Книга Смертельный танец - Лорел Гамильтон

Лив меня испугалась. Почему?

Он грациозно обернулся, улыбаясь:

Вы же Истребительница.

Я покачала головой:

Она сказала, что ощущает меня у себя в голове, как другого вампира. Что она имела в виду?

Он вздохнул:

Ma petite, вы некромант, и ваша сила растет, когда вы ею пользуетесь.

Так чем же это могло испугать шестисотлетнего вампира?

Вы неумолимы, ma petite.

Это одно из моих лучших качеств.

Если я отвечу на ваш вопрос, вы будете вместе со мной радоваться моему клубу и будете моей дамой, пока не появится убийца?

Спасибо, что напомнили.

Вы не забывали.

Да, не забывала. Ладно, ответьте на мой вопрос, и я буду изображать вашу даму.

Изображать?

Бросьте играть словами и ответьте на вопрос. На два вопроса. – Я вспомнила еще один вопрос, на который мне нужен ответ.

Он приподнял брови, но кивнул.

В фольклоре, в распространенных мифах вампирам приписывают умения, которыми мы не владеем: управлять погодой, перекидываться животными. Считается, что некроманты могут управлять мертвыми всех видов.

Управлять? Вы имеете в виду не только подъем зомби?

Да, ma petite, не только.

И Лив испугалась, что я подчиню ее себе?

Нечто вроде этого.

Но это нелепо. Я не могу командовать вампирами.

И при этих словах я сразу пожалела, что их сказала. Это была неправда. Я однажды подняла вампира. Один раз. И мне хватило этого одного раза.

Очевидно, что-то на моем лице выразилось, потому что Жан-Клод тронул меня за щеку.

Что случилось, ma petite? Что наполнило ваши глаза таким... ужасом?

Я открыла рот и солгала:

Если бы я умела командовать вампирами, Серефина не уделала бы меня начисто два месяца назад.

На его лице выразилось сочувствие.

Она мертва, ma petite, мертва воистину и окончательно – вашими стараниями.

Он наклонился ко мне, коснулся губами моего лба, шелковыми мягкими губами, придвинулся ближе, и мне стало легче.

От чего дико выросло чувство вины. Да, меня все еще преследовали кошмары о Серефине, и это была правда. Стоило произнести ее имя, и у меня сводило под ложечкой. Из всех вампиров, с которыми мне приходилось иметь дело, она ближе всех была к тому, чтобы мной завладеть. Не убить – это рано или поздно все равно случится. Нет, она чуть не сделала меня вампиром. Она предложила мне нечто куда более драгоценное, чем секс или власть, – она предложила мир. Это была ложь, но ложь бывает разная. Эта была хороша.

И почему не сказать Жан-Клоду правду? А потому что не его это собачье дело. А если откровенно, меня пугало то, что я тогда сделала, и я не хотела с этим иметь дела. Не хотела об этом думать. Не хотела знать, каковы логические следствия из возможности поднять вампира в дневные часы. Я очень хорошо умею в упор не видеть того, с чем не хочу иметь дела.

Вы дрожите, ma petite.

Он отступил, рассматривая мое лицо.

Я мотнула головой:

За мной охотится убийца, а вы спрашиваете, почему я дрожу.

Ma petite, я вас слишком хорошо знаю. Вы дрожите не поэтому.

Мне не нравится, что вы меня используете как бабу-ягу для запугивания вампиров. Я не так страшна.

Нет, но я поддерживал эту иллюзию.

Я отодвинулась:

То есть вы говорили другим вампирам, что я могу ими управлять?

Намекал изредка. – Он улыбнулся, этакое простое выражение лица, когда понятно, что мысли у него совсем не невинные.

А зачем, ради всего святого?

Я кое-чему научился от нашего дипломата Ричарда. Он многих волков перетянул на свою сторону, просто пообещав хорошо с ними обращаться и не заставлять их делать того, чего они не хотят.

И что? – спросила я.

Я приглашал вампиров в свою паству, обещая им не страх и не подавление, а безопасность.

Лив, например?

Он кивнул.

А как вы страхуете себя от дворцового переворота? – спросила я.

Есть способы.

Например, угрожать им некромантом, – сказала я.

Разумеется, – улыбнулся он.

Этому не всякий поверит.

Я точно не поверю, – сказал новый голос.

15

Я повернулась к новому вампиру. Высокий, стройный, кожа цвета свежевыстиранных белых простыней, но под простынями нет движущихся мускулов, простыни не плывут вниз по лестнице и не шагают по комнате с божественным величием. Волосы спадали ниже плеч, даже не рыжие, а красные, почти цвета крови, и на фоне его бледности этот цвет просто кричал. Одет он был в черный плащ-пелерину моды каких-то тысяча семисотых годов, но под ним мелькала худощавая и голая грудь. Тяжелую ткань почти полностью покрывала густая вышивка, такая ярко-зеленая, что просто блестела. Она была под цвет его глаз, зеленых, как у кошки, зеленых, как изумруды. Ниже талии на нем были лайкровые тренировочные штаны в обтяжку, абсолютно не оставлявшие простора воображению. Кушак на талии – как пиратский пояс, черный с зеленой бахромой. Завершали наряд сапоги до колен.

Я думала, что знаю в городе всех кровососов, но вот за две минуты встретила уже двух новых.

И много сейчас в городе новых вампиров? – спросила я.

Есть несколько, – ответил Жан-Клод. – Это Дамиан. Дамиан, это Анита.

По-дурацки я себя чувствую в этом наряде, – сказал он.

Зато выглядишь блистательно, правда, ma petite?

Я кивнула:

Блистательно – вполне подходящая формулировка.

Жан-Клод обошел своего нового вампира, снимая воображаемые пушинки с его плаща.

Вы не одобряете, Анита?

Я вздохнула.

Это как-то... – Я пожала плечами. – Почему вы всех вокруг себя одеваете так, будто они вышли из сексуальной фантазии с раздутым бюджетом на костюмы?

Он засмеялся, и этот звук обернул меня, поглаживая всюду, ниже, чем Жан-Клод когда-либо касался.

Прекратите, – сказала я.

Вам же нравится, ma petite.

Быть может, но все равно прекратите.

У Жан-Клода всегда было потрясающее чувство моды, – сказал Дамиан, – а секс всегда был для него любимым хобби. Я не ошибся?

Что-то было в его словах такое, от чего они были не комплиментом.

Жан-Клод посмотрел ему глаза в глаза.

И все же при всем моем фатовстве ты здесь, в моих землях, и просишь моей защиты.