Книга Уго Чавес - Константин Сапожников

Гибкость геополитического мышления Уго Чавеса — это в значительной степени заслуга Сересоле. Он сорвал флёр «политкорректности» с массмедиа, разъяснил венесуэльскому другу скрытые причины и следствия в хищническом мире международных отношений. Слабого пожирают, подчиняют, унижают и заставляют лакейничать. Надо уметь показывать зубы, использовать все возможности для сопротивления, если «янкисионизм» наступает и превращает твою страну в очередную жертву. Они жаждут завладеть венесуэльской нефтью. Если это произойдёт, Венесуэла окончательно превратится в колонию. И когда отступать некуда, лучший выход не в капитуляции, а в героизме самопожертвования: взорвать нефтеперерабатывающие заводы и нефтепроводы, но не сдаваться.

В «чавесологии» прочно закрепился тезис о том, что Сересоле решающим образом помог Чавесу в выработке его «доктрины власти», исходным элементом которой была формула «Каудильо — народ — армия». Ею предусматривалась прочная смычка харизматического лидера и народных масс, причём на армию в этом треугольнике возлагалась роль своеобразной вооружённой партии. «Чавесолог» Альберто Гарридо полагал, что Чавес внёс одну существенную корректировку в формулу, заменив «армию» на более конкретное понятие — «военно-гражданская организация». Вторая рекомендация Сересоле также была использована Чавесом: Боливарианская революция должна иметь международную проекцию, идти в связке с борьбой за построение многополярного мира.

Появление «подозрительного» аргентинца в Венесуэле и его тесное общение с Чавесом были зафиксированы агентами тайной полиции. Слежка за ними была усилена по распоряжению тогдашнего директора разведывательного управления DISIP Исраэля Вейсселя, который был гражданином Израиля, кадровым сотрудником МОССАД (И. Вейссель покинул Венесуэлу незадолго до победы У. Чавеса на президентских выборах в декабре 1998 года. Боливарианское правительство предпринимало неоднократные «чистки» в DISIP и других спецслужбах, чтобы избавиться от глубоко законспирированной агентуры МОССАД.). Вейссель считал Сересоле экстремистом, тесно связанным с палестинцами. Опасными для национальной безопасности Израиля представлялись публикации аргентинца на тему взрывов в еврейских организациях в Буэнос-Айресе в 1992 и 1994 годах. Сересоле считал, что они были организованы теми «фундаменталистскими» силами в самом Израиле, которые выступали против «Мирного плана» Ицхака Рабина. Именно фундаменталисты, по версии Сересоле, расправились в конечном счёте и с Рабином.

«В день моего задержания, — вспоминал Норберто Сересоле, — я допрашивался в течение двенадцати часов самим Вейсселем. По этой причине я имею вполне ясное представление о подоплёке этого антивенесуэльского скандала, поскольку — в глубине его — было стремление втянуть Уго Чавеса в некую несуществующую “антисемитскую” кампанию». Изматывающий допрос нужного результата не дал: получить на Чавеса компромат не удалось. Сересоле отказался подписывать какие-либо заявления, направленные против друга, и под аккомпанемент хорошо оркестрованной «одобрительной реакции» прессы был выслан из страны в июне 1995 года. Сразу же после этого скандала в Каракас прибыл министр внутренней безопасности Израиля Авигдор Кахалани, который предложил правительству Кальдеры значительно усилить сотрудничество обеих стран в сфере безопасности, спецслужб, поставок спецтехники.

