ли мы въехать в городские ворота, прежде чем их закроют на ночь, или придется дожидаться утра в чистом поле под стенами Ольса.

Волновался напрасно. Карета добралась до столицы герцогства за час до заката, да и о ночевке в чистом поле в любом случае не шло бы и речи: вокруг стен раскинулось широкое кольцо пригорода. На проложенных без какой-либо планировки улочках теснились друг к другу дома бедноты, а меж них ютились кузни, мастерские, харчевни, красильни, кожевенные мастерские, ночлежки для черни и гостиницы для тех, кто мог и был готов платить за комфорт.

Сам Ольс со стороны чем-то напоминал свадебный торт. На вершине центрального холма высились замки и храмы, а мощные крепостные сооружения превращали дворец герцога и резиденции знати в поистине неприступную цитадель. К той жались дома Среднего города, где обитали состоятельные бюргеры, мастеровые, ученый люд, чиновники, духовенство, дворяне, а также их многочисленная прислуга. Вторая стена уже не поражала воображение ни высотой, ни мощью. Едва ли ее стоило рассматривать в качестве серьезного рубежа обороны при штурме столицы, скорее, она предназначалась для сдерживания бунтовщиков, буде случатся какие-либо народные волнения.

Неплохо изъяснявшийся на североимперском кучер так и сказал: «Верхний город» и «Средний город». Заминка вышла лишь с переводом названия раскинувшегося кругом скопища трущоб, поначалу дядька обозначил их зубодробительным словом «суитсунаарелин» и лишь после долгих раздумий подобрал весьма приблизительный аналог «дымный пригород».