Книга Убойная марка - Иоанна Хмелевская

И сразу отправился к пустому дому.., как его… Баранека, ну того инвалида, что который год по санаториям прохлаждается, а дом его стоит пустой и ветшает. Говорят, дочка этого Баранека в Америке в золоте купается, вот и откупилась от отца, зачем ей немощный инвалид, когда можно заплатить, чтобы пристроить его то ли в больницу, то ли в пансионат. Говорят, старик по ней скучает, а той хоть бы что, лахудре, вот какие дочери пошли…

Весек, судя по всему, долго ещё собирался распространяться о непутёвой дочери старика Баранека и вообще о бабах, да и временах, которые им, беспутным, благоприятствуют, но его быстро и решительно оторвали от посторонней темы и велели говорить по существу дела. Неохотно вернулся Весек к железякам в пустом доме, где и в самом деле лежали какие-то железные ящики. А вообще он в том доме сделал уже давно такой.., как бы лучше сказать.., ну, склад, что ли, временный, чтобы там хранить собранное, а уже потом в скупку отвозить. А что, может, лучше с каждой подковой таскаться в скупку? От подковы тоже пришлось отрывать Веслава чуть ли не силой, пока тот очень неохотно признался, что да, держал в этом домишке железные ящики несколько дней, потому что в округе только и говорили об убийстве Вероники и ограблении её дома, так он не дурак, чтобы высовываться с её вещами.

Тут подозреваемого информировали, что как в доме Вероники, так и в домишке инвалида обнаружено множество его, Копеча, пальчиков и следов его ботинок. И не будет ли он любезен объяснить следствию, отчего все эти следы путались на месте преступления?

— Быть того не может! — решительно отрёкся Веслав Копеч. — Я специально за этим следил…

Прикусил язык, да поздно. Почесал затылок парень и принялся припоминать давнюю историю, когда он за чем-то приходил в дом Фялковских. Она, пани Вероника то есть, тогда тоже выбрасывала ненужные металлические предметы… Но тут прокурор, лично принимавший участие в допросе Веслава, потерял терпение. Строго и внушительно он призвал парня к порядку и велел говорить правду и только правду. У следствия в руках неопровержимые факты — отпечатки его, Весиных, следов. И пусть до него, Веслава Копеча, дойдёт наконец, что дело очень серьёзное, ведь в доме совершено убийство. Тут Веся, не будь дураком, ляпнул прокурору, что убийства они ему не пришьют, ведь как раз в тот момент, насколько ему известно, когда убивец тесаком или топором крушил несчастную Веронику, он, Веслав, как это отлично известно следствию, занимался совсем в другом месте совсем другим делом, а именно.., забавлялся с Ханей.

И нечего ему тут вменять, не позволит!

Ну и не позволил, характер у парня был твёрдый.

Известие о том, что в доме совершена кража, абсолютно никакого не произвело на парня впечатления. Кража и кража, а он тут при чем? Лично он ничего не украл, железные ящики обнаружил в пустом домишке. Как они там оказались? А это уж пусть коханая полиция дознается — её обязанность, не его. Он лишь воспользовался случаем, а за это никакая статья не грозит.

Полиция ещё раз поприжала свидетеля, тот ещё раз подумал и выдал новую версию. Ладно, так уж и быть, признается, входил он в дом Фялковских в тот день, вошёл через заднюю дверь, она не была заперта. Нет, не станет вешать глинам лапшу на уши, что причиной явилось желание побеседовать с хозяйкой или забота о её здоровье, просто из любопытства зашёл. Увидел, что там делается, и в темпе смылся. Куда, куда — в тот домишко побежал, чтобы посидеть в тишине и успокоиться. И подумать.

— А что там делалось?

— А ничего хорошего. Пани Вероника лежала как-то очень неудобно на пороге кабинета своего покойного брата. Точнее? Ноги были в кабинете, а голова в прихожей. И уже видно было — ничем ей не помочь.

И что же, он через труп перелез, чтобы своё любопытство удовлетворить?

Зачем через труп? Он бочком, бочком просочился. Места хватило. И нечего ему приписывать ещё и надругательство над трупом. Не выйдет, потому как он по стеночке прошёл, трупа и не коснулся.

А что он ещё видел в доме, кроме трупа хозяйки? Раз любопытство погнало его в этот дом.

Тут Веслав наверняка горько пожалел, что сболтнул про любопытство. Раз любопытство, значит, должен был все там осмотреть. Уж лучше бы сказал, что беспокоился за судьбу хозяйки и теперь, как увидел её в столь ужасном состоянии, закрыв глаза, кинулся без памяти вон.

Так нет же, выдумал любопытство, а раз так, не может сказать, что бежал без памяти и ничего больше в доме не заметил. Будучи парнем неглупым, понимал, что с полицией шутки плохи, а если станет слишком крутить да винтить, ему же хуже будет. Пробовал, но не дают легавые мозги им запудрить, так что врать надо с умом.

Поэтому Веслав очень неохотно признался, что хотел посмотреть, там ли ещё железные ящики. Нигде их не увидел, а искать не стал. Нет, это не он перевернул все в доме вверх ногами.

А откуда ему вообще стало известно, что в доме имелись железные ящики?

Протокол допроса начисто переписывала какая-то умная и сообразительная сотрудница полиции, видимо, работа для неё привычная, и, похоже, она и прежде позволяла себе делать собственные замечания на полях чернового экземпляра, а потом их переносила на чистовой.

Эти замечания показались мне чрезвычайно ценными. Так вот, в данном конкретном месте протокола на полях рукою переписчицы было добавлено: «Веславявно смешался и было заметно, что усиленно думает, какой дать ответ».

Ответил наконец, что не помнит. Кто-то об этом говорил, а кто и где — не помнит, хоть режь его. И вот ещё что. Когда Вероника год назад продавала какую-то мебель, то позвала знакомых и соседей, самой ведь ей шкафов не вынести. Тогда и он, Веслав, вызвался помочь женщине, уж очень хотелось посмотреть, так ли в доме много железа, как болтали. И именно тогда ему удалось приметить изрядное количество всяких штучек из металла, украшавших комод и полки.

Ага, вот теперь вспомнил. Именно тогда кто-то сказал, что в доме ещё и железные ящики есть, только она пока их не продаёт и не выбрасывает.

Ну ладно, с ящиками он как-то справился, но прокурор продолжал допрос. И тут он попросил пана Копеча быть особенно точным, отвечая на вопрос: что ещё или кого ещё он видел в доме покойной в день её гибели?

Что касается кого, то он, Веслав, никого там не видел, а вот что… Разгром там царил жуткий, все перевёрнуто, вещи выброшены из шкафов и с полок. Впрочем, подробностей он не заметил.

— И никого поблизости не встретил? Никого не заметил? Может, на кого-нибудь наткнулся в пустом доме? Неужели ни одной живой души не было?

Веся упёрся — не было! А примечания наблюдательной стенографистки на полях протокола несколько раз утверждали: «Врёт, все время врёт».

— Ну ладно, давайте теперь о другом. Кажется, у вас есть невеста?

— Есть. Пока.

— Марлена Габрысь?

— Вроде она.

— Её брата, Антония Габрыся, вы знаете?

Знает он Антося, как не знать.