Книга Гунны - Владимир Ключников

Тем не менее жителей Нарбона гунны спасли. Они не только обратили в бегство готов, но накормили горожан – каждый из всадников привез им по два модия пшеницы436. Что же касается имперской администрации, она закрыла глаза на склонность своих союзников к мародерству. Лангобардский историк VIII века Павел Диакон пишет: «Начиная со следующего года война против готов велась при поддержке гуннов»437. Впрочем, особых лавров это римлянам не принесло.

По сообщению Иордана, в 439 году «римляне, нарушив мир, пошли против него [Теодорида] войной в Галлию, присоединив к себе гуннские вспомогательные войска». Иордан утверждает, что «их тревожила [память об] отряде готов-федератов, который под предводительством Гайны ограбил Константинополь». Вообще говоря, воспоминание о заварушке, случившейся около сорока лет назад, на причину для войны не тянет. Тем более что, вопреки утверждению Иордана, Гайна разграбил в лучшем случае окрестности столицы, после чего был разбит. Напомним, что засоленную голову Гайны его победители-гунны доставили в Константинополь. Но какие бы причины ни заставили римлян ввязаться в очередную войну с готами, война эта началась. Если верить Иордану, она завершилась бескровно:

«Римское войско двинуло против готов свои силы вместе с гуннскими вспомогательными отрядами под предводительством Литория. Долго стояли вытянутые ряды воинов обеих сторон: и те, и другие были сильны, и ни те, ни другие не оказались слабее [противника]; тогда, протянув друг другу десницу, они вернулись к прежнему соглашению, и после того, как был заключен союз и установлен обоюдный крепкий мир, войска разошлись»438.

Но, согласно другим авторам, дела обстояли далеко не так идиллически. Павел Диакон пишет: «Между тем Литорий, бывший вторым после патриция Аэция командиром над союзными гуннами, стараясь превзойти славу Аэция и полагаясь на ответы гаруспиков439 и знамения демонов, безрассудно вступил в битву с готами; поначалу он учинил врагам страшную резню, но затем, после того как пали почти все его люди, сам был постыдно взят готами в плен. Наконец, с ними был заключен мир, после того как римляне просили о нем после неудачного окончания этой плачевной войны более смиренно, чем когда‐либо прежде»440.

О том, что во время решающей битвы оба войска были практически уничтожены, говорит и Проспер Аквитанский.

Причем он очень высоко оценивает боеспособность гуннской армии. Проспер пишет о Литории: «…Он сделал очевидным, как бы могло быть полезно то войско (гуннское. – Авт.), которое при этом погибло, если бы он предпочел прислушаться к советам [какого‐либо] более опытного [мужа], нежели к собственному легкомыслию, ведь [даже тогда] он произвел такую большую резню среди врагов, что если бы он, безрассудно сражаясь, не попал бы в плен, то было бы непонятно, какой стороне скорее следует приписывать победу»441.

О непосредственной роли Аттилы в этой войне, насколько известно авторам настоящей книги, сведений не сохранилось. Но вероятно, без него дело не обошлось, поскольку он, если верить Иордану, участвовал в заключении мирного договора между империей и готами, который последовал за поражением Литория442.

В течение нескольких лет гунны выступали в основном как союзники Западной империи. Что же касается Восточной империи, она была данником гуннов и выплачивала им золото по договору, заключенному Аттилой и Бледой в самом начале их правления. Впрочем, через какое‐то время стороны начали нарушать договор, и в конце концов эти нарушения выросли в полномасштабные военные действия, которые продолжались (с перерывом) примерно с 441 по 447 год.

Начало этих событий известно прежде всего из сочинений Приска443. Он пишет о том, как гунны напали на некую крепость, лежащую, судя по всему, на левом берегу Истра: «Скифы (то есть гунны. – Авт.) во время ярмарки вероломно напали на Римлян, и многих перебили. Римляне отправили к ним посланников и жаловались на взятие крепости и на нарушение договоров. Скифы отвечали, что они поступили таким образом не первые, а что мстили только за обиды, нанесенные им Римлянами; ибо епископ Маргский, перешед в земли их, обыскивал царские кладовые, и унес хранившиеся в них сокровища».

Не вполне понятно, как кто бы то ни было, кроме лиц, на то уполномоченных, мог получить доступ в «царские кладовые» гуннов и тем более что‐то оттуда вынести. Некоторые переводчики Приска трактуют его слова иначе и считают, что епископ мародерствовал не в кладовых, а в «царских гробницах»444, что более вероятно, но тоже сомнительно. Так или иначе, гунны потребовали выдать им грабителя. Кроме того, они потребовали выдать «и переметчиков, которых у Римлян находилось очень много». Последнее требование было справедливо – оно соответствовало заключенному в 434 году договору. Римляне попытались спорить, но ничего хорошего для них из этого не вышло. «Варвары, утверждаясь на верности своих показаний, не заботились о том, чтобы подвергнуть такой спор суду. Они подняли оружие, перешли Истр и разорили многие города и замки, лежащие на берегу этой реки».

В числе прочих был взят крупный город Виминакий (Виминаций)445.

Среди окрестных жителей стала звучать мысль о том, что надо выдать гуннам епископа, «дабы из‐за одного человека не навлечь бедствий войны на все государство Римское». Тогда епископ решил упредить своих соотечественников, сам пришел к гуннам и «обещал сдать им этот город, если цари их изъявят ему свою благосклонность». Такой его поступок наводит на мысль, что гунны, возможно, были не так уж и не правы, обвиняя злополучного служителя церкви в грабежах. Но предложение его они приняли.