Книга Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - Мария Беллончи

Армия Валентинуа стремительно надвигалась, и люди в Мантуе пытались догадаться, в каком направлении двинется армия. Завоеватель с помощью французского короля и при поддержке папы стремился развалить старые синьории, стойкие, непоколебимые династии, и его следующей жертвой вполне могли оказаться Флоренция, Болонья, Сиена или даже Феррара или Мантуя. Ходили слухи, что папа любил вспоминать о сделанном цыганкой пророчестве, что будет у него сын, который станет королем Италии. Поэтому можно себе представить, с какой радостью воспринял Александр VI сообщение, что Валентинуа встретил достойного соперника под стенами Фаэнцы. Обороной Фаэнцы руководил Асторре Манфреди, красивый восемнадцатилетний юноша, обладавший невероятной вежливостью и обходительностью, можно сказать, ангельскими манерами. С помощью любящих его подданных Асторре месяц за месяцем удерживал город. Вся Италия восхищалась (увы, дальше восторгов дело не шло) геройством этого молодого синьора. Ему удалось уберечь свой город от разорения ценой заключения соглашения с Чезаре, передав себя и своего кузена в качестве заложников герцогу Валентинуа. Он не мог и предположить, чем обернется для него этот благородный жест; ценой заточения, унижения достоинства и смерти молодой синьор спасет своих сограждан.

После взятия Фаэнцы все выглядело так, словно Чезаре собирается двинуться на Болонью. Прошел слух, что король Франции попросил у папы разрешения овладеть этой областью, чтобы передать ее под власть Валентинуа. Семейство Бентивольо, тираны Болоньи, стремясь отвести приближающуюся опасность, предложили Чезаре замок Болоньезе вместе со значительным годовым доходом и для оказания помощи в войне пятьсот полностью экипированных солдат. Флоренция последовала примеру Болоньи и тоже была оставлена в покое, а армия-завоеватель широким фронтом двинулась на Пьомбино и с невероятной скоростью, вызывавшей в памяти войны Юлия Цезаря, захватывала города, замки и территории.

Многонациональная армия Валентинуа отличалась суровой дисциплиной. Жители захваченных городов – купцы, священники, музыканты, литераторы и женщины – помогали утомленным воинам восстановить силы. И над всей толпой современников возвышалась гениальная личность эпохи Возрождения, самый смелый мыслитель и искатель приключений, когда-либо известный миру, – Леонардо да Винчи. По словам Валентинуа, Леонардо «наш выдающийся и возлюбленный слуга, главный архитектор и инженер». Главный инженер изучал водные потоки, изобретал новые механизмы и машины для ведения войны, делал наброски жилищ или дорог Романьи, вдоль которых тянулись виноградные лозы, связанные в гирлянды; он слушал звуки фонтанов в Римини или решал проблему, связанную с навигационным каналом в Портоце-сенатико, которая существует и поныне.

Между тем Чезаре никогда не забывал о своей жене-француженке Шарлотте д'Альбре (папа уже подумывал пригласить ее в Италию) и считал своим долгом производить на нее сильное впечатление. Он лично выбирал предназначенные жене изысканные подарки. Например, в декабре 1501 года он купил в Венеции и отослал во Францию конфеты, засахаренные фрукты, патоку, девять бочонков с мальвазией, восточные специи, апельсины, лимоны и разнообразные ткани. Честно говоря, Чезаре не чувствовал необходимости сохранять верность жене, но это никого и не удивляло. В это время в Милане он влюбился в молодую аристократку Бьянку Люсию Стангу, и в июле 1501 года даже показалось, что он хочет вызвать ее в Романью. Кроме того, существовала таинственная история, связанная с прекрасной Доротеей.

В ожидании сдачи Фаэнцы в 1501 году Чезаре побывал на карнавале в Урбино в качестве (возможно, нежеланного) гостя семейства герцога Монтефельтро. К этому времени у герцога Валентинуа была настолько ужасная репутация, что он еще не успел появиться в городе, как уже поползли слухи, что он попытается отравить семейство герцога, что трудно представить, учитывая сложившиеся обстоятельства. Чезаре наслаждался изысканным времяпрепровождением при дворе, где высоко ценился интеллект, и, кроме того, он познакомился с очаровательной ломбардской девушкой (одной из тех, кто получил образование под руководством герцогини Елизаветы), происходившей из аристократического семейства Мантуи и собиравшейся выйти замуж за Джан Баттиста Карраччьоло, капитана венецианской армии. Чезаре влюбился в нее, но, кажется, потерпел неудачу; девушка, помимо того, что ее тщательно охраняли, была еще и весьма добродетельна. Однако это еще больше разожгло пыл такого мужчины, каким был Чезаре, любящего превращать каждую любовную интригу в настоящее сражение.

По окончании карнавала Чезаре вернулся в лагерь. В феврале Доротея со свитой отправилась из Урбино, чтобы в Сервии, являвшейся частью Венецианской республики, присоединиться к жениху. Пребывая в веселом расположении духа, думая о предстоящей свадьбе, Доротея ехала на встречу с Карраччьоло, когда ее кортеж был атакован группой всадников под командованием человека, в котором, хотя у него и была повязка на глазу, легко угадывался герцог Валентинуа. История, описанная одним из тех, кому удалось скрыться, гласит, что все были захвачены в плен, а Доротея, растрепанная и заплаканная, была посажена на лошадь и увезена в неизвестном направлении. Похитители, принимая во внимание благородное происхождение Доротеи, похитили и одну из камеристок. Девушки исчезли, и можете себе представить их участь. Вслед за похищением, вызвавшим всеобщее негодование, не замедлил разгореться скандал. Французский король направил Луи де Вильнева и Ива д'Аллегру с выражением протеста в лагерь Чезаре. Требовалось срочно принять меры, поскольку Карраччьоло поднял страшный крик, собираясь бросить службу и отправиться на поиски Доротеи. Его уход нанес бы серьезный удар по Венеции, поскольку в этот момент венецианские войска под командованием Карраччьоло двигались в направлении Фриули, чтобы предупредить вероятное вторжение императора Максимилиана. Направили послов и в Ватикан. Папа выразил сожаление по поводу происшедших событий, но категорически отверг возможность участия сына в похищении. Чезаре спокойно отмел все обвинения, но признал, что кое-что ему все-таки известно: в деле замешан капитан дон Диего Рамирес, которому, между прочим, девушка подарила несколько расшитых сорочек. Чезаре никак не мог взять в толк, почему все продолжают настаивать на обвинениях в его адрес, если общеизвестно, что он не испытывает недостатка в женщинах. Доводы Чезаре настолько удачно вписывались в общую картину преступления, что французы и венецианцы, так до конца и не понявшие, что же случилось на самом деле, признали его объяснения. А вот Карраччьоло отказался согласиться с ними и на официальном совещании в Венеции громко выражал протест и грозился жестоко отомстить похитителю. Однако местонахождение девушки так и не было обнаружено, и, должно быть, пролив немало слез, она смирилась со своей судьбой. В итоге для нее все закончилось гораздо лучше, чем для ее похитителя.

Что же касается Лукреции, то она не могла убежать от Чезаре; она должна была приютить его на ночь в Непи. Он появился в Непи со своими генералами и заставил ее слушать их разговоры о жизни и смерти, войне и военных подвигах, разнообразя их недвусмысленными намеками на предстоящую свадьбу. Весьма возможно, что короткий визит этих умных и энергичных людей заставил Лукрецию несколько встряхнуться, правда оставив ощущение смутной тревоги.