С тех пор «тень Сересоле» («антисемита и экстремиста») неизменно появляется, когда идеологически злонамеренные биографы Чавеса анализируют истоки его мировоззрения. Назвав немецких авторов, которых Чавес периодически цитировал до избрания его президентом, — Ницше, Клаузевиц, Карл Хаусхофер и другие, — немецкий журнал «Шпигель» ставил вопрос: «Откуда у молодого южноамериканского офицера возникла эта тяга к германским теориям? Вполне очевидно, что от одного мутного политического автора из Аргентины, который самоназвался “первооткрывателем” Чавеса, а именно: от Сересоле, автора эссе “Каудильо, армия, народ — постдемократическая модель для Венесуэлы”. В этом эссе автор излагает сложные антиимпериалистические теории, которые явственно несут в себе фашистские мотивы. Среди примеров, которые приводит Сересоле, упоминается француз Роберт Фориссон (Robert Faurisson), известный отрицатель холокоста».

Во время поездок по Венесуэле судьба занесла Чавеса в городок Карора, в который часто приезжала зеленоглазая блондинка Марисабель Родригес Оропеса для подготовки программ для радио. Она успела побывать замужем, родить сына, развестись. Некоторое время училась в Педагогическом институте города Баркисимето, потом в Маракае занималась на курсах контролёров воздушного трафика. Там же устроилась в «Офицерский клуб» ассистентом в отдел по связям с общественностью. Марисабель с неподдельной эмоциональностью вспоминала об истории знакомства с Чавесом: «Он возвышался на трибуне, осыпаемый градом аплодисментов. Я всегда представляла его обаятельным, симпатичным крепышом: короткая стрижка, упрямые брови, но сейчас он казался более мужественным, чем обычно. Я посадила своего малыша на плечи, чтобы Чавес заметил меня, и, стиснутая толпой, рывками пробивалась к трибуне. В руке я сжимала записку, которую собиралась передать ему: “Команданте, наша родина заслуживает самого лучшего без ограничений. Я с вами всей душой и сердцем. Если я вам потребуюсь для этой борьбы, позвоните мне, пожалуйста”».

Записка к Чавесу не попала, видимо, завалялась в кармане у кого-либо из его помощников. Позже Уго сказал Марисабель, что от того эпизода в Кароре у него сохранились в памяти только её зелёные глаза: «Они промелькнули и исчезли, словно порыв лёгкого ветра».

Если верить близкому окружению Чавеса, своим успехом на митингах он иногда пользовался для знакомства с понравившимися женщинами. Шеф его охраны Луис Пинеда(После победы Чавеса на выборах Луис Пинеда некоторое время возглавлял службу охраны президента, потом работал в политической полиции DISIP. Порвал с Чавесом из-за несогласия с его «прокоммунистическими тенденциями». Отставной подполковник написал книгу об истории своих отношений с Чавесом под многозначительным названием «Дьявол платит изменой тем, кто служит ему верой и правдой». В 2006 году Пинеда пытался вновь наладить отношения с президентом, но тот не отреагировал на его обращения. См.: El diablo paga con traicion a quien le sirve con lealtad. Merida: Ed. Karol, 2003.), ставший потом непримиримым врагом Чавеса, написал, что для этого применялась отлаженная процедура: «Уго показывал мне глазами на понравившуюся женщину, я пробирался к ней и говорил: “Команданте выразил желание с вами познакомиться”. Как правило, отказов не было».

В середине января 1996 года желаемое знакомство Марисабель с Уго состоялось. Чавес приехал в Баркисимето для участия в программе Исраэля Сентено на телеканале «Поющие дети». Именно Сентено представил зеленоглазую блондинку Чавесу. Она протянула ему руку: — Ола, команданте! Я — Марисабель, рада познакомиться! — И поторопилась выдернуть руку, чтобы Уго не почувствовал дрожи её повлажневших от волнения пальцев.

«Он мне понравился, — вспоминала Марисабель. — Я почувствовала, что могу увлечь его. Но Уго был настолько сдержанно галантным, что полной уверенности в успехе у меня не было. Впрочем, теперь он знал о моём существовании и посылал приветы через Милагрос, жену команданте Луиса Рейеса. Только через полгода Уго стал мне звонить, уважительно, со всеми принятыми церемониями. Темы для начала избирались нейтральные. Например, бейсбол».