Книга Обыкновенный волшебник - Татьяна Веденская

– Но это ничего особенного, обычная статья, – бормотала я, с неохотой загружая страницу с моей почтой. Мама любила говорить, что технологии – зло, что они разобщают людей. И что столь быстрый доступ к любой информации, может быть, не так уж и хорош. Впервые я была с ней согласна. О! Я впервые за последние полгода вспомнила про маму и не испытала жгучего чувства стыда. Мама, мама. Как же мне тебя не хватает.

– Ну что же, что же? – Ярослав потирал руки в нетерпении.

– А мы-то тут чего стоим, кого ждем? – хмуро уточнила я, протягивая ему обратно его драгоценный планшет.

– Нам позвонят, они там что-то подготавливают, – пояснил он, не глядя на меня, и с интересом вгляделся в мой текст. Ярослав читал вдумчиво, со вниманием, не спеша и не проглатывая куски текста. Иногда он отвлекался и спрашивал меня, откуда я взяла ту или иную справку или информацию, особенно интересовался статистикой и ее корректностью.

– Я пользуюсь открытыми источниками, – я пыталась прочитать его реакцию по лицу, но оно было непроницаемым. Если бы надо было играть в какой-нибудь покер, Страхов бы всегда побеждал. Он блефовал бы с таким же бесстрастным, нечитаемым лицом, и все бы думали, что у него каждый раз по сто козырей на руках.

– Как далеко ты готова пойти, чтобы доказать свою точку зрения? Статистика – штука крайне ненадежная, сейчас все кому не лень ссылаются то на исследования британских ученых, то приводят в пример статистику, которую никто никогда не собирал.

– Как далеко я готова пойти? Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я, отхлебывая кофе. Сегодня – день кофе.

– Мне просто интересно, Василиса…. Я понял, что ты способна на оригинальную идею, теперь вижу, что ты готова испортить кому-то день, но написать то, что думаешь. Мне кажется, что этот продюсер пригласит тебя снова на пресс-конференцию своих накачанных крошек, – Ярослав рассмеялся и склонил голову набок. От желания поцеловать его у меня закружилась голова, и мне стоило героических усилий напомнить себе, что мы тут по работе, у нас деловые отношения. И вообще, нельзя так унижаться. Нельзя, Василиса, фу! Плохо, плохо!

– Ты ошибаешься, – сказала я, нервно перекручивая кончик пряди. – Он теперь меня непременно пригласит, но, что еще более вероятно, попытается подкупить, чтобы я написала еще более скандальный текст с более частым упоминанием этой самой группы. Тут, в этой статье, я все же не так много раз их упоминала, я писала об индустрии в целом. Но ты спрашивал, как далеко я захочу пойти? – Я ничего не смогла поделать, сказала это самым двусмысленным тоном, на который только была способна, и при этом неотрывно смотрела на его губы. Страхов рассмеялся.

– И как далеко ты хочешь пойти, Василиса? Полезешь ли ты на баррикады, чтобы взять интервью у Нельсона Манделы? Будешь ли фотографировать умирающих от голода детей? Станешь ли врать, выдавая себя за кого-то другого? Ведь все это и есть настоящая журналистика.

– Мне говорили, что я прекрасно умею врать, – улыбнулась я. – Мало кто может с уверенностью сказать, когда я говорю правду, а когда нет.

– Я всегда смогу это сказать, – сказал Страхов после долгой паузы. Его лицо снова затуманилось, и он ушел в себя, словно какая-то мысль навязчиво преследовала его, возвращаясь снова и снова. Ярослав достал телефон из одного из многочисленных карманов на шортах и набрал чей-то номер.

– А где, кстати, все? Где толпы экстрасенсов? – полюбопытствовала я, оглядывая людей, вольготно рассредоточившихся по окрестностям. В радиусе желтого здания стояли, ходили или сидели люди общим числом не более десяти-пятнадцати.

– Толпы? – переспросил Ярослав. – Это все, кто остался. Те, с кем подписали контракт.

– Контракт? – заинтересовалась я. Ярослав нажал отбой, так как никто, видимо, не взял трубку, и принялся отбивать СМС. Затем он снова поднял голову и посмотрел на меня с таким удивлением, словно забыл, что я тут уже давно стою рядом. – Что ты спросила?

– Контракт. Что за ерунда?

– О, это совсем не ерунда. Это же телевидение, шоу, и тут свои законы. Вернее, один-единственный закон – ты тут никто, а все решает всемогущая картинка на экране. И каждый тут будет работать на этого бога, молиться ему. Хочешь быть здесь – делай, что и как скажут. Обязуешься приезжать и уезжать в такое время, в какое будет удобно редакторам шоу. Ты, возможно, будешь даже жить на шоу. Придется хранить полнейшее молчание про все, что творится на шоу, а твориться там будет всякое, поверь. Ты не имеешь права заболеть, обидеться на что-то, не имеешь права подать в суд, не должен рассчитывать на честную игру.

– Как это? Почему?

– Потому что, если ты не подпишешь контракт в том виде, в котором он существует, просто не попадешь в шоу. Все очень легко, – Ярослав пожал плечами. – В конце концов, все, кто входит в эти двери, надеются первого сентября проснуться знаменитыми, а через пару недель еще и богатыми. Разве это не достаточный аргумент?

– И ты тоже? Это все, чего тебе хочется?

– Я? – Он посмотрел на меня почти со злостью. – Думаешь, это все, что мне нужно? Хочешь знать, чего хочу я?

– Хотелось бы, в общих чертах, – я хитро улыбнулась.

– Ты не поймешь. Я не думаю, что ты к этому готова. – Он нахмурился и отвернулся, что-то его явно злило.

– Откуда ты знаешь, к чему я готова, а к чему нет, – решила обидеться, на всякий случай. Но не уверена, что он услышал мои слова, так как в этот момент из тяжелых дверей вышла высокая, очень стройная девушка в черных кожаных штанах и с какими-то бумагами в руках.

– Господа! Попрошу внутрь! – прокричала она неожиданно громким и звучным голосом, вклинившись в наш разговор. Страхов пошел вперед, как всегда не глядя на меня, уверенный в том, что я последую за ним. Может, уйти? Зачем мне все это? Зачем мне эти странные отношения с этим не менее странным субъектом, у которого черт знает что творится в голове. Развернуться и уйти, и зажить дальше спокойно.

Это вряд ли. Я посеменила следом, больше всего боясь отбиться и потеряться по дороге. Толпа сбилась в кучку и неожиданно оказалась больше, чем я ожидала. Люди подошли откуда-то из-за углов, вышли из подворотен неподалеку, видимо, уведомленные по телефону о начале сьемок. Страхов шел в первом ряду, погруженный в свои мысли, немного в стороне, сбоку от всех, и ни разу не обернулся на меня. Девушка-администратор Снежана (интересно, натуральное имя или такое же, как и ее волосы, крашеные и искрящиеся невозможным пластиковым блеском) провела нас всех сквозь турникет охраны, называя пофамильно. Я удивилась – моя фамилия, Ветрякова В., тоже оказалась в списке. Что ж, может, он и не смотрел на меня, но хотел, чтобы я была тут, он подумал об этом заранее и вписал меня во все списки.

– Так, экстрасенсы, маги и колдуны – пожалуйста, выстройтесь в три шеренги по правую сторону от меня, – попросила Снежана. – А все неодаренные – с левой стороны. Сегодня у вас будет возможность попробовать свои силы и сделать то, что под силу только магам.