Книга Александр Михайлович. Несостоявшийся император - Александр Широкорад

Тем не менее Николай II не был жестоким человеком. Кем же всё-таки он был? Давайте опять спросим у него самого. Николай II во всероссийской переписи лучше всех оценил себя сам: «Хозяин земли русской». Он действительно чуть ли не буквально представлял империю имением, с которого он и его родственники должны кормиться. Николай ни в коем случае не был кровавым тираном, он просто относился к России как к «скотскому хутору», вспомним знаменитый роман Оруэлла.

Лишь сделав такое допущение, можно понять, как царь мог с утра смотреть на сотни трупов на Ходынском поле, а вечером первым пуститься в пляс на балу у французского посланника, который, кстати, был абсолютно уверен, что по случаю катастрофы бал отменят. Ну, по недосмотру прислуги погибла скотина — почему бы и не поплясать. Царь не мог пару дней подождать в Киеве до похорон премьер-министра Столыпина. Мало того, в день похорон Столыпина царь танцевал на балу в Благородном собрании в Севастополе. Ну помер изрядно надоевший слуга, тоже не повод для траура.

Новым премьером стал В.Н. Коковцев, исправный служака, добросовестный чиновник. Но стоило ему выплатить «материальную помощь» какой-то даме по записке императрицы из дворцового фонда, а не украсть из других статей бюджета, так императрица повернулась к премьеру спиной. И бедолаге Коковцеву пришлось продолжать доклад заду императрицы. Риторический вопрос — могла бы позволить себе такое Екатерина Великая с Паниным или Потёмкиным? Для всего мира Коковцев был премьером Великой Империи, а для Алисы — лишь холопом со «скотского хутора».

И титулованные холопы терпели все оскорбления, по крайней мере, до того момента, когда им стало очевидно, что государственный корабль тонет. Первыми начали давать отпор августейшим хамам женщины, начиная от императрицы Марии Фёдоровны, и кончая обычными светскими дамами. Так, на одном из своих первых петербургских балов Александра Фёдоровна заметила, что у одной из танцующих слишком откровенное декольте. Немедленно была послана фрейлина: «Мадам, Её Величество послала меня сказать вам, что в Гессен Дармштадте не одеваются подобным образом». «В самом деле? — Нашлась молодая женщина, в то же время так одёргивая платье, чтобы декольте стало ещё ниже. — Пожалуйста, передайте Её Величеству, что в России мы одеваемся именно таким образом».

Паша интеллигенция до сих пор издевается над Хрущевым за то, что он запретил танец «буги-вуги». Зато теперь почти никто не помнит, что Николай II потребовал изъять из словаря слово «интеллигенция» и запретил танцевать «неприличный» танец — танго. Ну что ж, эволюция налицо. Павел I запретил вальс, Николай II — танго, а Хрущев — лишь буги-вуги. Любопытно, что бы стало с Николаем, если бы он увидел буги-вуги, да ещё в исполнении московских стиляг?

Многие оправдывают поведение Николая II в первые годы его царствования молодостью, неопытностью. Тот же А. Боханов утверждает: «А кто был готов к царской роли?» Пардон, Николай II вступил на престол в 26 с половиной лет. В этом возрасте Александр Македонский покорил почти все страны античного мира» Александр Невский побил шведов и немцев, Александр I, благодаря своему уму, сумел избавить страну от деспотии и успешно вышел из весьма щекотливого положения с убийством Павла I. Пётр I закончил азовские походы, строил флот и успел провести многие реформы. И капитан Бонапарт в 24 года не шишками кидался под Тулоном.

Пётр, Екатерина, Наполеон, да все выдающиеся монархи всегда оказывались готовыми к принятию престола.

Сейчас куча борзописцев тужится доказать, что Николай II желал постепенных реформ, которые, де, ему мешали проводить революционеры и придворные сплетники.

