Книга Мод. Откровенная история одной семьи - Донна Фоли Мабри

— Что такое, Мод?

Я покачала головой.

— Да нет, все нормально, Клара. Просто мы только что проголосовали. Впервые в жизни я почувствовала, что мое слово что-то значит, что я имею право на собственное мнение. О таком и мечтать было нельзя!

Сначала я сердилась на Джорджа за то, что он пытался запретить мне голосовать, но позже испытала к нему благодарность. Я узнала, что многих женщин нашего маленького городка удерживали дома силой, а некоторых даже избили. Конечно, Джордж частенько бывал слишком инертным, но за все годы совместной жизни он ни разу не поднял на меня руку.

Глава 27

В 1923 году я получила письмо от сестры Джорджа, Бесси, в котором она писала, что родила чудесную девочку и назвала ее Максин. Бесси была на седьмом небе от счастья: все эти годы она мечтала о ребенке, и вот наконец родила. В тот самый год, когда мне исполнилось 32, я и сама произвела на свет вторую дочку. После сложностей с рождением Джина, мы решили сразу вызвать врача, но ребенок родился так быстро, что мы просто не успели. Среди ночи я разбудила Джорджа, и он побежал за Кларой. Роды прошли легко. Когда малыша искупали и привели в порядок, Клара вложила в мои руки крошечный сверток, и я с облегчением испытала прилив любви — тот самый, что почувствовала, когда родились Джин и Лулу.

Теперь настал черед Джорджа, и он назвал девочку Элизабет Сьюзан, в честь сестры, но мы договорились звать ее не Бесси, а Бетти Сью. У меня в голове были другие имена, но поскольку Джордж не возражал, когда я назвала сына Джином в честь отца, то и я не стала с ним спорить. К тому же я любила Бесси, и мне всегда нравилось имя Элизабет. Я вписала его в Библию: Элизабет Сьюзан Фоли. Уже дописывая, я посадила кляксу и немного всплакнула, прочтя в верхней строчке имя Лулу. Она любила бы мальчиков, но как же она обрадовалась бы сестренке!

Вскоре после рождения Бетти Сью все прихожане церкви принялись делать семейные фотографии. Местный владелец бюро ритуальных услуг побывал в Сент-Луисе и научился обращаться с фотокамерой, он организовал небольшое ателье в одной из комнат своего дома, а одна из прихожанок, талантливая художница, расписала ему стену.

Когда Бетти Сью исполнилось несколько месяцев, мы все отправились в город фотографироваться. Я сидела на стуле с прямой спинкой с Бетти Сью на руках. Джин, прильнув ко мне, стоял справа, с другой стороны стоял Джордж, положив мне правую руку на плечо, а левой крепко держа извивающегося Бада. Когда фотография была готова, я купила двойную рамку с петельками. В одну половину я вставила наш семейный портрет, а во вторую — единственное оставшееся у меня фото Лулу, сделанное, когда ей было одиннадцать. На ней было белое платье и широкая лента в волосах, и веселые кудряшки струились по плечам почти до талии.

Когда Бад подрос, то стал ездить в город на Пауни, позади отца. Бад был точной копией Джорджа — внешне, по походке и манере говорить, и так же, как отец, легко умел рассмешить людей. Все любили Джорджа, и Бада тоже все полюбили.

В школе он передразнивал учительницу, когда та поворачивалась к нему спиной, но даже она смеялась над его пародией. В церкви он притворялся, что засыпал, и принимался нарочито громко храпеть, пока я не тыкала его локтем под ребра. Священник лишь улыбался ему в дверях, гладил меня по руке и напоминал о том, что терпение — одна из добродетелей. Бад унаследовал обаяние своего отца: он очаровывал всех вокруг.

Глава 28

Жизнь моя протекала довольно приятно. Джордж нечасто тревожил меня по ночам, а готовить и убираться в доме я любила. Теперь, без его матери, в доме стало гораздо уютнее. Сама, без помощи Джорджа, я покрасила и оклеила обоями комнаты на первом этаже.

Когда его матери не стало, я наконец почувствовала себя как дома и иногда даже могла уговорить Джорджа раскошелиться на новую мебель. На все окна я повесила шторы, а также поменяла обои и шторы в старухиной комнате на более подходящие для Бада.

Бад рос долговязым, а Джин — крепеньким и жизнерадостным. Мое общество он предпочитал компании отца и брата, и пока я готовила, любил сидеть за кухонным столом, играть со своими игрушками и болтать.

Бетти Сью с каждым днем хорошела, росла кругленькая, с правильными чертами лица и ямочками на щеках, коленках и локотках. Она тоже обещала пойти в отца — у нее были те же густые черные волосы, которые быстро росли и завивались мягкими волнами. Это была милая девочка, улыбчивая и говорливая с самой колыбельки, а позже полюбила, сидя на покрывальце в углу кухни, петь песенки и играть. У меня были любимые дети, дом, лучшая подруга Клара и церковь. Я была счастлива, и сердце переполнялось от радости.

В марте 1928 года, в возрасте 36 лет, я поняла, что снова жду ребенка. Эта мысль совершенно меня не взбудоражила. Я была довольна тем, как все есть, и не хотела перемен. Долгое время я даже не говорила Джорджу. После Бетти Сью у меня дважды было то, что я сочла выкидышами, и я решила сохранить это в тайне, поделившись лишь с Кларой.

Я видела, что Джордж то и дело поглядывает на мой растущий живот, но когда он наконец спросил меня, я была уже где-то в середине срока.

— Ты снова в положении, Мод?

— Думаю, да, Джордж. По моим подсчетам, должен родиться осенью.

Больше мы об этом не говорили, и я так и не поняла, обрадовался ли Джордж этой новости.

Было начало октября, утро, и я меняла белье в одной из спален. Подняв за уголок матрас, я почувствовала, как по ногам побежала теплая жидкость. Я подмылась и приготовила постель к родам. Когда Клара должна была вернуться из магазина домой, я послала за ней Бада. Клара пришла всего через несколько минут.

— Ну как, Мод? Вызвать врача?

— Пока не так плохо, Клара, просто регулярные схватки. Давай подождем и посмотрим. Ненавижу тратить деньги на врача, когда он не нужен. Бетти Сью родилась так быстро, что я думаю, и этот не заставит себя ждать.

Но все вышло иначе. Роды всё не кончались, и мне становилось хуже и хуже. Я мучилась всю ночь, а Клара сидела рядом со мной. Джордж спал вместе с Бадом, равнодушный к процессу.

Наутро боль стала нестерпимой, и я решила, что больше не выдержу. Клара подняла покрывала и проверила, нет ли признаков появления малыша, но их не было. Воды все текли и текли, но ни крови, ни чего бы то ни было не было.

— Сбегай-ка ты за доктором, Клара, — сказала я ей. — Наверное, этого придется вырезать. Кажется, что-то пошло не так.

Клара сбежала на первый этаж и велела Джорджу вызвать врача. Он оседлал Пауни и умчался, а через час вернулся — один.

— Док сказал, приедет, как только сможет. Там на мельнице несчастье, кто-то из парней сильно ушибся. Придется тебе потерпеть, Мод.

И я терпела целый день. Если бы не дети в доме, я бы орала от боли. Я попросила Клару сказать Джорджу, чтобы тот отрезал мне кусок веревки в амбаре, и сжала ее зубами, чтобы не кричать, когда схватки усиливались. Наконец, перед самым рассветом, пришел доктор. Клара зажгла несколько масляных ламп, чтобы ему было светло, и он осмотрел меня.