Книга Алла и Рождество - Глеб Скороходов

На следующий день мы уехали в Варну, но каждый вечер следили по телевидению или по радио за «Золотым Орфеем». И как ликовали, когда узнали, что Пугачева завоевала «гран-при» фестиваля. «Арлекино» на долгие годы стал визитной карточкой певицы, а на пластинках побил все рекорды — вышел тиражом более двадцати миллионов экземпляров!

Но ведь была не только Болгария. Пугачеву увидели на Кубе, в Югославии, Финляндии, ФРГ, Италии и во Франции.

Итальянцы, строгость которых в оценке пения общеизвестна — там чуть ли не каждый второй Карузо, — писали: «Голос у нее, надо сказать, блестящий — мягкий и агрессивный, нежный и гротесковый, гибкий и необычайно послушный, допускающий самые неожиданные перепады». Им понравилось все и сразу. Они громко кричали «браво, синьора!» и нашли, что в ее песнях «есть что-то казачье, вызывающее особый восторг»; правда, высказали и предположение, что монологи Пугачевой «звучали бы, вероятно, много лучше, если бы исполнялись на инструментах более близких советской музыкальной культуре, а не на электрогитарах и синтезаторах».

Французы предложили Пугачевой самый строгий экзамен — она не помнит, когда еще держала подобный.

Выступление назначили в знаменитой «Олимпии» на бульваре Капуцинов. В зале, где испытали оглушительный успех, но и, случалось, не менее шумный провал крупнейшие звезды французской и мировой эстрады. Выступление, которому не предшествовала не то что обильная (предстояло знакомство с абсолютно не известной для страны певицей), а даже, по французским понятиям, скромная реклама.

Тут совсем недавно появился на наших экранах один из недругов Аллы, когда-то снимавший у нас фильмы, а теперь живущий во Франции.

— Что вы носитесь с Пугачевой? — вопрошал он. — Она — звезда местного значения. Кто ее знает за рубежом?! А в «Олимпии» ей организовали концерт французские коммунисты, они и восторгались ею в своей газете «Юманите»!

Неправда все это. На самом деле Алла вела нелегкий бой, в результате которого завоевала самую широкую французскую публику.

Начало концерта — никаких признаков удачи. «Ее первые песни не вызвали энтузиазма. Сидевшие рядом со мной французские журналисты перешептывались: „Диско“ — не новость, а вокально-инструментальный ансамбль, сопровождающий певицу, — не открытие, — рассказывал корреспондент ТАСС. — Понадобилось минут тридцать, пять-шесть песен-сценок, чтобы публика „Олимпии“ начала сопереживать певице».

А вот отзыв «Франс суар», типичной буржуазной газеты, как говорили у нас раньше. На следующий день после концерта в «Олимпии» она написала: «Алла Пугачева была незнакома нам, но двух часов на сцене оказалось достаточным для того, чтобы заполнить этот пробел и поднять советскую певицу до высот самых ярких звезд».

А успех ее в Соединенных Штатах, где она пела не на Брайтон-Бич для русскоязычных слушателей, а для всех американцев в крупнейших городах и залах страны.

Но у нас, как ни странно, об этом не писали. Алла в то время заметила:

— За рубежом всех настораживало: почему люди в нашей стране не радовались? Как будто они все закодированы на определенный код: не высовывайся! А высунулся — получи по башке: раз, два! Но посмотрите: все равно высовываются!

* * *

Итак, 2001 год — начало нового века. Хочешь не хочешь, а задумаешься: что было — это можно вспомнить, что будет — хотелось бы узнать.

Когда мы готовили эту программу, я тоже прикидывал: какая встреча с Пугачевой в минувшем веке оказалась самой значительной? Определить не мог. Может быть, эта?

На Всесоюзной студии грамзаписи мне поручили составить как редактору пластинку ее избранных песен, что все выходили в свое время на миньонах, гибких, в сборниках рядом с другими исполнителями. Впрочем, вру — не все. Были среди них и те, что мне нравились, но худсовет их почему-то не пропустил. В частности, чарльстон «Двадцать два плюс двадцать восемь» Вячеслава Добрынина. Может быть, строгие судьи не хотели популяризировать написанное не членом их союза? Не знаю, но решил: а вдруг под шумок пройдет и запрещенное? И не ошибся. Пластинка получилась отличная.

Название ей придумал не шибко оригинальное, но казавшееся привлекательным — «Арлекино» и другие». Алла согласилась с ним. Мы долго обсуждали каждую песню, слушали варианты, выбирая лучший, сожалели, что песня «Очень хорошо» записана с небольшими искажениями на высоких, но в конце концов пришли, как говорится, к консенсусу. И тогда я спросил ее:

— Кто напишет аннотацию для конверта? Можно заказать ее видному музыковеду или композитору.

Она ответила:

— Не надо никому ничего заказывать. Я сама сделаю это.

Так не было принято. Но я уже знал, что Пугачева все делает по-своему и спорить с ней не стоит. Написала она, кстати, хорошо и кратко: «Мой главный принцип — петь только о том, на что откликается мое сердце. Эта пластинка родилась благодаря просьбам слушателей. Спасибо вам, дорогие друзья, за внимание к моей работе. Знать, что твои песни нужны людям, — огромное счастье».

Пугачева — человек, конечно, удивительный: не успокаивается и не дает успокоиться нам, зрителям. Неожиданно для всех решила провести «Рождественские встречи» 2001 года в Театре оперетты вместе с коллективом мюзикла «Метро».

Среди «метровцев» сразу возникло подозрение: а не подомнет ли примадонна наших артистов своими, не потеряем ли мы свое лицо?

«Да, „Метро“ волновалось, — подтвердил Борис Краснов. — Шли разговоры: мы, мол, самодостаточны и негоже нам работать для свиты Пугачевой. Но ничего этого не случилось. Получился потрясающий вечер, и совместная работа пошла всем на пользу. Кстати, страна узнала артистов мюзикла „Метро“ именно благодаря „Рождественским встречам, их стали приглашать на гастроли в разные города, и начался новый этап в жизни этого коллектива“.

Представления «Метро» пользовались успехом, но то, что творилось вокруг «Встреч-2001», трудно описать. Попасть на них не представлялось возможным. Если бы не знаменитая звезда оперетты Татьяна Шмыга, доставшая мне один билет, я бы их не увидел, как и тысячи других желающих, — спектакль шел всего два раза!

Алла сотворила великолепное представление — яркое, праздничное, молодое. Причем репетиции шли только три дня. Если учесть, какое число артистов участвовало в нем, то успеху, а не провалу можно только удивляться. И восхищаться им.

Журналисты не зря часто называют ее сильной женщиной. Такой им она видится, и в верности этого заключения они не сомневаются.

Но в чем ее сила? В том, что всегда живет страстями, они несут чаще не радость, а боль? В том, что каким-то десятым чувством угадывает тот момент, когда нужно решиться на важный шаг, и делает его, а сделав, не поворачивает вспять? Несмотря на страдания, ибо решительный шаг оказывается не всегда верным.

В этом ее сила? Не знаю. По-моему, здесь другое. И сила, и слабость, и извечная женская маскировка. Ах, как хочется выглядеть умеющей поступать, не зная сомнений. И чтобы никто не догадался, что ты втайне мучаешься, стесняешься своей слабости и скрываешь это стеснение.