Книга Тайна двухколесного экипажа - Фергюс Хьюм

Когда присяжные ушли, Фицджеральда увели из зала суда, но зрители продолжали смотреть на пустую скамью, как будто та каким-то чудесным образом не отпускала от себя их взгляды. Разговаривали они исключительно шепотом, но потом и шепот прекратился, и уже не было слышно ничего, кроме равномерного тиканья часов, разве что время от времени начинал тяжело дышать кто-то из особенно робких зрителей. Вдруг у какой-то женщины не выдержали нервы, она вскрикнула, и этот крик разлетелся причудливым эхом по полному, но безмолвному залу. Ее вывели, и снова наступила тишина. Теперь все взгляды были прикованы к двери, из-за которой должны были появиться присяжные, несущие жизнь или смерть. Стрелки часов медленно ползли вперед: четверть часа — половина — три четверти… Потом серебряный звон, заставив всех вздрогнуть, ознаменовал истечение часа. Мадж, сидевшая крепко сжав руки, начала бояться, что еще немного, и она не выдержит напряжения.

— Боже, неужели это никогда не закончится? — прошептала она.

В ту же секунду дверь отворилась, и в зал вошли присяжные. Подсудимого снова посадили на скамью, и судья занял свое место — на этот раз уже с готовым приговором, как все догадывались.

После положенных формальностей поднялся старшина присяжных, и все шеи вытянулись, все уши насторожились, чтобы поймать каждое слово, которое слетит с его уст. Подсудимый вспыхнул, потом, бросив быстрый нервный взгляд на фигуру в черном, сделался бледен как смерть. А затем последовал вердикт, короткий и окончательный: «НЕВИНОВЕН».

Когда прозвучали эти слова, зал возликовал — так сильно все сочувствовали Брайану.

Напрасно судебный глашатай призывал к порядку так, что покраснел, словно вареный рак. Напрасно судья грозился посадить всех за неуважение к суду — голос его был не слышен, его угрозы ничего не стоили, — веселье было неудержимым, и прошло добрых пять минут, прежде чем удалось восстановить порядок. Судья, к которому уже вернулось спокойствие, вынес решение и освободил подсудимого в соответствии с вердиктом.

Калтон выигрывал много дел, но вряд ли когда-либо вердикт суда приносил ему удовлетворения большее, чем этот, объявивший Фицджеральда невиновным.

Брайан, сойдя со скамьи свободным человеком, пробился сквозь ликующую толпу в маленькую комнату за залом суда, где его ждала женщина — женщина, которая, едва он появился, бросилась ему на шею и, рыдая, воскликнула:

— Милый! Милый! Я знала, что Господь спасет тебя!

ГЛАВА 20

«Аргус» высказывает мнение

На следующее утро после окончания суда «Аргус» опубликовала следующую статью:

За последние три месяца мы на страницах не раз затрагивали удивительный случай, который народная молва окрестила «Трагедия хэнсома». Можно смело заявить, что это самое необычное дело, которое когда-либо попадало на рассмотрение нашему уголовному суду, и вынесенный вчера присяжными вердикт окутал его еще большей тайной. После череды странных совпадений подозрение в убийстве Уайта пало на молодого скваттера мистера Брайана Фицджеральда, и если бы не своевременное появление свидетельницы Роулинс, которую удалось найти в одиннадцатом часу, мы уверены, был бы вынесен обвинительный вердикт, и невинный человек понес бы наказание за преступление, совершенное другим. К счастью для подсудимого и для интересов правосудия, его адвокат, мистер Калтон, благодаря неутомимому усердию сумел разыскать последнего свидетеля и доказать алиби своего подзащитного. Если бы не это, даже несмотря на замечания, сделанные этим ученым юристом во время вчерашней блестящей речи, которая привела к оправданию подсудимого, мы сомневаемся, что остальных свидетельств в пользу обвиняемого оказалось бы достаточно, чтобы убедить присяжных в его невиновности. В пользу мистера Фицджеральда говорило лишь то, что извозчик Ройстон не видел лица человека, который садился в кэб вместе с мистером Уайтом, кольцо с бриллиантом на указательном пальце правой руки (тогда как мистер Фицджеральд не носит колец) и разница во времени в показаниях извозчика Ранкина и домовладелицы. Этим свидетельствам обвинение противопоставило множество улик, которые, казалось, неопровержимо указывали на вину подсудимого, но появление на свидетельской трибуне Сал Роулинс положило конец всем сомнениям. Словами, которые не могли быть не чем иным, кроме правды, она рассказала, что мистер Фицджеральд находился в доме на Берк-стрит между часом и двумя ночи пятницы — во время, когда было совершено убийство. В данных обстоятельствах присяжные пришли к согласию и единодушно постановили: «Невиновен», после чего подсудимый был освобожден из-под стражи в зале суда. Стоит поздравить его адвоката, мистера Калтона, с произнесенной им блестящей речью в защиту подсудимого, а также мистера Фицджеральда со счастливым избавлением от постыдного и незаслуженного наказания. Он покидает здание суда с незапятнанной совестью, пользуясь уважением и сочувствием всех австралийцев за мужественность и достоинство, с которыми выдержал это испытание перед лицом столь серьезного обвинения.

