Книга Русский национализм и Российская империя - Эрик Лор

Необходимое и благое дело. Вполне одобряю и дам свои указания. Вся суть вопроса в широкой скупке Крестьянским банком колонистских земель. Приступить к ней немедленно…

Вопреки тому, что царь отдавал предпочтение решению земельного вопроса через Крестьянский банк, Ставка заключила, что ее план по награждению солдат землей все равно будет реализован. 26 мая Янушкевич издал приказ, запрещающий какую бы то ни было продажу земель колонистов в частные руки, с тем чтобы сосредоточить их в руках государства и таким образом иметь возможность в конце войны распределить их среди солдат.[114] Этот приказ, который действовал на всей подконтрольной военным территории, лишал гражданских чиновников возможности продавать земли на публичных аукционах. Таким образом, приказ Янушкевича фактически приостановил на некоторое время исполнение конфискационных указов, кроме случаев с высланными подданными вражеских государств, чьи земли были секвестрованы и переданы под контроль государства.

Возражения четырех несогласных членов Совета министров находили возрастающую поддержку внутри Совета по мере того, как в МВД начали поступать тревожные отчеты, как, например, из одесского жандармского управления, где утверждалось, что среди крестьян идут постоянные разговоры о том, что после войны крестьянские наделы значительно увеличат за счет земель немецкого дворянства, хотя многие крестьяне опасались, что значительное количество земли все равно останется в руках колонистов; в любом случае, если землю не дадут, то солдаты после войны потребуют ее в качестве награды за свои жертвы во благо родины.

В многонациональных районах намерение увеличить число русских землевладельцев часто вступало в противоречие с устремлениями местных нерусских крестьян. Например, латышская пресса и члены Думы с негодованием отреагировали на слухи о том, что конфискованные у немцев земли будут переданы русским солдатам. В тот раз латыши смогли убедить власти, и большая часть земли отошла соседним мелким латышским фермерам и беженцам. Данный вопрос мог также обострить социальную напряженность. Слухи о том, что немецкие колонисты, дабы избежать конфискации, тайно сдавали свои земли в аренду помещикам-дворянам, распространились очень быстро и вызвали очередную волну возмущения дворянскими сословными привилегиями. Отчасти опасаясь того, что конфискационные указы вызовут столь же нервозную обстановку в сельской местности ряда губерний, правительство высказалось против майских предложений 1915 г. о распространении февральских указов на новые территории. В августе министр внутренних дел Н.Б. Щербатов зашел настолько далеко, что заявил в Думе о приостановлении действия февральских указов. Он утверждал, что «закон, который затрагивает собою миллионы десятин, непосредственные интересы сотен тысяч колонистов и экономическую жизнь целых губерний, разумеется, должен быть вполне обоснован и в очень краткое время не может быть составлен».[115]

* * *

Расширение конфискационного законодательства

Щербатов и другие умеренные члены правительства были отправлены в отставку в сентябре и ноябре 1915 г. Новый министр внутренних дел А.Н. Хвостов объявил одной из основных задач внутренней политики империи «борьбу с немецким засильем». Он ускорил темпы исполнения февральских указов и провел новые серьезные изменения в законодательстве.

13 декабря 1915 г. новый пакет узаконений распространил возможность конфискации земель вражеских подданных на всю территорию империи и расширил район применения тех же мер для российских подданных, включив в него двадцать одну губернию Европейской России и Приамурское генерал-губернаторство.

Новые указы, принятые в августе 1916 г., расширяли конфискационную программу для российско-подданных враждебных иностранцев на несколько сибирских областей и губерний, где в предвоенные десятилетия росло немецкое землевладение и куда уже было выслано большое количество лишенных имущества немцев. Расширение было отчасти ответом на ходатайства сибирских губернаторов. К концу 1916 г. Комитет по борьбе с немецким засильем выработал еще более радикальный законопроект, расширявший область применения конфискационных мер: в нее были включены Поволжье и чуть ли не вся территорию империи за исключением нескольких районов Сибири с полным отсутствием обрабатываемых земель. Новый законодательный кульбит отказывал всем лицам, лишенным имущества согласно предыдущим указам, в праве аренды домов, квартир или строений в любых местностях, включая города. Таким образом, подвергшимся конфискациям колонистам закон позволял жить только в некоторых районах Сибири. Законопроект Комитета был подписан царем 6 февраля 1917 г. без внесения существенных изменений. Пояснение к узаконению в журнале Совета министров включало откровенное объяснение того, насколько сильно и почему намерения законодателей эволюционировали всего за два года. Изначально идея закона была преимущественно стратегической, и предназначался он для вражеских подданных. 22 декабря 1916 г. Комитет по борьбе с немецким засильем решил, что ликвидация землевладения вражеских подданных должна охватить всю территорию империи и удалить землевладение российско-подданных иммигрантов немецкого происхождения там, где оно угрожало весьма широко понимаемым государственным интересам. Большинство Комитета рассудило, что в дополнение к государственной обороне нужно принять во внимание «необходимость упразднения многолюдных немецких гнезд, раскассирования той планомерной германской колонизации, которая превратила обширные в различных частях нашего Отечества районы в сплошные уголки враждебного нам Vaterland'a». Эти значительные территориальные расширения решительно изменили характер конфискационного законодательства, перешедшего от реализации необходимых мер безопасности в прифронтовых районах к национализации демографических показателей землевладения путем полного вычищения вражеских и враждебных подданных из деревни и аграрного сектора экономики.

Декабрьские указы стимулировали значительное государственное участие в покупке земель. В мае 1915 г. Крестьянский поземельный банк получил официальные полномочия на покупку земель вражеских подданных и немецких иммигрантов. Декабрьские узаконения весьма расширили роль банка, наделив его правом преимущественной покупки при всех продажах подобных земель. Банк имел право аннулировать любые сделки с частными лицами, будь то «добровольные» или заключенные на принудительных публичных торгах. Основная цель состояла в том, чтобы сконцентрировать земли в особом фонде Крестьянского банка, который мог перераспределить их в конце войны согласно государственным приоритетам.