Книга Яга - Дарья Кривоногова

Стражники предприняли мелкие, еще робкие шажки навстречу ведьме, крепко удерживая перед собой копья и мечи. Монах нетерпеливо подталкивал их в спины.

Баба Яга протяжно выдохнула и завела круговерть боевого заклинания «Ошеломи землица»:

– Налити гневом бразду. От ненавидети ломите аж до ейной чрний глыби. Шибати!

С последними звуками ведьминого бормотания земля раскололась. Широкая, ветвистая, черная, пыльная, внезапная трещина, подобно небесной молнии, ломаная и оглушительная, она устремилась от Бабы Яги к ногам супротивников.

От неожиданности и нахлынувшего ужаса стражники попадали наземь, гремя доспехом и оружием. Монах визжал громче всех. Трещина прошла под завалом людей и рванулась дальше, к крепостной стене. Несколько человек упали в бездну пролома. По иронии судьбы, вопящий монах оказался на самом краю пропасти и посиживал там, свесив ноги, как рыбак на отвесном берегу речки. Перестав верещать, с раскрытым ртом и расширенными зрачками он взирал, как воины один за одним исчезали в темноте земных недр.

Грохот, пыль, гам, людские крики, кудахтанье кур, визг и скрежет! Выжившие люди не верили своим глазам, но на этом светопреставление не закончилось. Трещина прошла под высокой зубчатой башней, отчего та вздрогнула и немедленно рухнула, завалив целый пролет крепостной стены. Вот теперь поднялась настоящая пыль. До неба.

В поднявшейся суматохе настоящая ведьма исчезла.

Она неслась в своей любимой ступе по хмурому небу домой и ругалась на чем свет стоит. Она сердито размахивала пестиком и ворчала, ворчала.

Облака собрались в тяжелые тучи, и теперь с каждым нервным взмахом раздражение Бабы Яги сопровождалось ударом близкой молнии.

– Вы слышите меня, боги? Я, великая мученица, по вашей жалкой прихоти страсти Чернобоговы терплю, а вы заставляете меня искать ничтожное! Немедля явитесь передо мною! Принесите мне бумагу нескончаемую, иначе я отменю сделку, и тогда сами будете с черным владыкой сто лет воевать, а он вам наподдает, всем сразу!

Следующие три часа летела в молчании, только ворчала малость, и вздыхала. Тучи продолжали струиться и клубиться за летящей в вышине ступой, несколько сверкающих шаровых молний долгое время сопровождали полет вечной ведьмы, а после рассеялись и взорвались.

Небесная колесница, запряженная златокрылой четверкой белых коней с огненными гривами, вывернула из большого яркого облака. Рыжебородый возница, сверкнув надменным взглядом, поравнялся с летящей в ступе Бабой Ягой и неожиданно спокойным тоном завел с ней беседу.

– Здравствуй, Ягая! Зачем зовешь по пустякам, богов тревожишь своей докукой?

– И тебе не хворать, Даждьбог! – закричала ведьма, пытаясь перекричать набегающий поток воздуха. Затем догадалась сбавить скорость, и разговаривать сразу стало легче. – Снизошел, значит, до моих нужд? Сначала бумагу давай, только потом разговоры будем разговаривать.

– Зачем тебе бумага? Ты же неграмотная! Женщинам не нужна бумага.

Бабу Ягу эта беседа рассмешила.

– Даждьбог, ты же Сварожич! Ты великий и непостижимый, но почему-то я не хочу с тобой разговаривать. Уходи немедля! Не буду я с тобой толковать. И сообщи богородице Ладе, чтоб кого-нибудь почтительней прислала.

– А почему? – удивился Даждьбог.

Баба Яга в ответ только фыркнула.

– Не серчай, ворожея! Вижу, что умная, да грамотная шибко стала, – Даждьбог подвинулся на невероятной красоты скамье в своей двухколесной бричке и улыбнулся одними уголками губ. – Садись в мою повозку. Вмиг подброшу до избушки твоей.

Яга представила себе, сколько ей еще махать помелом до дому, поэтому кивнула, соглашаясь.

Совершив сложный маневр, Баба яга пристроила ступу на дно божественной кареты, но из ступы вылезти наотрез отказалась.

– Ты сейчас возьмешь и исчезнешь, а мне тогда лететь вниз, как птице бескрылой, без ступы моей. Курлы-курлы, полный рот земли!

– А ты к тому же осторожничать научилась! – Даждьбог ухмыльнулся, но получилось это у него божественно прекрасно. – Бери, что просила, а после о делах поговорим.

Он вынул прямо из воздуха золотистый лист бумаги и подал его ведьме.

Баба Яга с подозрением приняла из рук бога удивительно плоский, тонкий и ровный лист, к тому же благоухающий ароматом степных цветов, но возражать и ворчать не стала, не дослушав пояснений.

– Перелистнешь его, а там второй возникнет. Возжелаешь перевернуть два листа – и тут же на прежнем месте два новых появятся, а самый первый обложкой обернется…

– Мудрено как-то…

– А ежели выберешь лист и выдернешь его из общей стопки, то сможешь новую книгу начать. Только вот зачем тебе это надо?

– Книгу свою вторую захотела на бумаге божественной написать. И название уже надумала, «Рачение»!

Даждьбог снисходительно улыбнулся и заметил:

– Страсть свою необузданную в письмена вложить хочешь? Пером описать? Гляди, не возгордись!

– Да как же вы все меня не поймете-то? Я одного хочу! Всего лишь смерть свою вернуть! Это главное.

Баба Яга насупилась и с враждебным прищуром посмотрела на бога плодородия и светлого дневного великолепия.

– Непременно вернешь! Охолонись! Только подождать надобно.

– Снова ждать?! – опешила Баба Яга. – А теперь сколько годков?

– Ты зря юродствуешь, – с серьезным лицом промолвил Даждьбог. – Девам Рожаницам удалось всех прадедов будущего героя свести воедино, нонче дедов его зачинать вознамерились. А до рождения княжича Ивана осталось всего лишь пятьдесят девять годин.

Яга вновь скрипнула зубами, но промолчала.

Даждьбог, ожидавший от нее упреков, оживился.

– Пролетят лета, и не успеешь заметить. Книжки свои напишешь, поганок заваришь, покойников подразнишь, монголов пощиплешь, словом, весело и с толком проведешь время.

– Но я старая и больная! – возбужденно возразила ведьма. – Мне будет трудно ждать. А если я к тому времени ум да разум потеряю от старости и пропущу всю закваску, не придет герой, не выполнит предначертанное? Так и буду тогда дурой безмозглой, по лесам тенью шататься вечную вечность.

– Ты не утратишь искру смысла. Боги не позволят унизить тебя бессмыслием.

На этом разговор закончился.

Даждьбог высадил ведьму на хмурую лужайку рядом с избушкой на курьих ножках и тотчас исчез, а Баба Яга уставшая и опустошенная поплелась в хату, не глядя бросив на прошлогоднюю траву и помело, и пест.

Перед тем как захлопнуть дверь, она прищурившись, вскинула взор на большую темно-серую тучу на небе и, свесив нос до земли, закрыла за собой дверцу – медленно и неожиданно аккуратно.

– Чудо-пергамент! – донеслось восторженное восклицание колдуньи и все стихло.