Книга Палачи и казни в истории России и СССР - Владимир Игнатов

«Кулацкая операция» была лишь одним из направлений в общей кампании чисток. Были приняты и другие меры государственного терроризма для чистки советского общества от нежелательных «элементов».

9 марта 1936 г. Политбюро ЦК ВКП(б) издало Постановление «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». В соответствии с ним был усложнен въезд в страну политэмигрантов и была создана комиссия для «чистки» международных организаций на территории СССР (74).

25 июля 1937 г. Ежов подписал приказ № 00439, которым обязал местные органы НКВД в 5-дневный срок арестовать всех германских подданных, в том числе и политических эмигрантов, работающих или ранее работавших на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, а также на железнодорожном транспорте, и в процессе следствия по их делам «добиваться исчерпывающего вскрытия не разоблаченной до сих пор агентуры германской разведки». По этим делам было осуждено 30 608 человек, в том числе приговорено к расстрелу 24 858 человек (75).

И августа 1937 г. Ежов подписал приказ № 00485, которым приказал начать с 20 августа широкую операцию, направленную на полную ликвидацию местных организаций «Польской организации войсковой» и закончить ее в 3-месячный срок. По этим делам было осуждено 103 489 человек, в том числе приговорено к расстрелу 84 471 человек (76).

15 августа был издан приказ НКВД № 00486 о начале репрессий против «изменников родины, членов правотроцкистских шпионско-диверсионных организаций, осужденных военной коллегией и военным трибуналом по первой и второй категориям, начиная с 1 августа 1936 г.», а также о порядке «арестов жен изменников родины, участников правотроцкистских организаций, шпионов и диверсантов». 17 августа 1937 г. издан приказ о проведении «румынской операции» в отношении эмигрантов и перебежчиков из Румынии в Молдавию и на Украину. Осуждено 8292 человека, в том числе приговорено к расстрелу 5439 человек.

В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на КВЖД, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем была подвергнута репрессиям по приказу НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 г. Всего было осуждено 29 981 «харбинец», из них расстреляно 19 312 человек. 20 ноября 1937 г. издана директива НКВД о проведении операции в отношении перебежчиков из Латвии, активистов латышских клубов и обществ, по которой осуждено 21300 человек, в том числе 16 575 человек были расстреляны. 11 декабря

1937 г. издана директива НКВД о репрессиях в отношении греков, по которой осуждено 12 557 человек, в том числе 10 545 человек расстреляны. Директивой НКВД от 14 декабря 1937 г. репрессии по «латышской линии» распространялись также на эстонцев, литовцев и финнов. По «эстонской линии» осуждено 9735 человек, в том числе расстреляно 7998 человек, по «финской линии» осуждено 11 066 человек, из них приговорено к расстрелу 9078 человек. В январе — феврале 1938 г. изданы директивы НКВД о проведении «иранской операции», «национальной операции» в отношении болгар и македонцев и по «афганской операции». Всего по этим «операциям» осуждено 14 455 человек, из которых 2412 приговорены к расстрелу. В начале 1938 г. дела инвалидов, осужденных по разным статьям на 8— 10 лет лагерей, пересматривались «тройкой» по Москве и Московской области, которая приговаривала их к высшей мере наказания, так как их нельзя было использовать как рабочую силу.

В 1937–1938 гг. репрессии проводились не только органами госбезопасности. В областных и краевых управлениях милиции устанавливались лимиты на аресты «социально вредного» и уголовного элемента, которые доводились до местных милицейских начальников. Всего «милицейские тройки» в 1937–1938 гг. осудили около 420–450 тыс. человек из числа деклассированных и беспаспортных. Кампания террора и преследований привела к переполнению тюрем, лагерей и поселений ГУЛАГ. Количество заключенных выросло с 786 595 (на 1 июля 1937 г.) до более 1 126 500 (на 1 февраля 1938 г.) и более 1 317 195 (на 1 января 1939 г.). Ухудшились и без того неблагоприятные условия содержания. По официальным данным, в 1937 г. погибло 33 499 заключенных, а в 1938 г. — 126 585 заключенных. Во время депортации и перевозки в 1938 г. погибли на 38 тыс. человек больше по сравнению с предыдущим годом. По данным статистики, в 1938 г. более 9 % заключенных, или чуть более 100 тыс. человек, были нетрудоспособными по болезни, инвалидности или из-за упадка сил. В 1939 г. количество нетрудоспособных, не считая инвалидов, составило уже 150 тыс. человек (77).

