Книга Толерантные рассказы про людей и собак - Упырь Лихой

– Семен, заходи с тыла! – гавкал Инстуш. – Светлана, блокируй противника в ванной! Мочи ведьму!

Света ткнула шваброй Марью Михалну и побежала в ванную. На стиральной машине лежали волосы, сушеные тушки летучих мышей и лягушек, студентка размешивала в воде вонючие снадобья. Света ткнула ее кучерявую башку в воду. Инстуш в прихожей грыз сумочку Марьи Михалны, галеристка громко каркала и металась по гостиной, ломая перья о хендмейд, висящий на стенах. Елена Николаевна гавкала, вздыбив шерсть на загривке, но кусать Инстуша не решалась.

В дверь позвонили и постучали:

– Здрасьте, это снова Семен. Есть информация, что птица в вашей квартире.

Света не выпускала башку студентки, та уже почти перестала пускать пузыри, а ее белая песцовая шуба сморщилась и почернела, как кошачья шкура.

– Светлана, открой человеку! – прогавкал Инстуш.

Вбежал кроухантер с сачком, он долго гонялся за вороном, но вместо птицы поймал присмиревшую таксу. Ворон просочился в вытяжку на кухне, подтвердив худшие опасения Светы.

– Допросим пленного, – скомандовал Инстуш. – Семен, тащи паяльник. Мадам, назовите имя, фамилию, отчество. Как давно вы стали шпионкой СБУ? Какова цель вашей диверсии?

– Не надо паяльника, – попросила черная такса. – Это у нас с девчатами такая традиция – раз в год принимать ванну из крови тупой пизды, чтобы оставаться молодыми, успешными и популярными.

– Отставить бабский бред! Назовите вашу истинную цель! – еще строже гавкнул Инстуш.

– Мы не вступаем в переговоры с мужлом, – такса попятилась к входной двери, поджав хвост и таща на себе сачок.

– Семен, паяльник! – гавкнул Инстуш.

Семен топтался на месте, не понимая, откуда в бабской квартире взяться паяльнику.

Из ванной, оставляя мокрые следы, вышла черная кошка, ее лапы разъезжались на полу.

– А где Муся? Пора начинать, ванна уже налилась, – промямлила кошка.

– Не дели шкуру неубитой блондинки, – гавкнул Инстуш. – Семен, хватай животное!

Кроухантер накинул на кошку розовое платье.

– Дебил, это для зачета! – крикнула Света. – Чего это вы тут распоряжаетесь, как у себя дома, устроили допрос. Я бы этих тэпэ выгнала и без вас!

Кошка дрыгалась в розовом узле, делая затяжки на трикотаже.

– Да не ссы, наврешь, что так специально, – гавкнул Инстуш. Его хвост предательски дрожал.

– Всем брысь! – голубые глаза Светы налились кровью. – Брысь, кому сказала!

Кроухантер удирал вниз с розовым свертком, такса галопом неслась по ступеням, Инстуш метался по прихожей, уклоняясь от швабры.

– Дуры вы, бабы, – гавкал он, задыхаясь. – Я ее от смерти спас, а она шваброй. Кошка тебя укусить не успела?

– Успела! – Света ловко ткнула его под хвост. – А вчера меня эта клюнула.

– Все, пиздец! Баба, которая выжила после укуса феминистки, тоже становится феминисткой. Лучше тебя пристрелить, пока клыки не отросли… Да что я тут распинаюсь… Тебя давно надо было пристрелить! Я мог бы щас быть на Донбассе! Бежать со связкой гранат под укропский танк! Погибнуть героем! А вместо этого живу с тупой пиздой, у которой одни тряпки на уме! Наши Сирию бомбят, а ты! А ты!..

Света еще как следует поддала терьеру и заперла его в туалете.

– Послушай, Инстуш, – начала она.

– Не Инстуш, а Серега! – взвыл терьер. – Я тебе не ебучий инстаграм! Я герой ДНР!

