Книга Виринея, ты вернулась? - Александра Миронова

– Я не знаю, милая, иногда люди говорят странные вещи и сами не могут это объяснить.

Она ненавидела себя за вранье, но сейчас так было лучше.

Медленно, наслаждаясь весенним солнцем, они направились к дому.

– Как сегодня в школе? Было что-нибудь интересное? – поинтересовалась Вера.

– Да никак, программу эту мы уже проходили, никто со мной не общается, только один мальчик попытался поговорить, и все, – грустно сообщила Оля.

– Что за мальчик? – нарочито бодро поинтересовалась Вера.

– Мальчик как мальчик, зовут Саша, он за меня сегодня вступился, когда биологичка прицепилась, – немного покраснев, сообщила девочка.

– И что сказал? – не сдержала улыбки Вера. Похоже, первая любовь не за горами.

– Спросил, почему она ко мне все время цепляется, а она выгнала его из класса.

– А ты что?

– А я пошла за ним.

Вера рассмеялась:

– Прямо жена декабриста.

– Ну, мама, – смутилась Оля, – он хотел поговорить, а я… – Оля на мгновение заколебалась, не зная, рассказывать ли маме про свое видение. Потом решила, что лучше промолчать. В прошлый раз мама не отнеслась к этому серьезно.

– Что ты?

– Да ничего.

Непринужденно болтая, они прошли по главной улице и уже свернули на Вишневую, когда их остановил мужской голос:

– Виринея? Ты вернулась?

В этот раз вместо смеха на глаза моментально навернулись слезы. Она узнала этот голос. Он ничуть не изменился за семнадцать лет. Такой же спокойный, глубокий, равномерный, как волны океана в штиль. Проникающий в самую суть. Вера замерла на месте и обратилась к дочери:

– Оля, иди в дом.

– Мам, но я…

– Пожалуйста, иди в дом, – твердо попросила она.

– Хорошо.

Оля бросила быстрый взгляд на мужчину, стоявшего за маминой спиной, и направилась к дому, размышляя о том, кем был этот человек. Не очень-то он похож на деревенского жителя.

Едва дочь отошла на безопасное расстояние, Вера повернулась, и дыхание сбилось. Он стал еще красивее. Возмужал, раздался в плечах, даже набрал немного лишнего веса, но это его не портило. Наоборот, придавало солидности. Сейчас ему подходило короткое и емкое «мужик».

Ежик угольно-черных волос. Глаза такие светлые, что издалека казалось, будто их застилает бельмо, цвета неба на рассвете. Джинсы, рубашка с расстегнутым воротом и легкий темно-синий пиджак.

– Здравствуй, Алик, – тщетно пытаясь улыбнуться, выдавила Вера.

– Здравствуй, Виринея.

Он подошел к ней вплотную, с трудом удержался, чтобы не провести рукой по пшеничным волосам. Вера почувствовала запах горькой туалетной воды и пота.

– Ты и вправду ведьма, – без улыбки заметил Алик. – Все такая же.

Вера не осмеливалась поднять глаза. Странное чувство, когда бояться приходится саму себя.

– Ты вернулась?

Она кивнула.

– Надолго?

– Не знаю.

– В любой момент сбежишь? – горько поинтересовался он.

Вера рассматривала землю под ногами – первые ростки, утопленную в грязи гальку, светлые кроссовки Алика. Прошлое возвращалось. Она заметила обручальное кольцо на его пальце – и стало больно. Хотя чего еще ожидать? Что он будет лить слезы все семнадцать лет?

– Это твоя дочь? – кивнул Алик вслед Оле.

– Да.

– Сколько ей?

– Пятнадцать.

– Как и моей.

Нехитрые вычисления не заняли много времени. Значит, не успела она уехать, как он переключился на кого-то другого.

Тиски отпустили, и стало легче дышать. Так лучше для всех. Даже хватило смелости поднять на него взгляд.

Темные тени под глазами почти слились по цвету со смоляными ресницами. Утренняя щетина уже начала отрастать, очерчивая жесткие черты лица. Первые морщины.

– Ты здесь живешь? – наконец-то решилась задать вопрос Вера. Если да, то это катастрофа. Ее это добьет окончательно.

– Нет, я живу в областном центре. Но Вероника, дочка моя, в местную школу ходит. Мой отец умер, матери совсем грустно было, упросила, чтобы внучку ей отдали хотя бы на дни учебы.

– И ты согласился?

– У меня работа нервная, да и жена была не против. – Он сделал акцент на слове «жена».

– Ясно.

– Таня врачом стала.

Таня. Ну конечно же. Из всех девушек он выбрал именно ту, которая ненавидела Виринею больше всех.

– А сам чем занимаешься?

– Полицией местной руковожу.

– Ясно, – повторила она.

Вере снова стало душно. Несмотря на легкий прохладный ветерок. Оба не знали, как прервать этот разговор.

– Если будет что-то нужно – обращайся. – Алик оказался сильнее.

Вера кивнула и снова вперила взгляд в землю. Развернулась и, стараясь держать спину прямо, пошла к дому.

Да, она все не так представляла. Точнее, она вообще никак это не представляла. Алик был алмазом уникальной огранки, ее личным сокровищем, что она все эти годы хранила внутри и чтила как святыню, перед которой зажигают лампады в час, когда в душе бушуют демоны. А сейчас она словно извлекла алмаз на солнечный свет, внимательно рассмотрела и поняла, что это всего лишь стекляшка, лампады давно чадят, а демоны – это все, что у нее осталось.

Людей возле калитки Вера увидела издали. Ускорила шаг и пожалела, что не надела темные очки, чтобы хоть как-то отгородиться от внешнего мира. На дороге стояли две женщины и один мужчина.

– Примите, пожалуйста, очень надо, – одна из женщин, в старых растянутых брюках и шерстяной кофте бросилась ей наперерез.

– Я никого не принимаю, вы что-то путаете, – сквозь зубы процедила Вера, подходя к калитке, для чего ей пришлось даже немного потеснить другую женщину – болезненно опухшую, в черном платке и длинном наряде, не скрывающем голеней со «слоновой» болезнью.

– Виринея, умоляю, помоги, – заголосила женщина в черном и попыталась схватить ее за руку.

Вера увернулась. Стараясь не смотреть на просительницу, она быстро открыла калитку и так же стремительно захлопнула ее за собой, перекрывая вход мужику, бросившемуся в открывшееся пространство.

– У меня теща помирает, помогите, я заплачу, – бесхитростно попросил мужик.

– Оля, иди в дом, – попросила Вера дочь, стоящую во дворе и с изумлением рассматривающую неожиданных гостей.

Затем снова повернулась к калитке, твердо решив придерживаться заданной линии поведения.