«Рабочую» обстановку в низовых звеньях чекистского карательного аппарата во времена Большого террора можно представить по ставшей известной докладной записке сотрудника Белозерского РО НКВД Вологодской области И.В. Анисимова секретарю Вологодского обкома ВКП(б) Овчинникову. Ввиду уникальности документа приведем его полностью. Докладная записка И.В. Анисимова секретарю Вологодского ОК ВКП(б) Овчинникову о нарушениях, совершенных работниками УНКВД. (Написана не позднее 27 декабря 1938 г. Стиль и орфография соблюдены.) «Доношу до Вашего сведения, тов. ОВЧИННИКОВ, об искривлениях политики партии большевиков по вопросу практики оперативной чекистской работы о нарушении постановления ЦК ВКП(б) и указаний лично т. СТАЛИНА о дискредитации органами НКВД СССР отдельными работниками УНКВД по ЛО и ВО. В подтверждение этого излагаю факты этих нарушений, совершенных в 1937 г. на территории г. Белозерска Вологодской Области.

Будучи на работе в Белозерском РО НКВД по ВО в должности начальника Бюро Исправительно-трудовых работ, мне известно, что с целью подготовить большое количество следственных дел на тройку УНКВД работники Белозерского сектора арестовали совершенно невинных граждан, а именно: бывш. начальник опер, сектора ВЛАСОВ перед началом своей работы собрал у себя в кабинете совещание и сказал, что наш сектор должен дать больше всех секторов дел на тройку и в осуществление этого он, ВЛАСОВ, организовал группу из своих работников, так называемую «вербовочную комиссию», в которую входили: 1. Бывш. Начальник оперативного сектора ВЛАСОВ; 2. Чекист запаса ЕМИН; 3. Зам. Начальника Белозерского РО ОВЧИННИКОВ; 4. ВОРОБЬЕВ — работник Ленинградского УНКВД; 5. Начальник Белозерского РО ПОРТНОГО; 6. Сотрудник Ленинградского УНКВД ЛЕВАШОВ; 7. Капитан школы им. Ворошилова АНТИПОВ и другие. Тут же в кабинете у себя распределил ВЛАСОВ обязанности между этими лицами: 1. ЛЕВАШОВ был секретарем по выдаче денежных авансов; 2. ВОРОБЬЕВ — «доктором»; 3. ЕМИН, ВЛАСОВ и ОВЧИННИКОВ были агентами «вербовочной комиссии», причем договаривались в закрытом кабинете и об этом никто не знал, а лично мне рассказал ОВЧИННИКОВ, впоследствии стало известно от самих заключенных. Нужно сказать, что все они переоделись в штатскую форму и уехали.

Работа этой «комиссии» была построена следующим образом: вызывали по одному человеку из камеры, совершенно не располагая на последнего компрометирующими материалами и «доктор» ВОРОБЬЕВ начинал производить «медицинский осмотр», а ВЛАСОВ, ОВЧИННИКОВ и ЕМИН сидели, писали протоколы допроса, пользуясь ранее составленным еще в Белозерске протоколом. После осмотра ВОРОБЬЕВ кричал «годен», подводили к столу и, не читая ему протокола, говорили — подписывай акт медицинского осмотра и таким образом они в течение 4-х суток арестовали 200 человек, на которых не было совершенно материалов о к. р. агитации и других. Вернувшись обратно в Белозерское РО НКВД, ВЛАСОВ созвал вторично совещание и поставил вопрос перед работниками, что не соответствует с указаниями ЦК ВКП(б), а именно: 1. Протоколы писать хорошие, а хорошие нужно понимать так — они должны быть крепкие и длинные и больше вписывать актов к. р. деятельности на обвиняемого и тут же роздал всем работникам стандартный протокол, написанный лично ВЛАСОВЫМ и ОВЧИННИКОВЫМ, что и выполняли все. 2. Увязывать на к. р. организацию, хотя они пусть были и не связаны по к. р. работе.