– Послушай, Инстуш. Никакой ты не герой, а обычная белая цисгендерная шавка. Если бы я знала, что ты такое махровое мужло, давно бы отдала на авито.

– Ведьмина зараза, – проскулил Инстуш. – Пиздец, пропала баба.

Дверь распахнулась. Над ним нависла Света с паяльником для пэчворка.

– Мы же не хотим, чтобы милая собачка пострадала? – Света схватила Инстуша за шкирку. – Кто тебя прислал? С какой целью осуществляешь шпионаж? Выкладывай, а то жопу зажарю!

Инстуш замахал лапами в воздухе и извернулся, пытаясь ее укусить.

– Ну, это, поскольку я герой войны и принял мученическую смерть от укропской пули, мне при распределении предложили льготы. Я попросил устроить меня в хорошую семью и чтоб моя телка была девственница, а не как эти, которые гордятся, что у них по двести мужиков. Кто ж знал, что на том свете все за Хохланд?

– Надо было думать башкой, когда нарушал суверенитет Украины! – Света ткнула его паяльником под хвост.

– Стерва! – взвыл Инстуш. – Вот возьму и уйду. К Семену уйду, он четкий пацан.

– Вали! – Света вышвырнула пса на лестницу. – Все мужло действует одинаково: сначала делает вид, что тебя спасает, а потом качает права. А те женщины – они просто открыли мне глаза на твою подлую сущность.

– Они тебе хотели кровь пустить, – напомнил Инстуш. – Конечно, от бабы благодарности не жди.

– А кто подглядывал, когда я переодевалась? И этот извращенец учит других ковырять в носу! – Света захлопнула дверь.

Новые, неизведанные силы бурлили в ней. Скоро Милан будет у ее ног! Корни ее волос блестели медью, мир переливался всеми красками, как ткань «шанжан», Света слышала голоса мух на кухне и диалог двух крыс в супермаркете напротив. Она верила в себя, она чувствовала, что может превратить воду в вино, рыбу в хлебы, модельера в модельерку или, например… Да-да, конечно!

Света загрузила ноутбук и достала с антресолей старый черный пуховик, который давно собиралась выбросить.

– А сегодня, дорогие девочки, я расскажу, как правильно подобрать шубку на зиму, – Света накинула роскошное манто из голубого песца. – Во-первых, шуба из натурального меха – вещь достаточно дорогая, так что она должна прослужить не один сезон, а несколько лет, и мех нужно подбирать износостойкий. Во-вторых, мех должен подчеркивать ваш статус. Если вы молоды и у вас небольшая грудь, песец идеально увеличит объем. Если же вы дама солидного возраста, подойдет классическая норка или каракуль…

Барбара

Нина была женщиной с интересной внешностью. Подруги деликатно говорили, что Ниночка «вылитая Стрейзанд», студенты называли деканшу жабой. Сын пошел в мать: такой же длинный мясистый нос, огромные губы, одутловатые щеки. Умом Гриша, в отличие от мамы, совсем не блистал. Он был настоящим дебилом – в смысле, клиническим. После защиты кандидатской у Нины разболелась голова, и Митя, тогда еще официальный ухажер, посоветовал принять цитрамон. Весь день ее сильно тошнило, и следующий день, и еще целый месяц. Задержек у Нины не было, уже потом гастроэнтеролог, мамина подруга, объяснила, что это сильный токсикоз, а вовсе не гастрит и не печеночная недостаточность. Митя, разумеется, женился – очень вовремя, пока не отправили в провинциальную часть, где он гнил бы в общежитии с кучей пьющего быдла.

Нина во всем винила Митю и его идиотский цитрамон, мама доказывала, что природа токсикозов не выяснена до сих пор и виноват совсем не Митя. Головку Гришеньке испортила сама Нина своим карьеризмом: надо было не просиживать штаны в библиотеках и не водить по ресторанам нужных людей, а побольше следить за здоровьем. Митя считал сына совершенно нормальным пацаном, которому просто не хватает дисциплины, «а так-то у него хорошая голова».