Книга Алмазная история-2 - Иоанна Хмелевская

Дрожа от волнения, принялись мы одну за другой открывать картонки, извлекая на свет божий настоящие сокровища.

Боже, чего только эти бабы не носили на головах! Ведь вроде бы мы с Крыськой были девушками начитанными, знали, чего можно было ожидать, но одно дело — знать понаслышке, и совсем другое — увидеть собственными глазами. Ни одно произведение шляпного искусства минувших эпох нас не разочаровало, каждое было в своём роде шедевром. Пожалуй, наиболее сильное впечатление произвела шляпа, украшенная целой стаей маленьких птичек, из которой (стаи) вырастали чудовищной длины и поразительной красоты страусовые перья. Это нельзя представить, это надо видеть! По сравнению с ней бледными и невыразительными показались даже целая виноградная плантация с крупными гроздьями винограда и грандиозная соломенная крыша. Шляпы украшались кружевами, попугайчиками-неразлучниками, самыми разнообразными перьями, цветами и ветвями, фруктами известными и экзотическими, птицами наших широт и райскими. Я уже не говорю о бантиках и лентах, которые, если их развязать, опоясали бы весь земной шар по экватору. А вуальки! Ну просто оргия форм, красок, материалов!

Ясное дело, мы примеряли, пока хватало сил. Зеркал в гардеробной было предостаточно. В эту ночь в замок могли ворваться сорок разбойников и порубить топорами антикварную мебель — мы бы ничего не услышали. О хронологии мы быстренько забыли. До неё ли, когда это красочное богатство ошеломляло, выбило из головы все мысли, кроме одной — ах, какая же это прелесть! И очень к лицу, как ни странно! Мы просто не в состоянии были отвести глаз от своих отражений в зеркалах.

Опомнились лишь тогда, когда рук уже не могли поднять, и присели на минутку передохнуть. Крыська первой восстановила утраченные силы, встала и вытащила из шкафа (уже третьего по счёту) последние картонки, завалявшиеся на самом дне. Я сняла крышку с самой большой из них и увидела множество чёрных перьев, отливающих зелёным и фиолетовым при ярком свете электрических ламп.

— Траурная, должно быть, — решила я. — Интересно, какой птицы эти перья? И никаких других финтифлюшек, одни перья.

И я осторожно извлекла шляпу из картонки, а Кристина в этот момент с любопытством заглянула на её дно.

— Гляди-ка, а это что? — воскликнула она.

Быстренько насадив шляпу на голову — её широкие поля мешали разглядеть что-либо под нею, — я увидела кожаную сумку, а поскольку руки у меня освободились, схватила находку, однако Кристина успела уже вцепиться в неё, и какое-то время мы безуспешно пытались вырвать сумку друг у дружки. Слишком долго мы пребывали в мире и согласии, самое время поцапаться. Не знаю, кто из нас одержал бы победу в этом поединке, не взгляни Кристина со злобой на меня.

Глянула — и замерла. А потом, бросив предмет раздора, со сдавленным криком «Езус-Мария!» сорвала с моей головы траурную шляпу.

Удивлённая, я в свою очередь посмотрела на сестру. Та уже была у зеркала и трясущимися руками натягивала на лоб чёрный шедевр. У меня перехватило дыхание: я никогда не видела свою сестру такой прекрасной!

Мерцающие чёрные перья не только покрывали поля шляпы и тулью целиком, но, кажется, украшали и нижнюю сторону полей, ибо отбрасывали на лицо какую-то таинственную тень, нечто слегка лиловатое, что придавало коже свежесть, а глазам — особый блеск. Думаю, даже уродина выглядела бы в этой шляпе красавицей, а что уж говорить о красивой женщине.

— Ну и ну! — только и произнесла я, обретя дар слова. — Неужели я тоже так выгляжу?

Крыська не удостоила меня ответом. Любуясь собой, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале, она твёрдо заявила:

— Это — самый ценный предмет, обнаруженный нами в замке. Как думаешь, где мы сможем это носить? Да не бойся, будем надевать по очереди, я не жадина. И не стану тебя убивать, чтобы самой пользоваться шляпой.

— На ипподроме в Аскоте! — ни минуты не задумываясь, ответила я. — Туда каждый является в чем захочет.

— Ну уж нет! — покачала головой Кристина, не сводя с себя глаз. — На скачках публика ничего, кроме лошадей, не видит. Жаль на них шляпу тратить.

— Женщины увидят. Ведь большинство из них приходит именно из-за шляп.

— Мне этого мало, — возразила сестра. — Надо использовать её на всю катушку. Слушай! — оживилась она вдруг. — Как бы сделать так, чтобы Анджей неожиданно увидел меня в этой шляпе? Ну да ладно, что-нибудь придумаю. Меняю на шляпу свою долю алмаза, идёт?

Вспыхнув, протест сразу овладел всем моим существом, как пожар охватывает сухой лес.

— Ну, знаешь! Ищи дураков. И выбей из головы! Я тоже иногда хочу так же выглядеть.

Горестно вздохнув, Кристина сняла прекрасную шляпу.

— Жарко в ней. Печёт голову. Вот интересно, ты заметила: непременно всегда обнаруживается какая-нибудь одна шляпа, от которой все с ума сходят? Помнишь, и у Скарлетт О'Хара тоже была потрясающая шляпа, что ей привёз Кларк Гейбл…

— Ретт Батлер, дура!

— Все равно. Ладно, подумаю, где и по какому случаю появлюсь в этой шляпе, должно быть нечто из ряда вон выходящее. Так что там было под шляпой?

Только теперь вспомнила я о предмете, который судорожно зажала в руке. Выцветшая от времени небольшая сумка на длинном ремне была чем-то набита. Кристина аккуратно вложила в пустую картонку чудесную шляпу и присела рядом со мной на пол.

— Покажи. Слушай, тебе не кажется, что она некогда была жёлтого цвета?

Я тряхнула головой, пытаясь окончательно выбросить из неё шляпу, и внимательно оглядела находку. Осторожно отвернув клапан, прикрывающий замок, убедилась — и в самом деле, некогда кожа была жёлтого цвета.

А Кристина нагнетала:

— Если мне не изменяет память, помощник ювелира запустил руку в жёлтый саквояжик, входя в кабинет виконта?

— Носил сюртук с карманами и жёлтый саквояжик, — подхватила я. — На длинном ремне, иногда вешал сумку на плечо.

— Ох, не выдохнись я на шляпе, сейчас наверняка бы задохнулась от волнения…

— И я…

Недолго думая, я щёлкнула застёжкой и, перевернув саквояжик вверх ногами, вытряхнула на пол его содержимое. Совать руку терпения не хватило.

Молча накинулись мы с сестрой на вывалившиеся из сумки предметы. Первой стукнулась об пол и немного откатилась в сторону стеклянная баночка с остатками то ли пасты, то ли помады. Вслед за ней появились: небольшой серебряный портсигар с превратившимися в труху папиросами, миниатюрный замочек с ключиком и узелок из носового платка. Они не откатывались в сторону, так кучкой и лежали на полу. Я жадно схватила завязанный узлом носовой платок, но надежда, вспыхнувшая было, тут же погасла: узелок оказался лёгким.

Все так же, не произнося ни слова, рассматривали мы, развязав узелок, его странное содержимое: какие-то ветхие обрывки красного бархата и малюсенькие морские раковинки. Продырявленные. И ещё среди этих «сокровищ» попадались небольшие кусочки губки с налипшими клочками конского волоса. Обрывки бархата не выцвели от времени, так и горели живым пламенем, и ракушки поблёскивали, совсем не потускнели.