Книга Настоящие мемуары гейши - Минеко Ивасаки

То, что происходит на озашики, может быть оторвано от реального мира, но отношения, которые развиваются внутри него, очень реальны. Я была очень молода, когда начала работать, и с годами у меня появились очень близкие отношения со многими постоянными клиентами и их семьями.

Я хорошо запоминала даты и приобрела известность благодаря тому, что помнила все дни рождения своих клиентов, дни рождения их жен и годовщины свадеб. На каком-то этапе я помнила все торжественные даты почти сотни своих лучших гостей и всегда дарила им маленькие подарочки или передавала подарки для их жен, если они сами забывали о важной дате.

22

Прежде чем упомянуть о некоторых трудностях, с которыми я столкнулась, будучи майко, я хочу рассказать о хорошем. На своем пути я встречала много прекрасных людей, но двое из них особенно мне дороги.

Прежде всего я хочу поведать вам о выдающемся философе и эстете докторе Тетцузо Танигава. Вскоре после моего дебюта мне посчастливилось попасть на озашики, где доктор Танигава был гостем.

– Я не был в Гион Кобу уже пятьдесят лет, – странным образом поприветствовал меня он.

Я думала, гость шутит. Он не выглядел настолько старым, чтобы это могло оказаться правдой, но когда я поговорила с ним и хозяином вечеринки, то поняла, что доктору Танигаве далеко за семьдесят.

Когда я впервые встретилась с ним, то не знала, насколько важной персоной он является. Было ясно, что доктор очень эрудированный человек, но он не был снобом. Кроме того, у него были прекрасные манеры, располагающие к беседе. Я что-то спросила у гостя. Он выслушал мой вопрос с неподдельным интересом и несколько минут раздумывал, прежде чем ответить. Его ответ был понятным и исчерпывающим. Тут же я задала новый вопрос и снова получила серьезный, разумный ответ. Мне это понравилось.

Уже пора было идти на другую встречу, но мне не хотелось. Я выскользнула из комнаты на минуту и попросила окасан сказать всем, что я плохо себя чувствую и отменить следующую встречу. Я никогда раньше так не поступала.

Я вернулась на озашики, и мы продолжили разговаривать. Когда доктор Танигава собрался уходить, я сказала ему, что получила огромное удовольствие от знакомства и надеюсь снова его увидеть.

– Мне очень понравилась наша беседа, – ответил он, – я думаю, что вы – восхитительная молодая женщина. Можете считать меня своим поклонником, фаном. Мне нужно присутствовать на нескольких симпозиумах здесь, в городе, но я постараюсь нанести вам визит еще раз. Подумайте над вопросами, которые хотите мне задать.

– Это будет легко, – сказала я, – пожалуйста, возвращайтесь как только сможете.

– Я надеюсь, а пока позвольте откланяться.

Доктор Танигава использовал английское слово «фан», очень модное в то время. Вообще-то у меня было довольно много фан-клубов, даже среди майко и гейко в других карюкаи в Киото и среди гейш по всей стране. (Майко существуют только в Киото).

Доктор Танигава оказался верен своему слову и немного позже вернулся в очая.

Во время следующего разговора я задала ему несколько вопросов о нем самом. Он откровенно отвечал на них, и я много узнала о его солидной карьере.

Оказалось, что доктор Танигава был на год старше моего отца. Долгие годы он изучал философию и эстетику в университетах Японии, включая и Институт искусств в Киото, где также учился мой отец. Вдобавок доктор Танигава был директором Национальных музеев в Нара, в Киото и в Токио. Неудивительно, что он знал так много обо всем! Танигава был членом элиты Японской академии искусств и отцом поэта Шунтаро Танигавы, настолько знаменитого, что даже я знала, кто он такой.

Я спросила у доктора Танигавы о его академическом образовании. Он рассказал мне, что решил учиться в Киото вместо Токио, т. к. хотел заниматься у великого философа Китаро Нишида. Он любил Киото и Гион Кобу и хорошо знал их, благодаря проведенным здесь студенческим годам.

Когда бы я ни узнавала о предстоящем визите доктора Танигавы, я отменяла все другие встречи, чтобы иметь возможность побыть в его компании. Мы подружились, и наша дружба продолжалась до самой его смерти в начале девяностых годов. Я не воспринимала свои встречи с ним как «работу», мне казалось, я просто беру уроки у своего любимого профессора.

Я беспощадно засыпала его вопросами, а он продолжал серьезно отвечать на них, всегда понятно и всегда очень четко. Доктор Танигава научил меня думать. Он никогда не навязывал мне свое мнение, однако приводил доводы, чтобы я сама могла задуматься над тем или иным вопросом. Мы бесконечно разговаривали об искусстве и эстетике. Будучи человеком искусства, я хотела научиться узнавать красоту во всех ее проявлениях.

– Как надо смотреть на произведение искусства? – спрашивала я.

– Тебе нужно видеть то, что ты видишь, и чувствовать то, что ты чувствуешь, – последовал лаконичный ответ.

– Значит, красота только в глазах наблюдателя?

– Нет, Минеко, красота универсальна. Существует абсолютный принцип, который объясняет возникновение и исчезновение любого феномена. Это то, что мы называем кармой. Оно неизменно и дает рост универсальным ценностям, таким как мораль или красота.

Это учение стало основной концепцией моей личной философии.

Однажды доктор Танигава ужинал с руководителем издательства, и этот джентльмен завел разговор об эстетике, используя множество сложных слов.

– Как я могу оценить произведение искусства так, чтобы люди думали, что я профессионал? – спросил он у доктора Танигавы.

– Вы должны только видеть то, что вы видите, и чувствовать то, что чувствуете, – удивил меня доктор Танигава, дав точно такой же ответ, как когда-то и мне.

Я не могла поверить в это. Я, пятнадцатилетняя девчонка-недоучка, получила от доктора Танигавы тот же ответ, что и руководитель большого издательства.

Я была растрогана.

«Он действительно очень хороший человек», – подумала я.

Доктор Танигава научил меня находить правду, заглядывая внутрь себя. Думаю, это самый Ценный подарок, который я когда-либо получала. Я очень его любила.

В марте 1987 года доктор Танигава издал новую книгу, под названием «Сомнения в девяносто лет». Я поехала в гостиницу «Окура» в Токио, чтобы вместе с сотней его друзей присутствовать на праздновании выхода в свет книги. Я была польщена, оказавшись включенной в этот список.

– У вас действительно до сих пор есть сомнения? – спросила я. – Даже в таком возрасте?

– Есть вещи, в которых мы никогда не можем быть уверены, – ответил он, – даже если проживем сто лет. Это доказывает, что мы люди.

В последние годы его жизни я часто навещала доктора дома, если появлялась возможность. Однажды у меня было веселое настроение и я сделала вид, что хочу украсть древнеегипетскую золотую мушку из его коллекции.