Увы, у Николая II не было никаких планов вообще, ни либеральных, ни реакционных. Была единственная идея — сохранение собственной власти любой ценой. Всё же реформы от созыва Думы до создания батальонной артиллерии достигались лишь большой кровью. Но кровью пока не царя и его близких, а кровью русских людей — солдат, жандармов и революционеров на нолях Маньчжурии, Восточной Пруссии и баррикадах Пресни. Любые самые малые реформы проводились только после полного краха старых законов, указов и уставов.

Ни в экономике, ни в военном деле, ни во внешней политике, ни в области общественных отношений за 23 года царствования нигде нет определённой линии, далее негативной. Везде метания, зигзаги, шаг вперёд — два шага назад. Такая анархия вовсе не свойственна самодержавной монархии вообще или русской в частности. Пётр I, Екатерина II, Александр I, Николай I, Александры I и II — у всех были определённые планы, своя направляющая во внутренней и внешней политике. Да и к своей власти предшествующие русские самодержцы относились по-другому. Пётр Великий считал себя солдатом, служащим отечеству. Екатерина на склоне лет любила подсчитывать, сколько новых земель она принесла в приданое России, сколько новых городов построила. Александр I часто говорил, что закон превыше его. Эта фраза даже попала в роман «Война и мир». Помните, царя просят простить Денисова за мародёрство — «Я не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня». А на закате лет Александр I заявил: «Отслужил 25 лет России, пора бы и на покой».

Возможно, кому-то из молодых читателей, наслушавшихся сказок о святом мученике Николае II, мои оценки покажутся чересчур резкими. Увы, самую убийственную характеристику себе Николай II дал в своих письмах, резолюциях на докладах, а главное, в дневнике, который он вёл в течение 36 лет, начиная с 1 января 1882 г. Дневник был сугубо личным и показывался разве что жене. Записи эти сохранились. Подлинность их не вызывает сомнений. Что же царь писал в дневнике о военном деле, благо, его этому учили целых пятнадцать лет.

Вот запись от 23 июля 1890 г.: «Был бригадный манёвр. Атаковал кавалергардов эскадроном. Совершили какой-то [выделено мной. — A. Ш.] обход и в 8 часов манёвры окончились. Обедали в 9 часов».

Итак, «какой-то» манёвр — выражение, которое годится скорее для прапорщика Задова, чем для гвардейского штабс-капитана и флигель-адъютанта Его Императорского Величества.

Но вот прошло четверть века, нага штабс-капитан уже двадцать лет как Государь Всея Руси, пора бы и поумнеть. 20 августа 1914 г. Николай впервые видит русские линейные корабли принципиально нового тина — дредноуты «Севастополь» и «Гангут». «В 9 1/2 поехал в Петроград и посетил заканчивающиеся линейные корабли — “Севастополь” и “Гангут”. Осмотрел их довольно подробно. Они производят сильное впечатление — палубы чистые, только четыре башни по три 12 орудий в каждой. На обоих работы подходят к концу и рабочих была масса. Григорович угостил хорошим завтраком на яхте “Нева”. Погода была солнечная».

После осмотра чуда авиационной техники — четырёхмоторного гигантского бомбардировщика «Илья Муромец» — никаких комментариев!

А вот как-то показывали по телевидению документальный фильм, где царь в 1915 г. осматривает взятые в крепости Перемышль трофейные австрийские орудия. Видно много интересной техники, в том числе крепостные башенные установки. Такие башни сотнями состояли в крепостях Франции, Германии, Австро-Венгрии, Бельгии и т. п. В России была 1 (одна!) такая башенная установка в крепости Осовец, но её царь никогда не видел. И вот царь с абсолютно равнодушным лицом обходит трофейную технику. Представьте на секунду, как к ней кинулся бы «бомбардир Пётр Михайлов». А голос за кадром слащаво цитирует письмо царя к жене: «Я выкопал штыком цветок и посылаю его тебе».