Книга Великие психологи - С. И. Самыгин

Милгрэм являлся также главным носителем идеи ситуативности. Начиная с экспериментов по подчинению и во всех своих последующих экспериментах — к примеру, «метод потерянного письма», эксперимент с использованием телевидения — Милгрэм придавал первостепенное значение проверке действий людей в различных ситуациях, а не личным качествам или другим переменным показателям индивидуальных различий. На пике дебатов о том, что же важнее — персональные черты характера или ситуация, — сторонники ситуативного подхода часто использовали данные эксперимента по подчинению в качестве подтверждения того, сколь сильное воздействие на поведение людей способны оказывать ситуационные детерминанты. Но сам Милгрэм не был догматиком в этом вопросе. Вот один пример. В 1982 году Милгрэм был председателем диссертационной комиссии у Шерон Пресли, в работе которой речь шла о переменных факторах индивидуальных различий, играющих определяющую роль в различении сторонников проводимой политики и тех, кто ей противостоит.

Милгрэм сделал социальную психологию увлекательным предметом. Когда он был жив и о нем заходила речь в разговоре, всегда находился человек с неизбежным вопросом: «Интересно, чем он (Милгрэм) занимается в настоящее время?» И в большинстве случаев выяснялось, что Милгрэм не только занимается чем-то увлекательным, но при этом расширяет рамки социальной психологии — например, обращая свое внимание на такие предметы, как фотография, «Скрытая камера» и сираноиды.

Однако Милгрэм был решительно не склонен к теоретизированию и в большей мере ориентирован на события. Не существует явной «школы» социальной психологии Милгрэма в сравнении, например, со «школой» Фестингера или Шахтера. Критика по этому поводу преследовала Милгрэма в течение всей его научной деятельности. Одним из последствий подобного отношения явилось то, что имя Милгрэма не слишком широко упоминается в книгах по истории социальной психологии. В лучшем случае в них дается лишь поверхностное описание деятельности Милгрэма.

С другой стороны, Милгрэм находится «в хорошей компании»: и учитель Милгрэма, Соломон Аш, и друг всей его жизни, Роджер Браун, в своем подходе также ориентировались главным образом на внешние события. Милгрэм оставил творческое наследие, написанное таким ясным, не содержащим профессиональных жаргонизмов языком, что его работы не просто стали доступны самому широкому читательскому кругу, но и сделались образчиком простоты и ясности для будущих поколений психологов-экспериментаторов. Милгрэм также научил нас лучше понимать скрытые воздействия социальной среды.

Он продемонстрировал, какие трудности испытывают люди в процессе претворения своих намерений в действия даже в тех случаях, когда такие действия являются морально обоснованными. Милгрэм показал нам, что кратковременное ситуативное давление и нормы, например, правило почтительного отношения к авторитету, способны оказывать более мощное влияние на наше поведение, чем можно было бы ожидать.

ФРЕЙД:
ТРОЙНОЙ ВКЛАД

Изначально заглавие этой работы было следующим — «Тройной вклад в понимание человека», однако я решил его изменить, потому что сегодня кое-что сумел заметить: удивительное сходство в манере одеваться у мужчин и женщин. Глядя вокруг и отмечая подобные сходства, я внезапно осознал, что не должен был применять выражение «тройной вклад в понимание человека», поскольку использование слова «человек» (мужчина) для обозначения всего человечества может показаться оскорбительным по отношению к женщинам[3]. Поэтому разрешите мне сократить заглавие просто до «тройного вклада». Я также постараюсь в этой своей речи избегать «сексистского[4] языка».

Мое наблюдение о том, что мужчины и женщины, присутствующие в этой аудитории, внешне выглядят столь одинаково, побуждает меня пригласить вас к участию в неких интересных размышлениях. Очевидно, современные представители мужского и женского пола больше не имеют столь явных различий в самовосприятии, какие наблюдались между мужчинами и женщинами прежде. Если данное наблюдение верно, тогда моя исходная формулировка о мужской и женской роли, о том, что мужчины — это гордые, но сверхчувствительные обладатели пениса, а двигательным мотивом женщин является их зависть к главенствующей роли мужчин — представляется слишком наивной. Вероятно, этот же вывод относится и к моим взглядам на творческую способность мужчин и женщин. Хотя на первый взгляд, может показаться верным, что женщины выражают свою естественную потребность к творчеству, давая жизнь детям, а мужчины возмещают нехватку естественного творческого потенциала, занимаясь искусством и участвуя в войнах, подобные заключения, возможно, являются скорее фантазиями, чем правдой. Вполне вероятно, напротив, что женщины обладают творческим потенциалом, который веками оставался невостребованным и пребывал в «дремлющем» состоянии — потенциалом, который я так и не сумел распознать именно по причине его скрытого характера. В действительности женщины, если дать им такую возможность, способны развивать в себе таланты, которые могут показаться удивительными и совершенно неожиданными в рамках моей теории.

Без сомнения, то же самое можно сказать и о мужчинах, хотя я не думаю, что их когда-нибудь можно будет научить рожать детей. С другой стороны, насколько я помню, один из моих студентов, Бруно Беттелхейм, заявил, что он обнаружил у мужчин зависть к символическому чреву. Если дело действительно обстоит так, это свидетельствует об образовании некоего моста между полами. На этой основе я и собираюсь пересмотреть мою прежнюю формулировку в соответствии с имеющимися данными. Фактически подобный пересмотр моих теоретических выкладок уже начался. В своих ранних теориях я использовал термин «страх кастрации» для объяснения страха маленького мальчика перед наказанием за его сексуальное влечение к собственной матери. Однако сегодня я уже не рассматриваю такой страх как свойство, присущее исключительно представителям мужского пола. Просто эти два слова определяют тот ужас, который все люди, как мужчины, так и женщины, испытывают при мысли о возможности лишиться сексуальных удовольствий. Хотя у меня еще нет достаточных доказательств этому, я начинаю думать, что в одинаковых обстоятельствах мужчины и женщины могут обнаруживать большое сходство в поведении. Эта перемена созвучна многим другим изменениям, которые я внес в свою психоаналитическую теорию после обнаружения новых фактов.

ИСТОРИЯ ПОЛЕМИКИ