Книга Время-убийца - Мишель Бюсси

– Наталь предложил сплавать завтра утром в открытое море у мыса Ревеллата и посмотреть на дельфинов.

– Соглашайся! Не исключено, что ты нужна ему.

– Зачем?

– Пораскинь мозгами, девочка, ты же не идиотка. Зачем Наталю ты и, конечно же, твоя мама?

Итак, Базиль в курсе насчет Наталя и мамы. Все всё знают, а я ничего не вижу. Здо́рово…

– Думай, Клотильда. У Наталя грандиозный план – построить Храм дельфинов, чтобы изучать их и охранять. Морской дом-музей китообразных. Экоздание, встроенное в окружающую среду. Ты не забыла профессию своей матери?

– Она архитектор.

– Кому принадлежит участок?

– Дедушке…

– Точно! Моему другу Кассаню. Я хорошо знаю старого безумца. Проект Наталя Анжели вполне жизнеспособен, но Кассаню осторожен и недоверчив. Убедить старика будет непросто, он не любит перемен.

Значит, Наталь решил воспользоваться нами, чтобы подольститься к дедуле?

Или Базиль бредит…

– Дед прав, что сомневается. Согласен, Базиль? Я приезжаю раз в год, но обожаю остров, «Эпрокт», пляж Ошелучча, мыс Ревеллата и хочу, чтобы все оставалось как есть. Никто не смеет ничего менять в течение тех одиннадцати месяцев, что меня тут нет. А потом я взмахну волшебной палочкой, как фея в «Спящей красавице», и разбужу всех – в июле!

– Перемены неизбежны, Клотильда. Ты тоже изменишься. Быстрее корсиканского пейзажа.

– Необязательно. Ты вот остался прежним, Базиль.

Директор кемпинга кивнул:

– Твоя правда! Увы, это скорее недостаток, чем достоинство. Корсиканцы не умеют меняться, мы с твоим дедом в том числе. Уважение, честь, традиции… Жизнь станет другой вопреки нашему желанию. Мы не вечны, а после нас все пойдет кувырком. – Он посмотрел вдаль, на горы и кемпинг. – Честно говоря, я предпочту не дожить, так-то вот, девочка.

К счастью (тьфу-тьфу-тьфу!), Базиль Спинелло был в добром здравии и уже видел перемены.

По тропинке над гротом спускалась к морю компания подростков. Возглавляла процессию Мария-Кьяра, вся в белом кружеве, за ней шел Герман. Циклоп нес на плече транзистор, орущий «Ты мое сердце, ты душа моя»[113] группы Modern Talking. Приемник кочевал с плеча на плечо, следуя за зигзагами Марии. Червоне и Эстефан тащили тележку с пивом. Николя шагал чуть в стороне. Аурелия держалась в нескольких метрах позади него, за ней плелись Тесс, Стеф, Ларс, Филипп, Канди, Людо…

Стадо перебирается на пляж де л'Альга.

* * *

Он захлопнул тетрадь и приложил ладонь к холодной каменной стене пещеры.

Базиль поступил правильно, сдавшись на милость раку ободочной кишки.

И тупицы завоевали рай.

28

19 августа 2016

15:00

Все хорошо. Валу

К сообщению прилагалась фотография Валентины в шлеме и страховочной упряжи. Группа подростков позировала над величественным водопадом. У Клотильды не было причин волноваться: Валентина – спортивная девочка, ребятами руководят опытные тренеры, но ее мучило предчувствие. Наверное, все дело в загадках и тайнах, их становится все больше, вот нервы и сдают. Франк прав в одном: хватит думать, пора действовать.

Клотильда дошла по дорожке из розового гравия до кемпера А31, считавшегося образцовым. Хозяин поставил на крыше солнечные батареи, завел регенератор воды и маленький ветряной двигатель на мачте рядом с немецким флагом.

Якоб Шрайбер был старейшим постояльцем кемпинга «Эпрокт». Впервые они с женой приехали на Корсику в начале 60-х, на мотоцикле, с рюкзаками за спиной. В 70-х они вернулись – на «ауди 100» – с трехместной палаткой и малышом Германом. Тому едва исполнилось три месяца. Семья стала приезжать каждый год. В 1977-м они сняли кемпер А31, а в 1981-м купили его. Те годы стали лучшими в их жизни – Якоб окультурил свой участок, развел садик и пристроил веранду, – а в 90-х история потекла вспять. Герману исполнилось девятнадцать, летом он остался дома, в Леверкузене, и два месяца работал в «Байере», так что Якоб и Анке отдыхали вдвоем. В 1993-м Анке совершила свое последнее и бесповоротное путешествие, и с тех пор Якоб по три месяца в году жил в «Эпрокте» один.

В каждой деревне живет свой абориген-эрудит, хранящий ее историю, на любом предприятии есть архивариус, а в кемпинге эту работу делал турист-первопоселенец.

Почти шестьдесят сезонов подряд начиная с 1961 года.

Лучшие фотографии Якоб подарил хозяевам, и они развесили их в административном корпусе, в баре и под перголой. Черно-белые снимки запечатлели женщин в бикини самых первых моделей, танцы на пляже в шароварах, франко-немецкие футбольные сражения 1962-2014 годов, улыбки детей, гигантские барбекю… Якоб Шрайбер был страстным фотографом, а еще чертовски дотошным и аккуратным. Со временем немец превратился в немого свидетеля. Почти немого.

Он пригласил Клотильду в дом со старомодной учтивостью. На стенах без какого-то видимого порядка висели сотни фотографий. Первым, инстинктивным побуждением Клотильды было найти интересовавший ее год, но она сдержалась – из вежливости.

– Мне очень нужны снимки, сделанные летом 1989 года, господин Шрайбер.

– Снимки аварии, в которой погибли ваши родители и брат? – У него был сильный акцент, говорил он громко, перекрикивая радио. Немецкая станция передавала не музыку – что-то монотонно вещал диктор. – Понимаю, конечно… Я все понимаю.

Он схватил свой мобильник и принялся жать на кнопки. Это длилось секунд тридцать, и у Клотильды возникло желание ответить на эту странную невоспитанность и самостоятельно отыскать нужные карточки.

– Прошу меня извинить, мадемуазель Идрисси, – сказал Якоб. – Я вдовец на пенсии с причудами маленького мальчика. Знаете такую передачу – «Кто хочет стать миллионером, не выходя из собственной гостиной»?

Клотильда покачала головой.

– Это телевикторина, адаптированная для радио. Чтобы играть, нужно установить на телефон специальное приложение. Ведущий задает вопрос, ответ нужно дать в течение трех секунд – за это время подсказку в интернете не найдешь. Выбираешь вариант, печатаешь А, В, С или D и, если не ошибся, играешь дальше. Вариантов не дают только к трем последним вопросам.

– И выигрываешь миллион?

– Кажется, так. За все платят рекламодатели. В Германии к игре подключились сотни тысяч человек. Я, как и большинство немцев, ни разу не дошел до второго вопроса.

– А сейчас?

– Я на девятом. Второй уровень начинается на двенадцатом. У меня есть время до следующего вопроса – пятнадцать минут. Реклама – великое дело! Значит, лето 89-го, я правильно понял?