Книга Что такое "навсегда" - Сара Дессен

«Это не то, что вы думаете», – хотелось мне сказать всем этим несчастным, которые сверлили меня глазами, когда я оставляла Уэса, чтобы перекинуться словом с Кристи или сходить в туалет. Они каждый раз надеялись, что я не вернусь. Зато теперь, познакомившись с Уэсом поближе, я могла с первого взгляда сказать, кто из этих девчонок никогда его не заинтересует, а у кого есть шанс. Вот эта, с ярко-красной помадой и в обтягивающем черном платье? Нет, никогда. Та, смуглая, в джинсовой юбке и черной майке? Может быть. Эта, без конца облизывающая губы? Нет, нет и нет.

– Предположим, Джейсон все-таки пришел сюда, – неожиданно сказал Уэс, – чем бы он занялся?

Я задумалась.

– Наверное, возмутился бы, что все курят и нечем дышать. А потом начал бы учить всех правильно сортировать пивные банки, чтобы их можно было эффективно переработать. А что насчет Бекки?

Уэс провел рукой по волосам, обдумывая ответ. Из столовой донесся заразительный смех Кристи.

– Напилась бы до потери сознания. Или спряталась в кустах и выкурила косячок, а потом доказывала бы мне, что не курила.

– Н-да, – сказала я.

– Ага.

Девушка в узком черном платье направилась в нашу сторону, медленно прошла мимо и томно произнесла, глядя на Уэса:

– Приве-ет.

Он кивнул, но не ответил. Так и знала.

– Нет, ну вообще! – не выдержала я.

– Что?

– Да ладно тебе. Ты должен признать, это просто смешно.

– Что именно?

Теперь, когда мне пришлось объяснять, я вдруг поняла, что не могу подобрать нужные слова.

– Ну, это… – Я неопределенно помахала в воздухе рукой и вдруг вспомнила выражение Кристи: – «Ах… и в обморок!»

– Не понял.

– Уэс, ну хватит. Ты что, правда не замечаешь, как на тебя смотрят все эти девчонки?

Он закатил глаза и откинулся назад:

– Давай лучше вернемся к мысли, что ты – совершенство.

– Нет, серьезно, на что это похоже?

– Быть совершенством? Не знаю.

– Да нет же, – я вздохнула. – Быть… сногсшибательным.

Две недели назад эта фраза убила бы меня на месте, я просто сгорела бы со стыда, но сейчас чувствовала лишь любопытство и ждала ответа. В это время мимо нас, как на параде, прошествовали девочки с парковки.

– Говорю тебе, я не знаю. Ты скажи.

– Даже не начинай, – сказала я голосом Моники, и он рассмеялся, – мы говорим не обо мне.

– А я хочу о тебе, – сказал он.

Через стекло я заметила, что Берт ведет к столу для игры в квотерс целый табун девятиклассниц.

– Я не сногсшибательная, – сказала я.

– Нет, сногсшибательная.

Я отрицательно покачала головой, понимая, что он просто не хочет отвечать на вопрос, и сказала:

– Ты просто неотразим – весь такой высокий, обаятельный, загадочный, не говоря уже об имидже страдающего художника.

– Весь?

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Он тоже покачал головой, не соглашаясь с моим описанием.

– А ты само совершенство – вся такая светлая, умная, красивая, собранная.

– Ты – парень, с которым мечтает убежать любая девчонка.

– А ты – недосягаемая домашняя девочка, у которой нет времени на парней.

Музыка в доме взревела с новой силой, потом снова немного затихла.

– Я – никакое не совершенство, – заметила я.

– Ну а я не страдающий, разве только от этого разговора.

– Ладно, – я взяла свой стакан, – о чем ты хотел поговорить?

– Как насчет того, чтобы продолжить игру в «Правду»?

Тут мимо нас неверной походкой прошел паренек из моего класса по английскому, бросивший на меня удивленный взгляд.

– Нет, сегодня я правды не вынесу, – отказалась я.

– Потому что сейчас моя очередь?

– Нет, моя.

– Да нет же…

– Я спросила тебя о школе «Майерс», а ты меня – о Джейсоне. Я задала вопрос о Бекки, а ты спросил про бег. Так что теперь моя очередь.

– Теперь ты понимаешь, почему я стараюсь не общаться с умными девочками, – фыркнул Уэс. – Ну хорошо, давай. Я готов.

– Так… – Я задумалась, затем лукаво прищурилась: – Каково это, когда тебя все время окружают восхищенные взгляды?

Уэс посмотрел на меня:

– Мейси!

– Ты сам захотел играть, – напомнила я.

С минуту мой друг молчал, и я уже заподозрила, что он собирается пропустить ход, но у него было слишком развито чувство соперничества, и он заговорил:

– Я не знаю. Если ты и не придумываешь, то я ничего такого не замечал.

– Игра называется «Правда», – напомнила я.

Уэс повернулся ко мне и раздраженно вздохнул:

– Хорошо. Ну слушай: это странно. Я замечаю, но не придаю значения. Они ведь не знают, что я за человек. Та же игра, тут нет ничего настоящего, так какое мне дело.

– Тогда скажи это ей. – Я указала на одиноко сидящую в дальнем углу девчонку, пожирающую его взглядом.

– Забавно, – пробормотал он, стараясь смотреть в другую сторону. – Ну что, моя очередь?

– Нет, у меня есть дополнительный вопрос.

– А это по правилам?

– Конечно, – авторитетно заявила я.

Кто сказал, что только Кэролайн может придумывать свои собственные правила?

– Так вот, если тут нет ничего настоящего, то что, по-твоему, настоящее? Что для тебя важно?

– Тоже не знаю. То, что девушка симпатичная, не означает, что она хорошая. И наоборот. Я не сужу о людях по внешности. И мне нравятся недостатки. С ними интереснее.

Не знаю, какого ответа я ожидала, но явно не такого.

– Знаешь, – сказала я наконец, – такие рассуждения делают тебя еще привлекательнее. Ты не только красивый, но и умный, тонко чувствующий, просто вне конкуренции.

– Я не хочу быть вне конкуренции. И предпочел бы переменить тему.

– Хорошо, тогда спрашивай, твоя очередь.

Кристи тем временем охмуряла какого-то парня с дредами, а Моника сидела рядом со скучающим (а каким же еще?) выражением лица. Берт перемигивался с какой-то девчонкой, успевшей, по моим подсчетам, пропустить по меньшей мере шесть стаканов пива.

– Почему для тебя так важно быть совершенной?

Я моргнула.

– Вовсе нет.

Уэс прищурился:

– Напомни, как называется игра?