Но теперь, когда доказана его невиновность, у всех возникает вопрос: кто же убил Оливера Уайта? Человек, совершивший это подлое преступление, до сих пор гуляет на свободе и, возможно, находится среди нас. Осмелев от безнаказанности, он может спокойно ходить по улицам и даже разговаривать о преступлении, которое сам же совершил. Можно смело предположить, что его следы утрачены навсегда. Выйдя из кэба Ранкина на Паулетт-стрит, он, вероятно, решил остаться в Мельбурне и, вполне возможно, находился в зале суда во время последнего слушания. Более того, даже эта статья может попасться ему на глаза, и, кто знает, может быть сейчас, читая ее, он радуется тому, что все попытки его найти оказались бесплодными. Но пусть он знает: у правосудия завязаны глаза, но оно не слепо, и в самый неожиданный для него миг оно сорвет повязку с пытливых глаз и вытащит его на свет, чтобы он понес заслуженную кару за свой поступок. Поскольку имелись столь веские улики против Фицджеральда, до сих пор взоры сыщиков были устремлены только на него, но, потерпев неудачу в этой стороне, они посмотрят в другую, и на этот раз им может сопутствовать успех.

То, что такой человек, как убийца Оливера Уайта, находится на свободе, является опасностью не только для отдельных граждан, но и для всего общества в целом, поскольку, как хорошо известно, тигр, однажды испробовавший человеческой крови, никогда не пресытится ею, и, вне всякого сомнения, человек, столь дерзко и хладнокровно убивший пьяного, а следовательно, беззащитного человека, без колебаний снова пойдет на убийство. Сейчас все в Мельбурне должны ощущать страх, страх того, что такой человек находится на свободе, — чувство, во многом подобное тому ужасу, который царил в Лондоне после убийства семьи Марр, когда стало известно, что убийца не пойман. Каждый, кто читал красочное описание Де Куинси совершенного Уильямсом преступления, наверняка содрогнется от мысли, что еще один дьявол в человеческом обличье оказался среди нас. От этого чувства нужно обязательно избавиться. Но как этого добиться? Одно дело сказать, а другое — сделать. Сейчас нет никаких улик, которые могли бы помочь установить личность истинного убийцы. Человек в легком пальто, который вышел из кэба Ранкина на Паулетт-стрит в Ист-Мельбурне (как теперь представляется, специально, чтобы навлечь подозрения на Фицджеральда), исчез так же, как ведьмы в «Макбете», не оставив следа. Было два часа утра, когда он вышел из кэба, и в таком тихом районе, как Ист-Мельбурн, в такое время не было ни души, что дало ему возможность без труда уйти незамеченным. Есть лишь один способ выйти на его след, и искать его нужно в бумагах, которые были украдены из кармана убитого. Что это были за бумаги, знали только три человека, а теперь это знает всего один. Первые два — это Уайт и женщина, которую называли «Королева», и оба они мертвы. Третий — тот, кто свершил убийство. Нет никакого сомнения в том, что эти бумаги являются мотивом преступления, поскольку деньги в карманах убитого оказались нетронутыми, а тот факт, что бумаги лежали в кармане, пришитом на внутренней стороне жилета, указывает на их ценность.