Книга Гора раздора - Ирина Шевченко

Выходит, Гилмор взял его к Пекону не потому, что проникся добрыми чувствами. Или не только потому.

— Может, и обладаю, — задумчиво протянул Тэйт.

С кровью лучше всего работают некроманты, целители и мастера проклятий, но Арлонская Королевская академия славилась тем, что давала своим студентам хорошие знания не только в рамках выбранной специальности.

Алхимик Тэйт Тиролл разворошил ногами солому и, присев, прижал ладонь к влажному полу.

Свежая кровь. Недавняя смерть. Основание шеи сдавило холодной клешней, а в виски медленно ввинчивалась боль… У некромантов черепа, должно быть, крепче…

— К реке, — тяжело выдохнул Тэйт, поднимаясь.

На самом деле кровавые следы растянулись по всей ферме. Разошлись за расчищавшими конюшню работниками, за уведенными лошадьми, за трупами… или тем, что от них осталось… Но только одна тонкая ниточка уводила наружу.

След звал напрямик, через дощатый забор. Тэйт с Гилмором подошли к ограде, полюбовались бурыми пятнами в тех местах, где перелезавший на ту сторону человек соприкасался с досками. Убедились в правоте дока Эммета, еще утром заметившего, что убийца должен был весь перемазаться в крови, и направились к хозяйскому дому. Успокоили Пекона известием, что порчу на него не навели, забрали от хозяйского дома своих лошадей и вернулись к дожидавшимся на подъезде к ферме железнодорожникам.

— К реке, — повторил Гилмор слова Тэйта.

У воды, а вернее, в воде след ожидаемо терялся. Но на берегу обнаружилось свежее кострище.

Спешившись первым, управляющий присел у выжженного круга.

— Одежду сжег, — проговорил то ли утверждая, то ли спрашивая.

— Похоже. — Опустившись рядом, Тэйт разворошил пальцами пепел.

— Хорошо выгорело. Керосином полил?

Тэйт понюхал ладонь:

— Нет. Не керосином, не маслом, не спиртом… Даже странно.

Ткань горит хорошо, но сухая, а не вымокшая в крови. Да и не выгорает до такой степени.

Он снова погрузил пальцы в пепел, надеясь отыскать хоть сколько-нибудь сохранившиеся лоскутки, но вместо них вынул закопченный металлический кругляш. Отер о штаны и без слов протянул Гилмору.

Управляющий рассмотрел находку и стиснул зубы, так что рыжие усы вздрогнули, а на скулах заходили желваки. Но голос звучал с прежним спокойствием:

— Благодарю, мистер Тиролл.

Металлическую пуговицу с гербом Южной железной дороги он спрятал в карман. Не такими уж нелепыми оказались его подозрения.

Берег осмотрели. Что-либо найти не надеялись и не нашли. А на противоположном, куда перешли вброд, обнаружились следы. Волчьи. И столько, словно большая стая спускалась ночью с гор и шла к реке, обходя конюшни, овчарни и людские жилища, только для того, чтобы вытоптать росший у воды тростник.

— Странные дела у нас творятся, — произнес Гилмор, многозначительно выделив слово «дела». Именно так, во множественном числе. Потому что убитые лошади и пуговица — это сегодня. А вчера — бомбы в гроте под храмом. — Мы, кажется, собирались наведаться на склад, мистер Тиролл? Остальные свободны.

Железнодорожники, так и не понявшие, зачем их тащили сперва на ферму, а после к реке, покивали, но не разбрелись. Дорога к лагерю вела лишь одна, так что и ехали по ней все вместе, к хорошо скрываемому неудовольствию Гилмора. Если он и хотел о чем-то поговорить с Тэйтом, то сделать это собирался без свидетелей, и половину пути они преодолели молча. Но когда с пригорка открылся вид на пестрые палатки и вагончики, в стороне от которых ленивым удавом растянулся на тупиковой ветке поезд Роско, блестевший на солнце лакированным деревом, стеклом и металлом, управляющий остановил коня и тихо выругался в усы.

— Что? — Тэйт притормозил Нелли и тоже посмотрел на поезд.

— Вопрос скорейшего возобновления работ до сих пор является приоритетным. — Сухая выверенная фраза звучала продолжением ругательства. — А по вашим словам, миссис Данкан требуется перерыв в несколько дней после вчерашнего происшествия. И после сегодняшнего…

«И неизвестно, что произойдет завтра», — звенело тревожно в повисшей в душном воздухе паузе.

— Госпожа профессор собирается отправить отчет послезавтра, — сказал Тэйт. — Только я не знаю, к каким выводам она пришла.

Знал, но раньше времени раскрывать карты не стоило.

— Куда важнее, к каким выводам придут в столице, — отозвался Гилмор. — Но, думаю, с решением не затянут.

Как и рассчитывал Тэйт, новость управляющего обрадовала. Но не настолько, чтобы он забыл обо всех проблемах.

А во время посещения склада приоткрылись масштабы этих самых проблем.

— Двадцать, — сквозь зубы процедил Гилмор, склонившись с высоты своего роста к кладовщику, чтобы заглянуть в его перепуганное, покрывшееся испариной лицо. — Куда могли подеваться двадцать взрывных устройств, а? Четыре ящика, по пять в каждом… Куда?

Маленький тщедушный человечек отчаянно затряс вжатой в плечи головой.

— После поговорим, — рыкнул на него Гилмор. — Серьезно.

Схватил Тэйта за рукав и потащил к выходу. Алхимик не сопротивлялся.

— Слушайте внимательно, мистер Тиролл, — приказал управляющий, втолкнув его в узкий проход между складским сараем и вагончиком казначея. — Все, что вы сегодня узнали, разглашению не подлежит. Нигде. Ни с кем. Ничего. Не обсуждать.

— Ясно. Но…

— Никаких «но». С этим делом разберутся без вас.

— И все-таки… — Тэйт выдержал тяжелый взгляд, который кого-то другого раздавил бы в лепешку. — Позвольте обратить ваше внимание на один момент.

— Слушаю.

— Хочу сузить вам круг подозреваемых. Исключите буровзрывную бригаду и работавших с нами инженеров и техников.

— На каком основании?

— На таком, что специалист не будет использовать тяжелые и дорогие взрывные устройства без лишней необходимости. Например, если бы я минировал гору, взял бы всего один управляемый снаряд и десяток брикетов со взрывчаткой. Перевез бы это в обычной сумке, одним разом. Понимаете?

— Понимаю, — медленно кивнул Гилмор. — Учту.

— Если я могу быть еще чем-то полезен…

— Если можете — будете, — уверил его управляющий.

На том и разошлись. Гилмор направился в свой вагончик. Тэйт — в свой.

А с полдороги вдруг развернулся и под укоризненный вздох Нелли, шедшей за ним в поводу, снова вскочил в седло.

Вернулся к реке. Осмотрел еще раз волчьи следы и примятый тростник. Перебрался на другой берег и выгреб из кострища еще две пуговицы. Затем поехал к ферме Пекона. Обогнул загоны и спешился у деревянного забора, который сегодня уже видел, но с другой, внутренней стороны.

С внешней на струганых досках тоже темнели пятна высохшей крови, среди которых выделялся четкий отпечаток ладони с растопыренными пальцами. Большой ладони, больше, чем у Тэйта, — он сравнил.