Книга Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945 - Джеймс Бенсон

«Я спал в аккумуляторном отсеке, – рассказывал Хардинг впоследствии, – и проснулся оттого, что услышал, как минреп скрежещет по корпусу. Я заглянул в сторону кормы и увидел три бледных лица на центральном посту, выглядевших столь же взволнованными, как и я. Мы все затаили дыхание. Шум оборвался, и мы вздохнули снова – на несколько минут. Затем все повторилось сначала. Это представление повторялось несколько раз в течение следующего часа, и нам казалось, что это самое широкое минное поле в мире. Только когда мы через некоторое время поднялись на поверхность, мы обнаружили, что это размотало волнами наш запасной буксирный трос. Это он и скребся по бортам лодки время от времени».

Была сложность с дифферентировкой лодки, когда она погрузилась, а возникшая еще раньше неисправность в механизме перископа еще усилилась. Затем последовали все увеличивающиеся неполадки с электричеством и гирокомпасом. У Брюса Энзера было так много работы, что он не знал, с чего начать. Тут его позвал Хадспет:

– Брюс, пойди сюда и посмотри на карту. Я полагаю, что нам лучше идти в Смол-фьорд, на северное побережье Шернёйя. Мы можем попытаться пройти сюда, правее. Здесь меньше вероятности быть обнаруженными, чем в одном из малых фьордов Шернсунна.

Это было признано лучшим планом, несмотря на то что отличалось от первоначального замысла. Соответственно ему, «Х-10» поменяла курс. В 7.00 лодка коснулась дна в своем новом убежище. Все немедленно включились в работу, исправляя неполадки. Часть дня лодка провела на поверхности, несмотря на некоторый риск быть обнаруженной.

Единственным, кто не был занят все это время, был Хардинг.

«Я провел часть дня на палубе, любуясь гигантскими медузами и ловя рыбу, – вспоминал он. – Тилли около меня возился с кусками металла и, казалось, был очень поглощен этим занятием».

Через несколько минут у Хардинга взыграло любопытство.

– Что это за железка, Тилли?

– Всего-навсего хвостовая муфта.

– О! – отреагировал Хардинг, возвращаясь к лову рыбы.

Потом, немного позже:

– А зачем нужна хвостовая муфта?

Тилли улыбнулся:

– Она соединяет двигатель или мотор с винтом и заставляет лодку двигаться. – И он продолжал работать, сидя на узком скользком кожухе лодки.

«Его ответ сменился очередной паузой, – рассказывает Хардинг, – и я продолжал ловить рыбу, задаваясь вопросом, что будет, если он упустит эти железяки на дно в ста пятнадцати футах под нами. Тилли казался слишком поглощенным своим занятием, чтобы волноваться… Я подумал, что если на холмах за нами есть лагерь джерри, то оттуда нас хорошо видно, и, помню, мне казалось очень странным вот так сидеть сравнительно близко от них, так спокойно ловить рыбу или завтракать, поддевая при этом еще один свитер, чтобы согреться. Смол-фьорд запомнился мне как красивое место, лежащее перед нами в ярком свете погожего дня. В некотором смысле мне было даже жаль его покидать.

Было шесть часов пополудни, когда мы вышли. Хотя далеко не все было исправлено, Хадспет решил, что сделано достаточно для того, чтобы продолжить поход».

Почитаем журнал.

«20.35/21. Вышли и пошли Шернсунном, держась северного берега.

21.35. Обнаружили малое судно рыболовного типа, несущее ходовые огни. Судно, кажется, направляется в Сторе-Локкер-фьорд.

23.20. В видимости Альтен-фьорда. Меняем курс на юг».

«По пути в Альтен-фьорд один из наших бортовых зарядов-контейнеров заполнился водой, – продолжает повествовать Хардинг. – Мы очень веселились, потому что нам пришлось исполнять роль какого-то чокнутого дельфина. Мы должны были то освобождаться от балласта, чтобы не провалиться на слишком большую глубину, то, через несколько секунд, всплыв на поверхность, делать все возможное, чтобы вновь погрузиться. Все это время мы были близко к берегу и недалеко от поста охраны. Было ли много или мало дневного освещения, не помню, только помню злость и страх, полагаю, последнего было больше!

Лодка протекала под главным распределительным щитом, и вскоре после худшего момента наших дельфиньих прыжков, когда мы подошли довольно близко к цели, полетели все предохранители. Я занимался тем, что менял их целыми пригоршнями, так как они все продолжали перегорать. Был настоящий фейерверк, образовавшийся из искр, летящих по всей длине лодки. Мы хотели было в какой-то момент использовать огнетушитель, но кто-то из нас обнаружил на нем табличку, на которой значилось: «Не применять в закрытых помещениях». Это нас в высшей степени развеселило.

На этом этапе происшествия внутри лодки образовалось так много «свободного» электричества, что, наверное, можно было вскипятить чайник, ткнув штепсель в любую металлическую часть корпуса. Брюс, наверное, так и сделал бы, если бы не был так плотно занят».

В два часа следующего утра на перископной глубине все было в порядке, только электродвигатель подъема перископа сгорел в ту же минуту, как была нажата кнопка выключателя. Лодка наполнилась дымом, и пришлось всплывать на поверхность, чтобы провентилироваться. К счастью, никаких признаков наличия морской или береговой охраны не было, и через пять минут они смогли нырнуть, оставшись при этом необнаруженными.

На этом типе карликовой подводной лодки, одном из ранних вариантов, не было никакого устройства, поднимающего перископ вручную, и лучшее, что можно было делать, это, перерезав подъемный трос, поднимать перископ вручную до нужной высоты и связывать трос опять, оставив его в фиксированном положении. Рядом с ним подвешивался острый нож. Все это устройство получило известность как перископный механизм Энзера: «чтобы опустить, перережь трос, и место свободно».

Баллоны с демпфирующей жидкостью для гироскопа не работали, и в итоге его картушка блуждала. Освещение магнитного компаса не действовало, они подозревали, что в этом виновато затопление. Они не были в состоянии выполнить атаку и не могли следовать дальше. Так, в 2.15 утра лодка легла на дно на глубине 195 футов в четырех с половиной милях от входа в Каа-фьорд, где находилась ее цель.

«Кен Хадспет спросил каждого из нас, хотим ли мы следовать дальше и атаковать, – писал Хардинг, – и мы все сказали – «да». Но после некоторых раздумий он сказал, что мы просто обречены быть замеченными и что это не принесет нам ничего хорошего, но зато может испортить шансы на успех других, а у них они, возможно, лучше. Мы остались на дне слушать, не будет ли в назначенное время взрывов. Если их не будет, то мы решили идти наносить удар самостоятельно. Мы совершенно точно знали, что находимся достаточно близко и к «Тирпицу» и к «Шарнхорсту», чтобы слышать взрывы, но в то же время достаточно далеко, чтобы оказаться вне зоны досягаемости большого взрыва, который мы надеялись услышать утром».

Они продолжили свой тяжелый, но, увы, почти бесплодный труд по ремонту различных неисправностей, которые нужно было ликвидировать. Все это время они не могли избавиться от чувства ожидания, ожидания, ожидания… При этом им мешали отдельные слабые звуки, которые можно было услышать, но трудно было распознать.